Зная брата, Светлана ответила, что, по её мнению, Вася от фамилии отца не откажется. Она попыталась объяснить Хрущеву, что его нужно лечить от алкоголизма, что он болен и не может в состоянии алкогольного опьянения отвечать за свои слова и поступки.
Увы, это было правдой. Ведь и в нынешнее время алкоголизм нелегко поддаётся лечению, а в те годы— подавно. В стране, в которой торговый оборот строился на потреблении водки, внимание этой проблеме не уделялось.
И всё-таки ему дали шанс. Василий Сталин 11 января 1960 года, после почти семилетнего заключения, вышел на свободу. Хрущёв не стал настаивать на смене фамилии в качестве условия освобождения.
Он сделал ему барский подарок. ЦК одобрил предложение председателя КГБ СССР Шелепина и генпрокурора Руденко о его досрочном освобождении и возвращении льгот. Василию предоставили трёхкомнатную квартиру на Фрунзенской набережной, дачу в Жуковке (поблизости от сестры), возвратили генеральское звание, боевые ордена, машину и партийный билет, установили генеральскую пенсию, выдали тридцать тысяч рублей единовременного пособия и бесплатную путёвку для трёхмесячного лечения в санатории, в Кисловодске.
Его попросили лишь об одном: найти себе какое-нибудь занятие, жить тихо и спокойно и не ездить в Грузию. Хрущёв помнил о просталинских настроениях, царящих в Грузии, о расстреле студенческой демонстрации в Тбилиси 9 марта 1956 года, и боялся, что приезд Василия станет катализатором антиправительственных выступлений.
…Январь, февраль, март 1960-го Василий жил в Москве. «И всё возвратилось на круги своя». Нашлись почитатели из Грузии, приглашавшие его в «Арагви» выпить по рюмочке, — он, по слабости души, не мог им отказать, и понеслось! Они славословили своего великого земляка, и он вновь сорвался, — почувствовал себя «наследным принцем», которому на правах сына Сталина всё нипочем. За ним Кавказский хребет, Великая Грузия и царица Тамара! Нашлась некая грузинка, старше его возрастом, которая уговаривала его жениться на ней и уехать в Сухуми, где он будет царствовать…
Никто с ним не мог справиться, когда начался запой: ни дети, Саша и Надя, предупреждавшие о пагубных последствиях шумных застолий, ни сестра, которая никогда не была для него авторитетом, ни прежние жёны. Как малый ребёнок, он забыл о недавних клятвах и слёзных обещаниях.
Серго Берия, которому после освобождения из тюрьмы в ноябре 1954-го выдали паспорт на имя Сергея Алексеевича Гегечкори и отправили в ссылку в Свердловск (он работал в «почтовом ящике» в должности старшего инженера), писал в своих воспоминаниях, что Светлана была привязана к его матери и поддерживала с ней контакт. Её также сослали в Свердловск. Светлана написала ей об очередных загулах брата, и Нина Теймуразовна Гегечкори ответила: «Отправь его к нам». Серго от себя добавил, по наивности полагая, что на правах школьного друга он мог бы на него повлиять: «Я бы помог ему с работой и распоясаться не дал бы».
Светлана ответила Нине Теймуразовне, что это бесполезно. «Даже я, — написала она, поставив на брате крест, — справиться с ним не могу. Он пропащий человек».
Между ними давно уже не было никаких отношений, ни дружественных, сердечных, ни родственных.
В апреле он уехал в санаторий в Кисловодск; с ним поехала его шестнадцатилетняя дочь Надя. Из Кисловодска она писала домой, что вновь начались попойки, что он шумит, скандалит, всем грозит и всех поучает.
Его поведение стало выходить за допустимые нормы. Девятого апреля 1960 года для профилактической беседы его вызвал к себе Ворошилов. Беседа записывалась на магнитофон и стенографировалась. Неоднократно в ходе беседы Ворошилов увещевал его, просил взяться за ум, прекратить пьянствовать и приводил в качестве примера Светлану.
Василий во всём с ним соглашался, просил какой-либо работы (хотя он не бедствовал, на генеральской пенсии мог жить припеваючи и копаться на дачном огороде). О взаимоотношениях брата и сестры и о том, как болезненно Василий отреагировал на то, что она сменила фамилию и этим якобы троилась от отца, можно судить по отрывкам из их продолжительной беседы:
К. Е. Ворошилов. А что здесь неправда? Ты не отмахивайся. Пишут правду. В тюрьму ты был посажен не так просто, а но делам. Теперь выпущен — надо ценить это. Вести себя как г подует.
Вот твоя сестра Светлана живёт, как полагается, и на неё ниццких сигналов нет. Она любит тебя. А ты ведёшь себя неправильно. Если наберёшься сил, энергии, то можешь исправиться.
В. И. Сталин. Спасибо, Климент Ефремович.
К. Е. Ворошилов. Ты не согласен, вижу?
В. И. Сталин. Нет, почему же? Но такие слова, конечно, не радуют…
К. Е. Ворошилов. Ты вышел из тюрьмы. Теперь ты на свободе, тебе помогают найти своё место в нашем обществе. Ты должен оценить это по достоинству.
Повторяю, ты необъективен к своим поступкам. Ты должен об этом хорошо подумать. Имей в виду, в компании с тобой могут быть и провокаторы, и люди, подосланные нашими врагами.
Сестра твоя ведёт себя правильно, хорошо, к ней никто не придерётся. Она считает тебя неплохим человеком. Она прямо говорит — во всём виновата проклятая водка.
Повторяю, ты неправильно себя ведёшь, за тебя душа болит. Наберись сил и возьми себя в руки.
В. И. Сталин. Спасибо, Климент Ефремович.
К. Е. Ворошилов. Ты должен твёрдо заверить, что больше такие безобразия не повторятся. Ты даёшь мне слово?
В. И. Сталин. Что говорить. Надо делать. Я докажу делом.
К. Е. Ворошилов. Прежде чем начать работать, надо покончить со всем тем, что тебе мешает жить и работать. Если ты не заверишь нас, что будешь вести себя хорошо, то работы не дадим…
К. Е. Ворошилов. Как живёт сестра? Ты с ней встречаешься?
В. И. Сталин. Не знаю, я у неё не бываю.
К. Е. Ворошилов. Почему? Она любит тебя.
В. И. Сталин(с раздражением). Дочь, которая отказалась от отца, мне не сестра. Я никогда не отказывался и не откажусь от отца. Ничего общего у меня с ней не будет.
К. Е. Ворошилов. Это неправильно. Она не отказывается от всего хорошего, что сделал отец. Но в последние годы у твоего отца были большие странности, его окружали сволочи, вроде Берии. Было же так, когда он спрашивал меня, как мои дела с англичанами, называл же он меня английским шпионом. Тысячи других невинных людей были расстреляны.
В. И. Сталин. Какая низость!
К. Е. Ворошилов. Это всё мерзости Берии, ему поддакивали Маленков и Каганович. Я лишь потому уцелел, что он знал меня по фронту со времени гражданской войны. Мы жили в Царицыне рядом — он с твоей матерью, тогда невестой, я с Екатериной Давыдовной и Петей. Он знал меня по делам. Когда на меня наговаривали мерзость, он гнал её от себя, зная, что я не способен на это. Но меня могли и убить, как убили многих. Эта сволочь, окружавшая Сталина, определяла многое.
Никто не отказывается от хорошего, что сделал твой отец. Но было много и нехорошего. У меня при И. В. Сталине не раз дело доходило с Берией и Молотовым чуть ли не до драки.
И ты не прав, когда говоришь, что Светлана отказывается от отца. Он любил её. Но ты не можешь сказать, что её отец был во всем прав. Не будем об этом говорить. Светлана очень хороший человек.
В. И. Сталин. Дай ей бог здоровья, желаю ей добра…
К. Е. Ворошилов. То, что ты говоришь сейчас, подтверждает мои слова. Прекрати встречи с подобными людьми. Ты сболтнёшь что-нибудь в пьяном виде, они переврут, добавят, преувеличат, и для тебя это может кончиться большими неприятностями.
В. И. Сталин. Полностью согласен с вашими словами, Климент Ефремович. Я убежден, что вы меня любите и желаете только добра.
К. Е. Ворошилов. Люблю и хочу, чтобы ты жил другой, хорошей жизнью. Помирись с сестрой.
В. И. Сталин. Я постарше её и первым к ней не пойду. Придет — приму хорошо.
К. Е. Ворошилов. Ты давно с ней не встречался?
В. И. Сталин. За семь лет она ко мне ни разу не приехала. И это ей не прощу.
К. Е. Ворошилов. Светлана много раз говорила тебе, чтобы не пил.
В. И. Сталин. Никогда она мне этого не говорила. Она странная, у неё тяжёлый характер, но я её всегда поддерживал. Случись с ней, что случилось со мной, я бы все пороги оббил. Не могла приехать, когда я сидел во Владимире, хотя бы на пятнадцать минут, дети приезжали.
К. Е. Ворошилов. Вижу, многого ты не понимаешь. Попал ты я своё время в канаву и, если не возьмёшь себя в руки, опять соскользнёшь с правильной дороги, на которую тебя вывели.
В. И. Сталин. Я буду отвечать не словами, а делами.
К. Е. Ворошилов. Не пей с сегодняшнего дня. Дай слово.
В. И. Сталин. Я врать не умею. Возьмите надо мной шефство, и я вас не подведу.
К. Е. Ворошилов. Вернётся Никита Сергеевич, поговорим с ним, попрошу его принять тебя.
В. И. Сталин. Пока нет Никиты Сергеевича, может быть, уехать куда-нибудь отдыхать? Он дал мне путёвки на четыре месяца, а я использовал только один месяц.
К. Е. Ворошилов. Я не уполномочен руководить тобой.
В. И. Сталин. Я вам бесконечно благодарен, дорогой Климент Ефремович, за эту беседу. Моё единственное желание как можно скорее получить работу.[80]
Хрущёв находился на отдыхе, докладная записка Ворошилова ждала его возвращения. Куда Василию торопиться? Лечись, отдыхай, учись, налаживай семейную жизнь, ковыряйся на даче — генеральская пенсия позволяет безбедно жить. Не прикладывая усилий, с трудом окончив школу и на этом остановившись (авиаучилище, аналог профтехучилища, немного добавило в его образовании), ни одного дня не про учившись в академии, он взлетел по карьерной лестнице за счёт одного лишь отцовского покровительства. Оказавшись и новых реалиях, он не мог найти себе применение, но работу х