– Смотрите! – воскликнул один из ангелов, указывая на черную отдаляющуюся тучу.
Серафим громовым голосом отдал приказ:
– Охраняйте Каганова и отца Георгия. Поднимите на ноги всех истинно верующих!
Десятки ангелов кинулись вниз, в город.
Резкий телефонный звонок пробудил Михаила от беспокойного сна. Часы показывали без десяти три ночи. Он взял трубку и прохрипел «алло». Голос был дикий, истерический, жалобный.
– Каганов, – слышался срывающийся голос Хромова, – меня одолели, они повсюду! Они узнали о нашем разговоре!
– Кто – они?
Хромов стонал и выкрикивал что-то непонятное. У Михаил кровь стыла в жилах. Он ощупью отыскал бумагу и ручку.
– Анатолий, успокойся и скажи, где ты. – Пауза. Новые крики. – Постарайся вырваться оттуда, если можешь… Мне понадобится самое меньшее полчаса.
Через полчаса Михаил уже вел свою машину на север. Быстро проскочил Нижний Новгород и помчался дальше. Михаил недоумевал, почему после бегства из города Анатолий Хромов все же поселился довольно близко от Прахова. Их прошлая встреча состоялась в холмах, километрах в ста пятидесяти от города.
Телефонный разговор был убедителен. Кроме того, представилась возможность возобновить связь с Хромовым – пока она ограничивалась единственным разговором.
Поглядывая в инструкцию, данную Анатолием, Михаил чуть ли не ощупью отыскивал дорогу в лабиринте улочек. Когда он наконец обнаружил покосившийся домик в конце поселка, на горизонте уже забрезжил рассвет. Да, все верно: старенькая «Волга» Анатолия стояла перед домом. Пристроившись сзади нее, Михаил выключил мотор и вышел из машины.
Входная дверь была распахнута настежь. Окно разбито. Оставаясь под прикрытием своей машины, Михаил с минуту смотрел на дом. У него возникло неприятное чувство, уже испытанное им в ночь исчезновения Светы. Казалось, сегодня для его появления не было видимых причин. Он не хотел себе признаться, но он боялся двинуться дальше.
– Анатолий? – крикнул он не очень громко.
Михаил заставил себя оторваться от машины, направиться к дому, подняться на крыльцо. Он шел, прислушиваясь и приглядываясь. От хруста битого стекла под ногами перехватывало дыхание.
– Анатолий? – крикнул он в раскрытую дверь. – Хромов, это я, Михаил Каганов.
На вешалке висело его пальто, а на стене над обеденным столом – страница «Вечерки» в рамке.
Вокруг был полный разгром. Осколки посуды были рассыпаны по всему полу. В гостиной возле пролома в стене на куче осыпавшейся штукатурки валялся сломанный стул. Люстра под потолком была разбита, книги сброшены с полок и раскиданы повсюду. Окна были тоже разбиты. Ладони Михаила вспотели, слабость одолевала его. Он осмотрелся в поисках оружия и заметил длинную кочергу. Внутри не было видно ни зги, черная тьма была непроницаема.
Над Михаилом тихо шевелились перепончатые крылья. Мутные желтые глаза наблюдали за каждым его движением. И по всей комнате были демоны, одни из них подхихикивали, другие пускали изо рта кровавые пузыри.
Пробравшись к письменному столу в углу комнаты, Михаил выдвинул ящики, пользуясь носовым платком, чтобы не оставлять отпечатков. Вещи в них лежали в полном порядке. С кочергой наготове он продвигался дальше по дому.
В ванной тоже царил беспорядок: в раковине и на полу валялись осколки разбитого зеркала.
Держась спиной к стене, Михаил крался по коридору.
Сотни желтых глаз следили за каждым его движением. Время от времени кто-нибудь из бесов кашлял, брызгая слюной и вонючим паром.
Из коридора через дверь спальни Михаила был виден только угол постели. Озираясь по сторонам, он осторожно приблизился к двери. Минута, когда он стоял, переводя взгляд с окровавленного покрывала на простреленную голову Анатолия Хромова и на пистолет ТТ, все еще зажатый в его окоченевшей руке, показалась ему вечностью.
Крики! Грохот! Оскаленные клыки! Демоны с диким воем кинулись со стен, из каждого закутка комнаты, вонзаясь, как стрелы, в сердце Михаила.
Нестерпимо яркий луч света! Потом еще один, и еще! Некоторые из духов, кувыркаясь, проваливались в пустоту, другие исчезали, оставляя после себя клубы красного дыма. Потоки бесов по-прежнему со злобой бросались на одиноко стоящего человека, остолбеневшего от неописуемого ужаса. Но в это время четыре воина-ангела в белых сияющих одеждах окружили Каганова, простирая сверкающие крылья над своим подопечным, их мечи, со свистом рассекая воздух, источали море света.
Танат, Тумар и два других ангела, раскидывали, рубили и вышвыривали прочь одного беса за другим.
– Гони их назад! – кричал Танат, кулаком разгоняя демонов над головой. Когда кто-нибудь из бесов, отлетая от удара, сталкивался с другими духами, раздавался звук, будто кто-то невидимый, проходя мимо, проводит палкой по штакетнику.
Демоны начали рассеиваться, их количество, как и их наглость, сразу же уменьшились наполовину. Ангелы кружили вокруг Михаила, отбрасывая прочь наглых бесов, ряды которых таяли на глазах.
