– Алло, Фома? Это Вера.
Настя и Кирилл застыли от ужаса.
– Что ты делаешь?
– Менты все слышат!
Фома продолжал говорить:
– А, Верочка, так ты здесь! Мне говорили, что вас вчера вечером арестовали. Милиция не захотела ничего отвечать. Я не знал, куда бы мне позвонить…
– Фома, слушай внимательно. У тебя есть бумага и ручка?
– Да, есть.
– Свяжись с моим дядей, его зовут Григорий Давланов, телефон: 240-99-46. Объясни ему, что мы с тобой хорошо знаем друг друга, скажи, что это очень срочное дело и что у тебя есть материал для Данилы Паркина, окружного прокурора.
– Что? Не так быстро.
Вера повторила медленнее:
– Наш разговор, скорее всего, прослушивается Антоном Буркиным или кем-то из его приспешников в милиции Прахова. Поэтому важно, чтобы информация достигла прокурора, даже если с нами что-нибудь случится. Пусть он поинтересуется, что происходит в этом городе.
– Вера, я хочу сказать, что мне стало понятно, каким образом деньги утекают из университетской казны, но из бумаг неясно, куда…
– У нас есть документ, в котором это указано. У нас есть все. Скажи это моему дяде.
– Хорошо, Вера, насколько я понимаю, ты здорово влипла?
– Милиция охотится за мной. Вероятно, после нашего разговора они узнают, что я здесь, ведь телефон прослушивается. Так что поторопись!
Фома быстро положил трубку. Настя и Кирилл, переглянувшись, вопросительно уставились на Веру.
– Считайте, что это наш единственный шанс, – только и могла сказать журналистка в ответ.
Телефон зазвонил опять. Вера на автомате сняла трубку.
– Алло? Привет, это Алик Ломакин. Мне удалось разыскать несколько человек из ФСБ в Москве, которые по-настоящему заинтересовались твоей информацией и хотят поговорить с тобой об этом Козине.
Вера торопливо ответила.
– Алик, меня зовут Вера Караваева, я работаю на Михаила. Вы сможете привезти сегодня этих людей сюда, в Прахов?
– Что? Алло? – Ломакин был поражен. – Какая еще Вера? Где Михаил Каганов? Это редакция газеты «Вечерний Прахов»?
– Алик, нам очень нужна ваша помощь. Михаил в тюрьме… Сфабрикованное обвинение. За этим тоже стоит Козин. Он покупает Праховский университет сегодня в два часа дня. Он приказал засадить Михаила, чтобы убрать его с дороги, меня же до сих пор не поймали. Это длинная история, вашим друзьям она придется по вкусу, и у нас есть документы, подтверждающие каждое наше слово. Этот телефон прослушивается, они, вероятно, уже знают, что я здесь. Пожалуйста, поторопитесь и привезите с собой все силы, какие только найдете. В этом городе их не осталось.
Теперь Алик Ломакин знал достаточно.
– Не беспокойтесь, Вера, я сделаю все, что могу.
Телефон опять зазвонил. Вера больше не ждала, она сразу подняла трубку.
– Алло! – произнес незнакомый голос. – Это государственный прокурор Илья Матилов, я ищу Михаила Каганова.
– Это Вера Караваева, репортер «Вечернего Прахова». Я работаю на Каганова.
– О-о-о!.. – Матилов умолк, очевидно, он с кем-то совещался. – Рядом со мной находится Эдуард Панов и говорит, что у вас в Прахове происходят неприятные вещи…
– Самого худшего сорта. Сегодня они достигли кульминации. Нам удалось раздобыть бесспорные доказательства, и мы их вам предоставим. Можете ли вы приехать прямо сейчас?
Вера слышала приглушенный голос Эдуарда Панова, который что-то бубнил Матилову в другое ухо.
– Так… а где Михаил Каганов? Эдуард беспокоится, в безопасности ли он.
– Могу вас уверить, что Каганов вовсе не в безопасности. Михаила схватили, а мне удалось бежать. С тех пор я скрываюсь и не имею понятия, что случилось с Михаилом.
– Черт побери! Так вы… – Эдуард продолжал что-то говорить в ухо Матилову. – Но мне понадобятся конкретные доказательства, имеющие юридическую силу…
– Они у нас есть, но нам необходимо ваше немедленное вмешательство. Вы можете приехать и привезти с собой хоть несколько настоящих милиционеров? Речь идет о жизни и смерти. Пожалуйста, приезжайте не позже двух.
– Хорошо, – согласился Матилов по-прежнему с сомнением в голосе, – я приеду. Посмотрим, что вы мне покажете.
Вера положила трубку.
Антон Буркин должен быть там и знать, что происходит. Может, удастся что-то предотвратить? Может, он не даст происходящему зайти настолько далеко, что потом уже ничего не исправишь? Да где же ключи от машины? Полковник завел мотор и помчался через весь город в милицию.
Собравшиеся в поддержку священника и журналиста по-прежнему стояли под окнами отделения милиции и пели. Когда он подъехал настолько близко, что смог ясно разглядеть, кто здесь собрался и для чего, ретироваться было слишком поздно.
Люди потянулись к его машине, как рой пчел.
– Где же вы были, полковник?
– Когда выпустят отца Георгия?
– Мария требует с ним свидания!
«Ну, Антон, лучше опередить события, если ты хочешь спасти то, что еще можно», – решил офицер и спросил:
– Э-э-э… где Мария?
