— Слушай, друг! Подбрось до города. Вчера с корешами зависали — ни черта не помню.
Мужчина покосился на него недоверчиво:
— Здесь, что ли, в доме отдыха?
— Ну да.
Он махнул рукой:
— Ладно, садись. А то на снегу недолго и дуба дать.
— Да ты не думай, я заплачу. У меня деньги есть… Дома.
Мужик недоверчиво хмыкнул:
— Дома, скажешь тоже! Видал я вас таких. Бога благодари, что я и так в Москву еду. Довезу до города — и гуляй, я тебе не таксист.
Чуть поодаль стояла довольно обшарпанная «газель». Олег залез в кабину и устроился поудобнее, согревая дыханием окоченевшие пальцы. До города так до города, и то хорошо.
Мужик сел за руль и спросил уже более миролюбиво:
— Тебя звать-то как?
— Олег. А тебя?
— Коляном дразнят. Будем знакомы.
— Будем обязательно. Слышь, Колян… А какой сейчас год?
Колян усмехнулся и покачал головой:
— Ну ты даешь, братан! Так нажраться… Двухтысячный год, юбилейный, можно сказать. Второе декабря.
«Не хило. Значит, я больше трех лет пропадал неизвестно где. Поди, все давно умершим считают. С одной стороны, это хорошо — Мансур и его банда не будут искать человека столько времени. У них самих век недолгий. А вот мама, наверное, все глаза выплакала».
— А что нового слышно? Ну, там вообще… Я три года дома не был.
— Нового-то?
Колян нахмурил лоб и принялся добросовестно вспоминать.
— Это с девяносто седьмого года? Да много чего! Сначала бизнес весь медным тазом накрылся.
Олег оживился:
— Это как же?
— Да черт его знает! Долги какие-то не заплатили. В общем, доллар за неделю в три раза скакнул, цены в космос улетели, у кого деньги в банках лежали — все погорело. Я сам полгода без работы ходил. Потом, конечно, кое-как все устаканилось, но заработки уже не те.
Вот вам и конец веселого грабительского капитализма в России образца девяностых годов. Пока мелкие шавки грызлись между собой, главный пахан кинул всех и сразу.
— А еще чего?
— Еще? Президент у нас новый.
Ах, ну да, конечно. В двухтысячном году как раз должны были быть выборы. Олег наконец-то согрелся и Стал потихоньку проваливаться в дремоту. А Колян все бубнил, добросовестно припоминая:
— Как в прошлом году чеченцы в Москве два дома подорвали, так Ельцин в отставку ушел, а нового назначили.
Вот тебе и раз! Даже сон пропал. Олег аж подскочил на месте.
— А кто же теперь президент? И как это — назначили?
Колян рассердился:
— Да черт их всех разберет! Заладил спрашивать — как это? Путин — наш президент. Меньше надо ханку жрать да под кустом валяться, тогда и будешь знать, что к чему.
— Да уж, это верно. Пьянству — бой.
Ладно, бог с ним, с президентом. Колян, конечно, парень хороший, но политическая аналитика явно не его призвание. Потом разберемся, что к чему. Олег устроился поудобнее на жестком сиденье, откинул на спинку голову и быстро заснул.
Колян привычно крутил баранку, искоса поглядывая на своего пассажира. Странный он какой-то. Вроде молодой, а волосы седые. И одет по-чудному, и лопочет во сне не по-нашему. И к тому же парень врет, он совсем не пьян. Водкой от него не пахнет. Наркоман, что ли? Или просто больной? Или пережил что-то такое, что не дай бог никому? Такое лицо было у армейского друга Славы Шахова, когда он чудом вырвался из окружения под Кандагаром. Неожиданно для себя Колян вдруг понял, что оставить парня на дороге он не сможет. Ночь-то холодная, а он одет явно не по сезону. Так и вправду недолго дуба дать.
Вот и Москва. Впереди замелькали огни кольцевой дороги. Колян принял решение и бесцеремонно пихнул Олега в бок:
— Слышь, а ты где живешь-то?
Олег с трудом разлепил глаза.
— На Юго-Западе. Улица Профсоюзная. Знаешь?
Колян презрительно хмыкнул:
— Да как не знать. Считай, всю жизнь за рулем. Ладно, подброшу тебя до дому.
— Спасибо.
— Спасибо в карман не положишь, — хмуро пробурчал Колян.
— Я же сказал — заплачу.
— Да ладно, ладно. Это я так… К слову пришлось.