Вскоре все было кончено, почти так же внезапно, как и началось. Ни одного демона не осталось, ни одному не удалось удрать с поля сражения целым и невредимым.
Сложив крылья, Танат приземлился в прихожей. Свет вокруг него постепенно угасал.
– Как чувствует себя наш друг?
Тумар с радостью сообщил:
– Он пока еще потрясен, но с ним все в порядке. Он выдержал и не потерял желания продолжать борьбу. – Тумар, приземлившись, немедленно приступил к осмотру тела Хромова. После недолгой паузы ангел покачал головой и вздохнул. – Капитан был прав. Рафавал может выбрать любое место и время нападения.
– Они владели Анатолием и долго мучили его, – заключил Танат. – А как Кирилл Вершилов? Его охраняют?
Тумар ответил немного растерянно:
– Серафим послал к нему Машанаи.
Танат напомнил ангелам об их собственных обязанностях:
– Хорошо бы позаботиться о Михаиле.
«Только этого не хватало! Я не хочу сейчас влипнуть в эту переделку». Несколько минут ему понадобилось, чтобы привести нервы в порядок и оценить ситуацию.
Войдя в столовую, Михаил отыскал телефон. Обхватив трубку платком, он набрал авторучкой номер «ноль два», продиктовал дежурному милиционеру адрес и сказал, что слышал крики, звуки борьбы и выстрел, после чего положил трубку и поспешил прочь.
Немного поплутав сидя за рулем своей «волги», Каганов нашел местный главпочтамт и три таксофонные будки. Зайдя в одну из них, Михаил набрал номер «Вечерки».
– «Вечерний Прахов», Карина.
– Карина, можешь соединить меня с Караваевой?
Вера ответила немедленно:
– Каганов, ты собираешься на больничный?
– Постарайся отвечать спокойно, Вера, – попросил Михаил. – Произошло нечто серьезное.
– Прими аспирин и ложись в постель.
– Умная девочка. Теперь приготовься. Я только что из дома Анатолия Хромова. Бедняга прострелил себе голову. Он позвонил мне под утро и орал, что за ним охотятся. Я тут же помчался к нему домой и нашел его мертвым. В доме полный разгром.
– А как ты себя чувствуешь сейчас? – спросила Вера, продолжая игру.
– Я позвонил в милицию Нижнего Новгорода, но предпочел поскорее убраться из дома Анатолия. Сейчас я думаю проехать посмотреть, как дела у Панова. Я хочу, чтобы ты немедленно проверила, что происходит с Вершиловым. Я не желаю, чтобы источники информации иссякли у меня под носом.
– Ты думаешь… ты думаешь, что это заразно?
– Еще не знаю. Хромов был немного не в себе, так что, может быть, это только отдельный случай. Я обязательно должен поговорить с Пановым. Прошу тебя, не медли с Вершиловым.
– Хорошо, я сделаю это сегодня же.
– Постараюсь вернуться после обеда. Береги себя.
– И ты тоже береги себя.
Вернувшись в машину, Михаил нашел по карте кратчайший путь к Панову. Примерно через час он подъезжал по старой дороге к знакомому домику.
Михаил выбрался из машины и тихо двинулся к дому. Окна разбиты, но, как заметил журналист, стекла упали внутрь дома, а не наружу, как у Хромова. Пройдя к дальнему концу дома, он осмотрел задний двор: машин нет. Он стал молиться, чтобы Эдуард и Настасья оказались не здесь, а где-нибудь подальше от погрома.
Михаил обогнул дом и поднялся по ступенькам ко входной двери. Ее заперли. Заглянув в разбитое окно – стекло почти полностью вывалилось, – он увидел хаос: в доме все перевернули вверх дном.
Михаил осторожно влез прямо через окно в гостиную. Мебель повалена, диванные подушки вспороты, кофейный столик разнесен в щепки. Изломанные торшеры валялись на полу.
– Эдуард! – позвал журналист. – Анастасия! Есть кто-нибудь дома?
Но что на зеркале? Разлита красную краску… или это кровь? Михаил подошел поближе и вздохнул, почувствовав запах краски. На зеркале вкривь и вкось написали отвратительные ругательства.
Михаил облазил дом до самого подвала. И Хромов и Панов стали свидетелями в расследовании Михаила и потому оказались в опасности. Но Хромов, обуреваемый ужасом, мог сам разгромить дом, сражаясь неизвестно с кем, в то время дом Панова разрушил кто-то, желающий запугать его. Против обоих – Хромова и Панова – применили тактику запугивания, хотя и по-разному.
– Стоять! Не двигаться! Милиция!
Не сходя с места, Михаил видел через разбитое окно милиционера, который целился в него из пистолета.
– Успокойтесь, – произнес Михаил как можно убедительнее и вежливее.
– Поднимите руки, чтобы я их видел! – приказал милиционер.
Михаил повиновался.
– Меня зовут Михаил Каганов, я главный редактор газеты «Вечерний Прахов», друг и бывший коллега Эдуарда Панова.
Михаил объяснял все, что собирался делать:
– Я опущу руку в карман, там у меня журналистское удостоверение. Теперь я брошу его вам через окно.
Второй милиционер поднялся на веранду и тоже направил пистолет на Михаила. Каганов бросил «корочки» через окно, и первый милиционер поднял их. Минуту он изучал удостоверение.