– Пришло время практических занятий для нашего бойца, – заметил Никон.
Трикс поманил демонов пальцем: «Сюда, сюда!»
Андрей, обернувшись, первым увидел фигуру парня.
– Там Володька Корсов!
Вова остановился как вкопанный. Он тупо посмотрел на Георгия и Андрея, потом обернулся к своим невидимым врагам. Обезумевший парень вскрикнул, но остался стоять на месте со скрюченными дрожащими руками. Глаза его закатились и остекленели.
Георгий и Андрей медленно приближались к нему.
– Тише, Володя, – спокойно обратился к нему Андрей. – Успокойся.
Один из ангелов ткнул демона острием меча.
– О-о-о! – закричал Владимир и упал на колени. – Оставьте нас в покое, оставьте нас в покое!
Поспешив к нему, Георгий приказал:
– Во имя Иисуса, замолчи!
Володя утих и начал плакать, стоя на коленях прямо на тротуаре.
– Володя, ты меня слышишь? – Георгий наклонился и мягко повторил: – Володя, ты меня слышишь? Хочешь освободиться от этих бесов?
– Я сделал что-то ужасное, – пробормотал Володя и заплакал. – Вы должны мне помочь… я не представлял, что способен на такое…
Повернувшись к Андрею, Георгий тихо сказал:
– Мы должны увести его куда-нибудь, где можно будет спокойно поговорить и где он может закатывать сцены, если уж ему так хочется.
Они взяли Володю под руки, помогли подняться и направились вдоль улицы.
Быстро миновав Хлебово, Каганов помчался в Прахов.
Открывая дверь приемного отделения больницы, он услышал стоны. Вера лежала на столе, и две медсестры промывали ей лицо и перевязывали раны. Увидев девушку, Михаил дольше не мог сдерживать себя. Вся злость, все нервное напряжение, весь ужас пережитого за день вырвались наружу жутким ругательством.
Он смотрел на девушку, взяв ее за руку.
– Кто это сделал? – взревел Каганов.
Врач остановил его:
– Успокойтесь, дайте нам сначала помочь пострадавшей…
Вера что-то прошептала. Михаил, не расслышав, нагнулся к ее лицу, и она прошептала снова. Распухшие губы мешали ей говорить отчетливо. Каганов тихо сказал:
– В доме Панова был полный разгром, кто-то постарался на совесть. Его самого не оказалось. Я понятия не имею, где он может быть и что с ним.
– В квартире Кирилла – то же самое, – отчитывалась Вера. – И на стене кто-то написал угрозы. Вершилова не было сегодня на работе. Даниил из сельпо сказал, что он был чем-то сильно раздражен. В общем, Вершилов исчез, я его не нашла.
– А мне шьют убийство Хромова. Они узнали, что я был там утром. Они думают, что это я его убил.
– Каганов, Настя Яковлева была права: наш телефон прослушивают. Вспомни, ты позвонил мне в «Вечерку» и сказал о том, что был у Хромова и куда собираешься ехать.
– Да-да-да. Я об этом думал. Но это значит, что новгородская милиция тоже замешано в этом деле. Они точно знали, где и когда меня искать, и нашли у Панова.
– Буркин и Носков – вот так, – и девушка сцепила указательные пальцы. – Они знали, что я еду к Вершилову одна… и знали, когда… – сказала Вера, и вдруг ее осенило: – Карина это тоже знала!
Это откровение подействовало на Каганова, как ушат холодной воды.
– Карина знает очень многое.
Караваева поймала его руку.
– Будь осторожен, я хочу сказать, очень осторожен.
Каганов поцеловал ее в лоб.
– Удачного рентгена.
Он стремглав выскочил из палаты, как разъяренный бык, у которого никто не отважился бы встать на пути.
Лицо Каганова было красным от гнева. Журналист решил, что прогулка через улицу к отделению миллиции немного охладит его, но этого оказалось слишком мало. Пихнув дверь, он вошел в приемную. Алены на обычном месте не было. Буркина в кабинете не оказалось. Каганов взглянул на часы – было ровно три.
Из-за угла вышла женщина, которую он раньше здесь не встречал.
– Добрый день, – поздоровался он и резким тоном добавил: – Кто вы?
Женщина была удивлена вопросом и смущенно ответила:
– Я… меня зовут Варвара, я работаю здесь секретарем. Вы Каганов?
– Да.
– Полковник Буркин ждет вас в конференц-зале, в конце коридора.
Она еще не закончила фразы, а Каганов уже буквально летел по коридору. Журналист ворвался в помещение, готовый свернуть шею первому встречному. Для Михаила это было полной неожиданностью. Он огляделся, и у него не осталось ни тени сомнений в том, что сейчас произойдет: вокруг Буркина чинно сидели его друзья и соратники. Шишки. Лгуны. Интриганы.
В окружении приятелей, сверкая белозубой улыбкой, на председательском месте восседал Антон Петрович.
– Привет, Михаил. Будь другом, закрой за собою дверь.
Каганов захлопнул дверь и окинул взглядом собравшихся явно ради него людей. Здесь были Молодцов, судья Булкин, ревизор Иван Причальный, шеф МЧС Федор Бородинский, оперуполномоченный Носков из Новгорода, несколько других, не знакомых Каганову лиц и, наконец, сам мэр города Прахова Дмитрий Орлов.