Мария помахала ему с лестницы. Полковник направился прямо к ней, и, видя это, собравшиеся охотно уступили ему дорогу. Как только Антон приблизился настолько, чтобы слышать ее, Мария начала говорить:
– Товарищ Буркин, я хочу встретиться с мужем! И как только вы отважились затеять всю эту комедию!
Он старался придумать подходящий ответ:
– Да, тут устроили настоящий дурдом, я сожалею, что меня не было…
– Мой муж не виноват, и вам это хорошо известно! – сказала она твердо. – Вам не удастся выйти сухим из воды, мы специально для этого здесь собрались!
Ее речь вызвала в рядах собравшихся целую бурю восторга.
Буркин попробовал было запугать собравшихся:
– Слушайте, все вы! Никто не может нарушить закон, кто бы он ни был. Отец Георгий обвиняется в сексуальном преступлении, и мне ничего не оставалось делать, как выполнить долг стража закона. Ни вы, его друзья, ни церковь не можете тут ничего поделать. Это дело чисто юридическое!
– Болтовня! – раздался бас позади Буркина.
Полковник обернулся, чтобы приструнить говорившего, но тут же осекся и побледнел, увидев Леонида Стальнова, своего бывшего единомышленника.
– Ты уже много раз обещал устроить эту свистопляску, Антон! Я слышал, как ты говорил, что только ждешь подходящего момента… Я тебя обвиняю в нарушениях закона, полковник! И если суд захочет получить от меня свидетельские показания, я готов их дать!
Раздались торжествующие аплодисменты и крики. Буркин был приперт к стене.
– Костя… Костя, мы должны делать то, что лучше для всех… мы…
– Нет! Я не в счет! – оборвал милиционера Мазин. – Я и так сделал для тебя достаточно!
Буркин повернулся спиной к бывшим друзьям и тут же оказался лицом к лицу с откуда-то взявшимся Владимиром Корсовым!
– Привет! – сказал Вова. – Вы меня помните? Поглядите-ка, на кого я теперь работаю.
Буркин потерял дар речи. Он начал подниматься по ступенькам ко входу в отделение, надеясь найти там хоть какую-нибудь защиту от надвигавшейся катастрофы. В это мгновение подошел Андрей Дальноглядов. Не загораживая дорогу полковнику, он, однако, придвинулся к нему вплотную.
– Товарищ Буркин, – твердо сказал Андрей, – тут стоит молодая женщина, которая по-прежнему ожидает, чтобы ее требование было выполнено.
Буркин прибавил шагу.
– Я посмотрю, что можно сделать. Дайте мне проверить, как обстоит дело. Подождите здесь, я скоро вернусь.
Как только он вошел, быстро захлопнув за собой дверь, народ на лестнице подошел прямо к дверям, и Буркин оказался как бы под арестом. Юлия, Юлия! Это все ее вина! Он устал от нее, от всей этой каши, которую она заварила.
На столе лежала записка. Семен Теркин просил ему немедленно позвонить. Буркин набрал номер.
– Как дела, Семен?
– Ничего хорошего, Антон, твоя затея провалилась! Я прождал у телефона целое утро. Никто не хочет идти на экстренное собрание. Они не собираются голосовать против отца Георгия.
– Моя затея провалилась?! – взорвался Буркин. – Разве это была не твоя выдумка?
– План не удался, это ясно. Георгий – мальчишка, сопляк, и это все знают, так что обвинять его в насилии просто смешно.
– Семен, мы же вместе взялись за это дело. Оно должно получиться!
– Ничего подобного, мой друг. Отец Георгий останется на своем месте, насколько я понимаю, а я выхожу из игры.
– Благодарю от души, дружище! – Буркин со злостью бросил трубку.
Он посмотрел на часы. Было около двенадцати. Через два часа начнется совещание.
«Каганов. А ведь именно мне придется сказать Каганову про Свету, – в отчаянии размышлял полковник. А как с Караваевой? Кому она успела донести?»
Буркин выскочил из кабинета и поспешил в дежурку, в другой конец коридора.
– Есть что-нибудь новое о нашей беглянке? – спросил он одиноко сидящего милиционера.
Дежурный засунул в рот остаток бутерброда с колбасой и ответил:
– Нет, здесь все было тихо.
– А в «Вечерке»?
– Позади редакции стоит чей-то автомобиль, но он из другой части области. Мы еще не успели проверить номер.
– Вы… не проверили номер?! Проверьте дом! Может быть там кто-то есть!
– Мы никого не заметили…
Секретарша позвала с другого конца коридора:
– Полковник Буркин, Вера Караваева у телефона. Попросить оставить сообщение?
– Нет! – закричал он и кинулся по коридору. – Я отвечу из кабинета!
Антон захлопнул за собой дверь и схватил трубку.
– Алло? – он нажал вторую кнопку на своем аппарате. – Алло?
– Товарищ Буркин? – спросил приглушенный голос.
– Вера?
– Я звоню, чтобы предъявить тебе ультиматум. Я говорила с районным прокурором, с областным прокурором, с ФСБ. Я сказала им, что у меня есть доказательства, я имею в виду, конкретные доказательства, которые разнесут твой никудышный заговор в щепки, и они направляются сейчас прямо сюда!
– И что же у тебя за ультиматум?
– Отпусти Каганова. Сейчас же. И перестань охотиться за мной. Через два часа я собираюсь показаться в городе и не хочу, чтобы произошли еще какие-нибудь инциденты, особенно в присутствии высоких гостей, которые будут меня сопровождать.