С улыбкой покрутилась, но затем страх и озабоченность снова заполнили золотисто-желтые глаза, отразившиеся в зеркале. И рефреном моим чувствам вторила чужая печаль и тоскливый настырный скулеж.
Присела на стул и задумалась: «Где мой благоверный, когда он так необходим?» Несомненно, я сейчас в его замке — с чего бы меня отправили в другое место. Да еще в бессознательном состоянии и после всех темных клятв, что он принес. А еще не давал покоя кто-то новенький, нахально забравшийся в мою голову. Эмоции Сэбиана пока ощущались приглушенным фоном и нисколько не надоедливым, а вот этот… нытик…
Неожиданно вспомнила, как Ноэль «разговаривала» с Хемвилем. Так-так, похоже, меня уже привязали к родовому гнезду Керо. Я встрепенулась, осененная мыслью, и приложила руку к стене, раскрываясь. Вот оно что… Это мой новый дом: голодная, одинокая, печальная… бессовестная, темная… жадюга.
«Да ты совсем ошалел? — зашипела я, оседая на пол от слабости. — Сейчас всю выпьешь, а что дальше? Опять один останешься?»
Дом поспешил выразить сожаление и неумело рассыпался в извинениях. Видимо, отвык это делать. А может, вообще лишь учился этому.
Удивительно, но мы понимали друг друга без слов, на уровне эмоций. Сидя на полу, привалившись к стене, я хрипло рассмеялась, воспринимая огромный замок этаким большим добродушным псом, который с голодухи чуть хозяину руку по локоть не оттяпал. Какое-то время приходила в себя, потом почувствовала, что со мной поделились… «темной» энергией. Невероятно, но меня обдало живительной прохладой, подобной легкому бризу, а я взамен снова послала Дому радостного тепла. Мы передавали друг дружке внутреннюю силу, делились, оказывали поддержку, сливались, связывались еще крепче, полнее. Да уж, все тут… темные проныры. И муж, и недвижимость его — тоже. А какие сюрпризы еще земля подкинет — страшно представить.
На ноги я поднялась вполне бодренькой, от слабости и следа не осталось — обмен с Домом, который, уверена, я обязательно полюблю, не прошел даром. Подошла к одному из окон и распахнула, разглядывая витраж. Из нашей истории помнила, что техника получения панно из цветного стекла была известна еще в Древнем Риме и Константинополе. Но только в Средние века изготовление витражей превратилось в искусство, связанное с культовым зодчеством в первую очередь. В эпоху Средневековья и Возрождения искусство витража получило бурное развитие. А его настоящий расцвет начался с XII века. Сложно, конечно, соотнести те времена с тем, в котором нахожусь сейчас, по развитию, ведь я слишком мало знаю об Эсфадосе и почти ничего не видела, но в целом похоже.
Я вспомнила одну из простейших технологий получения витражей. Стекло варили в специальной печи, одновременно окрашивая в нужный цвет. Затем из него отливали плоский лист, который разрезали на фигурные пластинки в соответствии с подготовленным рисунком. Для разделения на фрагменты использовали раскаленный железный прут. Кусочки стекла раскладывали на деревянной доске по эскизу будущего панно и расписывали красками, последовательно обжигая витражное полотно в печи. Элементы будущего витража прочно скрепляли с помощью свинцовой проволоки, спаивая швы. И наконец изделие помещали в деревянную, а позже — металлическую раму.
В связи с этим мне почему-то сразу пришла в голову мысль: здесь это красивейшее произведение искусства служит не столько для украшения, сколько для практичной цели — защиты от осколков при землетрясении.
Перегнувшись через подоконник, я выглянула наружу. До жутковатого, с неровными резкими краями рва, окружающего территорию замкового комплекса, было далеко. Площадь внутреннего двора, вместе с жилыми и хозяйственными постройками, приятно поразила. Куда там скромной обители Святой Матены, даже Хемвиль серьезно уступал размаху родового владения клана Керо. А ведь я еще не видела пашен, огородов и всего, что может быть связано с предполагаемой вотчиной — земледелием.
Определилась со своим местонахождением: второй этаж, полагаю, основного здания. Воспользовавшись моментом, я решила посмотреть и понаблюдать, благо и с этой высоты все было как на ладони. Тем более в поле моего зрения попали представительницы прекрасной половины расы драканов, которые, по рассказам Сэбиана с Ройваном, магией не наделены, крыльев тоже не имеют, а вот «пятую конечность» трансформировать умеют — это уже свойство тела. Две драканки возле одноэтажного каменного домика вывешивали на перекладины мокрую пряжу. Наверняка там либо красильня, либо целый ткацкий цех. Сами работницы очень меня заинтересовали. У одной из-под длинной зеленой юбки в складочку виднелся небольшой хвостик с аккуратной шишечкой на кончике. А у второй хвоста не видно, да и сама она менее чешуйчатая, чем ее товарка.
Женщины шептались и посмеивались, сноровисто развешивая пряжу. А я разглядывала их свободные вышитые рубашки, заправленные в цветные юбки длиной до щиколоток. Удобные: и ноги почти целиком скрывают, и в то же время не мешают при ходьбе, собирая грязь. Внешне драканки такие же смуглые, как местные мужчины, и такие же жгучие брюнетки: длинные волосы заплетены в свободные косы.