– Смотрите-ка, товарищ Орлов, – холодно заметил Каганов. – Занятно встретить вас здесь.
– Садись, пожалуйста, – вкрадчиво произнес Буркин, жестом указывая на свободный стул.
Каганов не двигался с места.
– Антон Петрович, это и есть та самая встреча, о которой мы договаривались?
– Да, это та самая встреча, – согласился полковник. – Я думаю, ты знаком не со всеми присутствующими… – С наигранным удовольствием Буркин представил журналисту новые лица: – Это Антон Сульский, адвокат. Назар Весловский, я думаю, ты его встречал, председатель первого коммерческого банка. Как мы понимаем, с Арсением Купцовым, членом университетского правления, ты знаком. Это, если ты помнишь, Дмитрий Богачев из «Ведомостей». – Буркин показал зубы в своей отвратительной улыбке. – Пожалуйста, садись!
Внутри кипя от гнева, мысленно проклиная полковника, но внешне спокойный, Каганов холодно ответил:
– Спасибо, я пока постою. Сесть мне ваш товарищ Носков уже предлагал, лет на двадцать, не меньше.
Молодцов поспешно опередил Буркина:
– Михаил, это будет честный и сердечный разговор.
– Да? А кто сделал отбивную из моей помощницы? – У Каганова не было ни малейшего желания выступать в роли приятного собеседника.
– Каганов, подобные вещи часто происходят с неосторожными людьми, – ответил Буркин.
В конце концов журналиста прорвало, и он выложил все напрямую:
– Антон Петрович, это не просто «произошло». Это было подстроено. На нее напали, избили, а твои мусора даже пальцем не пошевелили, и вы все знаете почему! – Он посмотрел им прямо в глаза. – Вы все в этом замешаны, и вы вместе задумали этот дешевый трюк. Вы громите дома, угрожаете, изгоняете людей, а потом делаете вид, как будто у вас тут кружок филателистов.
Присутствующие в зале молчали. Михаил продолжал метать молнии:
– Если все вы тут – слуги общества, тогда Гитлер был великим благодетелем человечества! Вы занимаетесь интригами и подлогами, вы захватываете город, как банда рэкетиров. И вы заставили замолчать всех, кто пытался сказать правду и стоял у вас на дороге.
Молодцов снова поднял руку, останавливая разбушевавшегося журналиста.
– Михаил, я хочу предупредить тебя, следи за словами.
– Не беспокойся, у меня есть не только слова, но и конкретные доказательства. У меня есть свидетельства пострадавших по вашей вине невинных людей: Красильниковых, Правцова, Адрианова, Домбровского, несколько десятков из тех, кого вы лишили дома и работы угрозами и налоговыми махинациями.
– Угрозы?! – удивленно взвизгнул Молодцов. – Каганов, не в нашей власти воспрепятствовать страху, идиотским суевериям, разбитым бракам. Что ты, в самом деле, собираешься писать? Что Красильниковы, например, уверены, будто их магазин посетили злые духи и они же сломали руки их малолетнему сыну? Так, что ли?
Каганов отмахнулся:
– Да, Молодцов, это ваша специальность. Я напишу, что вы и ваша компания раздували страхи и играли на их суеверии. Я расскажу о странных темных идеях, которые вы исповедуете, чтобы добиться своего. Я все знаю о Лиховой и ее фокусах с чтением мыслей. Я знаю, что каждый из вас в этом участвует. Я напишу, что моего репортера незаконно арестовали буркиновские подпевалы, поскольку она сфотографировала то, что вы скрываете превыше всего: ни больше ни меньше, как самого Александра Козина вместе с Буркиным, Молодцовым и Лиховой, а ведь Козин – главная фигура заговора по захвату города, которому вы помогаете, вы, жаждущие власти сумасшедшие мистики!
Молодцов спокойно улыбнулся:
– Из чего следует, что ты собираешься писать об «Корпорации “Осознание”».
Каганов едва верил своим ушам: «Неужели это произнес Молодцов? Значит, настало время сказать правду?»
Олег невозмутимо продолжал:
– Да, ты разузнал обо всем, что куплено и чем владеет «Осознание», не так ли?
– Верно, разузнал.
– Ну, и сколько же домов, по-твоему, скупила корпорация за неуплату налогов? – спросил он со смешком.
Каганов не собирался участвовать в этой игре.
– Скажи сам.
Олег повернулся к ревизору Причальному. Тот заглянул в свои бумаги.
– Товарищ Каганов, я думаю, ваше расследование показывает цифру сто двадцать три – это количество домов, проданных с аукциона за неуплату налогов и приобретенных «Осознанием»… Точная цифра сто шестьдесят три. Это были абсолютно законные сделки, совершенные в течение последних пяти лет.
Михаилу не понравился такой поворот, но он промолчал.
– Ты прав, – продолжал Молодцов, – «Осознание» владеет жилыми домами и предприятиями. Но ты должен понять, насколько улучшилось состояние этих домов при новых владельцах. Что же касается университета… – Молодцов посмотрел на Купцова и кивнул ему, прося продолжить.
Арсений поднялся.
– Я, право же, устал от всех этих пересудов и сплетен о том, что университет якобы находится на грани экономической катастрофы. Наоборот, наши дела идут прекрасно, а эта… оскорбительная кампания, затеянная Эдуардом Пановым, должна прекратиться, иначе мы подадим в суд.