Это его взгляд я почувствовала, когда спускалась?
Наджи разжал зубы и выплюнул:
— Дура! Зачем ты пришла сюда? Ты слишком слаба, чтобы усилить “холодный свет”. Древняя магия просто разнесла тебе внутренний источник!
У меня не было сил, чтобы ответить ему. Глаза закрывались сами собой.
Сильвестр подтолкнул ко мне Таран и рявкнул:
— Делись остатками магии. А ты… Вставай! — последнее было обращено ко мне. — Дан отсюда не услышит мой зов. Только он сможет помочь сейчас. Но тебе придется самой дойти до его дома.
Таран прильнула к моей шее, и я ощутила слабый холод, который исходил от ее тела. Не знаю, как я смогла подняться на ноги.
— Отлично! — подбодрил Сильвестр. — Давай, Лайя, здесь недалеко.
Но мне казалось, что мы шли целую вечность. Не иначе как чудом, я взобралась по каменным ступеням, не сверзившись обратно к спирали. Мазнула взглядом по своему пиджаку. Но не нашла сил его поднять, а продолжила брести за мелькающим впереди серым хвостом.
В какой-то момент я остановилась у переулка, привалившись к стене и тяжело дыша. Жалобный голос бабочки теперь звучал в моей голове:
“Пожалуйста, Лайя! Осталось немного…”
Но в этот миг мой взгляд сфокусировался, и я заметила парочку в дальнем конце переулка. А затем с удивлением узнала Сайлава и Низору. На парне не было рубашки, и девушку он тоже пытался избавить от одежды, не переставая целовать. Меня они не видели, были слишком увлечены друг другом.
Да эта магия не головы кружит, а крышу сносит! Причем в определенную сторону…
С этой мыслью я нашла в себе силы и дальше брести за котом.
Особняк я увидела, только когда уперлась в ворота. Туман перед глазами прояснился, и я вдруг поняла, что здесь уже проходила. Кованый узор складывался в пальмовые ветви. Снова этот символ, почему?..
Но сил задуматься об этом дальше не хватило. Створки распахнулись перед Сильвестром, и я услышала его встревоженный голос:
— Дан сейчас спустится, осталось дойти до входа.
Я послушно проковыляла по мощеной дорожке и даже как-то взобралась на крыльцо. Но на этом мои силы иссякли, и я рухнула на колени перед дверью. В памяти вертелись картины ночи. Женщины, которые окружали Пятого, внезапная страсть Низоры и Сайлава… Зачем я пришла сюда? Ихлас наверняка проводит эту ночь не один и будет ужасно зол, что я оторвала его от праздника. Вот только почему одна мысль о женщинах рядом с ним так жалит меня?
Таран отпрянула, и Сильвестр скакнул прочь. А в следующий миг дверь отворилась и на пороге появился куратор. Рубашки на нем не было, лишь какой-то простой медальон. Свет фонаря над входом ронял отсветы на гладкий подтянутый торс.
С непроницаемым лицом Ихлас оглядел меня. Темная и теплая магия, которая окружала его, в тот момент казалась спасением. Силы были на исходе, поэтому я вскинула голову и попросила:
— Помоги мне, Дан.
Я ждала, что меня сначала отругают. И безмерно удивилась, когда куратор сжал мои плечи, а затем с предельной осторожностью поставил меня на ноги. Вся его злость пришлась на несчастную дверь. Ее он пнул с такой силой, что та с оглушительным грохотом врезалась в косяк, оставляя наджи за порогом. А я оказалась прижата к этой самой двери крепким мужским телом.
Дрожащими пальцами я вцепилась в обнаженные плечи своего учителя, чувствуя, как с невероятной осторожностью его ладони скользят по моей спине. На них пульсировала темная и теплая магия, которая столько раз снилась мне. Остатки “светлой тени” внутри меня встрепенулись, потянулись навстречу. Я едва не расплакалась от облегчения.
Но куратор не спешил объединять наши силы, хотя в тот момент мне хотелось этого больше всего на свете. Я вскинула голову и заглянула ему в глаза, которые оказались пугающе близко. Но пустота внутри развороченного источника пугала сильнее. Поэтому я обвила Ихласа руками и ногами, а затем выдохнула ему в губы:
— Помоги мне, Дан.
Руки на моей спине сжались чуть сильнее, а куратор шепнул:
— Что ты творишь?
К тому, что последовало за этим, я оказалась совершенно не готова. Он наклонился и поцеловал меня.
После первого же прикосновения губ я забыла обо всем. Вопреки той нежности, с которой Ихлас продолжал удерживать меня, этот поцелуй оказался требовательным и собственническим. Он подчинял меня себе, заставлял разжать губы, сплестись языками. И словно каждым движением говорил: “Ты моя”.
Когда мы смогли оторваться друг от друга, я с удивлением обнаружила, что “темный свет” проник внутрь моего тела. Он сплетался с остатками “светлой тени” внутри меня, и с невероятной осторожностью будто бы штопал развороченное средоточие моей силы.
Я бы восхитилась тем, как искусно управляет магией Ихлас, но в этот момент горячие губы коснулись моей шеи. Мысли снова выбило напрочь, и воздух между нами словно сгустился. Я даже не думала о сопротивлении. Наверное, приняла бы все, что этот мужчина пожелал бы сделать со мной.
Но на следующем осторожном стежке “темный свет” внутри сильнее переплелся со “светлой тенью”, и сознание целомудренно кануло во тьму.
В эту ночь мне ничего не снилось. Но первым, что я ощутила при пробуждении, было тепло темной магии. Открывать глаза не хотелось, в голове царила блаженная пустота. Только правое предплечье саднило, будто на нем были царапины… Царапины?
Я с усилием разлепила веки. Первым, кого я увидела, был виновник этой боли. Сильвестр спал на другом конце широкой постели, свернувшись в серый пушистый шар. Таран дремала, распластавшись на кошачьем боку, и напарник придерживал ее хвостом.
Но самым худшим оказалось то, что моя щека покоилась на обнаженной груди Ихласа, а расцарапанная рука обнимала мускулистый торс… Правда, воспоминания о прошлой ночи оказались хуже этого факта.
Я резко дернулась, пытаясь нащупать внутри хоть какую-нибудь магию. Но ничего не почувствовала. Зато обнаружила, что мы лежали в незнакомой комнате, а в окна светило яркое солнце. И, самое главное — слава всем богам и драконьим предкам, я была одета.
Правда, рукава рубашки все еще закатаны, а верхние пуговицы расстегнуты. Но есть надежда, что ничего страшнее запретного поцелуя между мной и куратором не произошло.
Тяжелая мужская ладонь придавила меня обратно. Я едва не уткнулась носом в медальон, который заметила на шее своего учителя еще ночью. И поняла, что на простой серебряной пластине выгравирован пальмовый лист. Такой же как те, на воротах… И подобный мелькал на моей коже во сне.
Я приподнялась на локте и теперь оторопело рассматривала свою находку. Ихлас в этот момент приоткрыл один глаз и сонно спросил:
— Как себя чувствуешь?
— Что это? — ответила я вопросом на вопрос, указывая на медальон.
— Родовой знак Ихласов, — с удивлением произнес куратор, пытаясь стряхнуть остатки сна.
Тут я вывернулась из его объятий и резко села на постели, чувствуя, что мне не хватает воздуха. Во сне пальмовая ветвь пыталась появиться на моем теле. Чужой родовой символ на теле девушки у драконов мог значить только одно…
Да, в такую переделку я еще не попадала!