Мимо увлеченно щебетавших о чем-то работниц прошел один из ранатов, сопровождавших нас в дороге. Чуть замедлился, с интересом поглядывая на них, чем привлек внимание хвостатенькой драканки, кокетливо посмотревшей на него и легкомысленно захихикавшей.
Из-за торца здания появилась приметная парочка: девушка, внешне очень привлекательная, минимально чешуйчатая, без хвоста и с гривой распущенных черных волос — этакая цыганочка; и мужчина, пытавшийся удержать ее за локоть, самый хмурый из ранатов. Сейчас на его лице отражались отчаянная решимость, злость и грусть. Он что-то тихо сказал, видимо, уговаривал красотку, но та выдернула руку из мужской и беззаботно рассмеялась. Повела плечиком, повернулась в мою сторону — и мелодичный смех оборвался. Знойная брюнетка на мгновение застыла, увидев меня, а в следующую секунду ее лицо перекосила злоба, придав чертам хищное выражение. Танцующей походкой уверенной в собственном очаровании секс-бомбы, вызывающе покачивая бедрами, дракана поспешила прочь от неудачливого ухажера.
Я невольно посмотрела ей вслед и насторожилась, потому что в «зоне боевых действий» появились о чем-то беседовавшие Сэбиан, Ройван и какой-то незнакомец. Девушка с обольстительной улыбкой змеей скользнула к моему (!) мужу, бесцеремонно прерывая лордов! Прильнув к нему всем телом, обняла за шею и громко мурлыкнула:
— Мой любимый грант, я успела соскучиться по вас…
У меня в груди при виде этой картины начала кислотой разливаться ревность, причиняя боль.
Тонкие пальчики чернокудрой мерзавки скользнули по весьма удивленному лицу моего любимого гранта, который, к его чести, взирал на эту гадину с недоумением. Я даже вздохнула с облегчением, увидев, что муж удивлен и нисколько не рад и не поощряет предположительно бывшую фаворитку.
— Бетина, ты, случайно, головой не приложилась где-нибудь, пока меня дома не было? — насмешливо поинтересовался Керо, уверенно и довольно жестко захватывая кисти интриганки и отстраняя ту от себя полностью.
Но боль и неуверенность все равно разбередили душу, и муж почувствовал мои эмоции. Взглядом безошибочно нашел меня, несколько долгих мгновений изучал, затем, наклонив голову, уже по-другому посмотрел на Бетину. Такой взгляд у гранта я уже видела в Хемвиле, когда он решал, кому из Сандерских преподнести «подарочек».
Девушка стушевалась, но как-то неубедительно, больше на публику, при этом огладив свои крутые бедра, слегка поклонилась и удалилась. А во мне снова вспыхнула ревность, дикая и болезненная.
— Сафи, родная моя, ты встала? — с улыбкой спросил Сэбиан, подходя ближе к окну и задрав голову. — Мне прийти или…
— Лучше я к тебе, — поспешила с ответом и честно призналась в своем любопытстве: — Я хорошо себя чувствую и хочу посмотреть дом. — И улыбнулась мужу, чувствуя, как негатив уходит благодаря его искренней радости и отставке прилипчивой драканы.
— Сейчас пошлю к тебе горничных помочь и проводить на завтрак.
— Спасибо, мой лорд, — кивнула Сэбиану, затем Данкеро и закрыла окно.
Минут через пять, как и было обещано, пришли две молоденькие драканы и с нескрываемым любопытством разглядывали меня, а я их. Одна — кроткая симпатичная чешуйчатая девушка — назвалась Медалой. У второй, Сойры, в темных глазах отражались презрение и неприязнь ко мне, хоть та и пыталась спрятать свои чувства под натянутой улыбкой. Конечно, когда ехала сюда, я понимала, что сразу меня тут любовью и почитанием не одарят, но вот так, с первого взгляда, презрением обливать…
Меня провели по двум коридорам, совершенно не похожим на каменные мешки Хемвиля, с окнами, дававшими достаточно света. Благодаря стенам из светлого камня старинный замок не выглядел мрачно. Надо сказать, драканы умеют строить. Мы спустились по широкой лестнице с резными перилами — почти как в викторианских домах старой Англии — и оказались в просторной квадратной зале с длинными столами, один из которых стоял перпендикулярно остальным. За ним меня уже ждал муж и, надеюсь, друг — Данкеро. Оба при моем появлении встали, приятно удивив после поведения за столом в походных условиях.
Пока шла к столу в сопровождении многочисленных взглядов, не смогла не отметить, что все до единого здесь — смуглые жгучие брюнеты. Получается, я тут словно белая ворона — контрастно выделяюсь на общем фоне темных. Хоть бы не сочли, что я пытаюсь им противостоять. В общем, струхнула и растерялась, а настроение, и так подпорченное, ухудшилось. Но я старательно улыбалась присутствующим и шла к мужу.
Наконец моя подрагивающая ладошка оказалась в теплой сильной широкой ладони Керо, почти утонув в ней. Он легонько, ободряюще сжал мои пальцы, помогая сесть в резное красивое кресло-стул с овальной спинкой. И шепнул, заглядывая мне в глаза:
— Все нормально?
Я кивнула, ожидая, что сейчас начнется традиционный завтрак. Но муж удивил, снова встал, продолжая держать меня за руку, и представил: