Проводив Светланку, родители начинают жить письмами дочери, мечтают о ее приезде домой перед поступлением в университет. После окончания школы Светланка посылает родителям письмо, в котором рассказывает о выпускном вечере, о гулянье ночью по столице, а в конце как бы между прочим сообщает, что летом домой не приедет и в университет в этом году поступать не собирается, потому что они всем классом решили поехать на целинные земли. «Мы должны выйти в бой на самый ответственный участок»; «Надо идти вперед, не прятаться от трудностей», — пишет Светланка. Мать плачет, а отец, прочтя письмо дочери, говорит: «Что ж, я этого давно ожидал. Что делать? Время-то идет, идет…» [133, 24–29].
Так впервые в советской литературе имя Светлана оказывается связанным с темой строительства светлого будущего и освоения целинных и залежных земель, столь актуальной в середине 1950‐х годов. Тема эта становится центральной в новом романе М. С. Бубеннова, писателя, получившего в 1948 году Сталинскую премию за роман «Белая береза». В 1959 году Бубеннов завершает очередное крупное произведение — роман «Орлиная степь», посвященный освоению целинных земель на Алтае. Главную героиню «Орлиной степи» также зовут Светланой. Однако, в отличие от предыдущих рассмотренных мною произведений, где Светланы представлены как статичные носительницы «хорошего» имени, отражающего их сущность, в романе Бубеннова показан духовный рост героини, и имя ее, вполне подходившее девушке до выпавших на ее долю жизненных испытаний, изменив и углубив свой смысл, и позже оказывается соответствующим ее характеру и внутреннему миру.
В начале романа Светлана — молоденькая москвичка из интеллигентной семьи, которая, не пройдя по конкурсу в Московский университет, поступает чертежницей на завод. Это «застенчивая, необщительная, даже робкая» девушка, «каких очень и очень редко встретишь теперь в Москве; она с большим душевным волнением осваивается с непривычной работой, знакомится с людьми в своем бюро, вживаясь в шумную жизнь заводской молодежи». Для окружающих она — Светочка (как по преимуществу ее и называют), а вовсе не Светлана, что свидетельствует о ласковом, но снисходительном отношении к ней. Описание внешности героини, подтверждая ее незрелость, содержит указания на те ценные задатки характера, которые раскроются в ней позднее: у нее «одухотворенное, нежное, румянеющее лицо с высоким открытым лбом, темными завитушками бровей и яркими детскими губами»; у нее «темно-русые, вьющиеся от природы, тонкие, легчайшие волосы» и карие глаза с густыми ресницами. Соответствие имени героини внешнему облику подчеркивается указанием на «удивительный свет», который порою зажигается в ее карих глазах. На этот зажигающийся в глазах Светланы свет автор не раз потом обратит внимание читателей, хотя по мере ее взросления свет этот всякий раз будет характеризоваться по-новому, служа показателем внутреннего роста девушки[81].
Услышав разговор об отъезде на целину Леонида Багрянова (вожака молодежи, фронтовика, сильного и волевого человека), в которого Светлана влюблена, она решает следовать за ним. Заводские товарищи, узнав о ее намерении, «с немалым удивлением открывают, что у тихой Светланы, во всем облике которой было еще так много детского, отчего все и звали ее Светочкой, далеко не кроткий, голубиный характер, как считалось всегда, а очень и очень твердый, решительный, и, возможно, даже самоотверженный». Перед отъездом между Светланой и Леонидом происходит объяснение: оказалось, что Леонид также любит Светлану; они счастливы и вместе едут покорять целину. Начинается полная лишений и трудностей жизнь. Несмотря на взаимность чувств, герои не только не женятся на протяжении всего действия романа, но и не вступают в интимные отношения; они лишь встречаются тайком, чтобы обняться, подержаться за руки и сказать, что по-прежнему любят друг друга.
Хрупкая и слабенькая на вид Светлана (про которую окружающие думают: «Нет, где же Светочке, которую не зря зовут Светочкой, сравняться с сильными людьми») героически переносит все тяготы новой обстановки. Во время посевной она в сложных погодных условиях работает на прицепе. Постепенно, в процессе привыкания к новой жизни, в Светлане происходят серьезные внутренние изменения, которые сказываются как на ее поведении, так и на внешности:
В последние горячие дни Светлана сильно похудела, и, вероятно, от этого точно погасли в ее облике те юные, почти детские черты, за которые все звали ее не иначе, как Светочкой, а Леонид, кроме того, еще и «маленькой» <…>. Она лишилась очаровательной красоты юности и точно готовилась засветиться какой-то новой, более яркой красотой.
Теперь она уже не кажется «слабенькой и беззащитной».
Роман не обходится без интриги. Приревновав своего возлюбленного к одной из бойких девушек, Светлана решает бежать с целины в Москву, однако по дороге передумывает и возвращается назад. Завершается «Орлиная степь» эпизодом, в котором Леонид, услышав голос вернувшейся Светланы, счастливый, обнимает березу. В «Белой березе» это «русское дерево» соотносится Бубенновым с побеждающей врага Советской Россией. В «Орлиной степи» лирический образ березы становится воплощением образа любимой женщины главного героя романа, женщины, зовущейся «простым русским именем» Светлана[82].
Обращая внимание читателей на эти, по существу, забытые произведения, я, разумеется, полностью игнорирую их художественную сторону, которая по большей части не отличается высоким уровнем. Меня интересуют в них только персонажи — носительницы имени Светлана: та функция, которой наделены эти персонажи в тексте, и та роль, которую играет их имя в аспекте проявления и выявления их характера.
Последние примеры, в частности, показывают, что образы Светлан в литературе, по-прежнему оставаясь «положительными», обнаруживают тенденцию к усложнению: это уже не просто Светланы, наделенные идеальными чертами от рождения, это девушки, в процессе своего взросления духовно меняющиеся и сознательно готовящие себя к предстоящим жизненным трудностям. При этом они не только не утрачивают своих положительных свойств, но углубляют и совершенствуют их, оставаясь верными и соответствующими своему светлому имени.
Еще одним подтверждением сказанному может послужить образ героини поэмы Сергея Смирнова «Светлана» (1963). Действие поэмы, приуроченное к 1950 году, начинается в поезде Москва — Владивосток, в вагоне которого, беседуя и, конечно же, выпивая, едут мужчины. На одной из остановок носильщик вносит в купе чьи-то вещи, а вслед за ним появляется героиня, вид которой буквально потрясает пассажиров:
За ним на паре костылей
Идет усталая девчонка —
Созданье совершенных лет:
Глазища — во! Коса и челка.
Одна нога в бинтах, зато
Другая в туфельке по моде.
Демисезонное пальто,
Платок иль что-то в этом роде.
Пораженные таким явлением мужчины, растерявшись, предлагают девушке выпить, от чего она решительно отказывается. Разговорившийся с ней автор узнает, что зовут ее Светланой, что ей «еще неполных двадцать лет», что выросла она на Волге, «в одном заштатном городке», а ногу сломала, «сверзившись в кювет / На повороте с мотоциклом». Услышав, что Светлана едет в Порт-Артур к «парню-командиру», с которым у нее любовь, рассказчик понимает безнадежность ее предприятия: в Корее идет война и «в Порт-Артур дороги нет», о чем он и сообщает девушке. Однако Светлана даже мысли не допускает, что не попадет к своему «командиру». И, как оказалось позже, действительно, преодолев все стоявшие перед ней преграды, добивается своей цели.
С тех пор прошло много лет, но автор с неизменным восхищением вспоминает, как, стоя на владивостокской пристани, он увидел Светлану на палубе отходящего от причала судна, направляющегося в Порт-Артур:
И вижу —
черт меня возьми! —
Совсем негаданно-нежданно,
Что замелькала меж людьми
Она,
та самая Светлана!
<…>
И на борту его — она
Стоит, слегка сутуля плечи,
Стоит, зарей озарена,
Стоит,
стремясь
навстречу встрече,
Стоит,
встречая вал волны.
Стоит,
готовая для взлета!..
И на нее
наведены
Стволы
всего
седьмого
флота [цит. по: 300, 132–144][83].
Свой обзор о Светланах в литературе 1950–1960‐х годов продолжу рассказом о произведении, в котором не героиня, а само имя Светлана, ставшее одним из символов строительства коммунизма, вдохновляет художника на создание произведения искусства, воплощающего в себе эстетику новой жизни. В 1967 году в Красноярске вышла брошюра, включающая в себя несколько драматургических произведений, «миниатюр для художественной самодеятельности», написанных Николаем Олофинским. Одна из входящих в брошюру пьес (жанрово определенных автором как «драма в трех действиях») имеет заглавие «Светлана». Просмотрев список действующих лиц, читатель, к своему изумлению, не находит в нем лица по имени Светлана. Но «драма» получила такое название далеко не случайно. Главный ее герой, художник Радов, ищущий новые формы изобразительного искусства, соответствующие духу времени, работает над картиной, которую он намеревается назвать «Светлана». Радов замыслил написать монументальное полотно, на переднем плане которого будет стоять девушка в рабочей спецовке, поднявшая лицо к «восходящему солнцу или к заре»; «она будет стоять на пьедестале, представляющем собой кирпичную стену, которую она сама же и построила», а «ниже — жилые кварталы нового города». Мечтая создать картину в «современной манере», но более всего опасаясь фальши, Радов мучительно трудится над своим «грандиозным замыслом» — и никак не может получить желаемого результата. «То, что мне видится, — никем не написано, — говорит он. — На полотне моей Светланы еще нет… Светлана! Ведь в этом имени все — и женская красота, и свет юности, и яркое сибирское солнце… Я хочу вписать в эту картину все с