Подъезжая к дому, Олег заметил, что в окнах его квартиры почему-то горит свет. Неужели здесь уже новые жильцы? Вот так, не успеешь помереть, а уже норовят прибрать к рукам имущество. Ладно, как говаривал институтский приятель — армянин Рубик Бахчаян, «будем жить — будем посмотреть».
Колян затормозил возле подъезда.
— Ты подожди меня, я быстро. В залог оставить, сам видишь, нечего.
Колян недовольно заворчал:
— Да ладно тебе! Может, лучше вместе пойдем?
— Нет, Коляныч, спасибо тебе, конечно, но я сам.
В подъезде появилось новшество — кодовый замок. Что там Колян говорил про чеченских террористов? Для них это, безусловно, непреодолимая преграда. Воистину, глупость людская неистребима.
Олег присмотрелся внимательнее. Так и есть, на трех кнопках из десяти зеленая масляная краска стерлась чуть сильнее. Ну-ка попробуем нажать по очереди… Не получается. А если одновременно? Так и есть, открылась.
На шестой этаж по лестнице Олег почти бежал. Лифта ждать не хотелось. Даже странно было — как можно год за годом, каждый день преодолевать столь небольшое расстояние в маленькой зловонной коробочке, висящей на честном слове?
Он надавил кнопку звонка, за дверью послышались легкие, быстрые шаги, и кокетливый женский голосок пропел:
— Владик, это ты?
Не дожидаясь ответа, женщина открыла дверь — да так и застыла на пороге. Олег не сразу узнал ее. Перед ним, запахивая вышитый шелковый халатик, стояла его младшая сестра Маринка. Олег усмехнулся: «Да уж, не меня она ждала здесь в поздний час. Дело молодое».
— Вам кого? — спросила она строго, целомудренно придерживая ворот халатика у самого горла. В голосе звучал испуг, но девушка была полна решимости выпроводить прочь нежданного визитера.
Олег улыбнулся обветренными губами:
— Маринка! Здравствуй, кошка полосатая! Своих не узнаешь?
Сестра все еще смотрела на него не узнавая. Потом ее глаза стали круглыми и совсем детскими, тонкие выщипанные в ниточку брови поползли вверх.
— Олежка, это ты? — тихо, неуверенно спросила она.
— Нет, не я, тень отца Гамлета, — сказал Олег уже сердито. — В дом-то пустишь или так и будем в дверях стоять?
— Да, да, конечно, — засуетилась Маринка, — проходи скорее. Ой, Олежка, где же ты пропадал? Седой стал совсем… А почему такой оборванный? Даже на себя не похож. Ой, холодный какой! Хочешь, чайник поставлю?
— Давай. И поесть там сооруди чего-нибудь.
Маринка мигом упорхнула на кухню и принялась греметь посудой. Тяжело топая сапогами и оставляя на полу грязные следы, Олег прошел в спальню. Да, много чего здесь изменилось! Покрывала новые, занавески, палас на полу… Эдакий кокетливый будуарчик. Похоже, Маринка даром времени не теряла, личная жизнь у нее бьет ключом. А тут вдруг такой облом — братец родной с того света вернулся! Хотя надо отдать ей должное — она и вправду обрадовалась его возвращению.
Хорошо еще, что на своем месте остался пузатенький старинный комодик красного дерева. В свое время Олег приобрел его потому, что в одной из ножек был затейливо спрятанный тайничок, виртуозно сработанный безвестным мастером во второй половине девятнадцатого столетия. Если не знать секрета — век не найдешь.
Заледеневшими, непослушными от холода пальцами Олег осторожно нажал потайную пружину. Так, очень хорошо, заначка на месте. Если Колян ничего не врет и не путает, три тысячи долларов, отложенные когда-то на черный день, позволят не беспокоиться о хлебе насущном хотя бы первое время. Все в порядке, можно закрывать снова.
«Надо же, чуть не забыл! В тайничке припрятаны только сотенные купюры, ну да ничего, пусть Колян порадуется. Все же он мне жизнь спас…»
Время уже подползало к полуночи, когда Олег остался, наконец, один. Маринка умчалась домой — сообщить маме невероятную новость. Надо и подготовить поаккуратнее, все-таки пожилой человек.
Колян давно уехал, рассыпаясь в благодарностях. На стодолларовую бумажку он уставился так богомольно, что Олегу даже стало смешно.
Он с наслаждением принял обжигающе горячую ванну, смывая с тела грязь и кровь чужого мира. Завернувшись в махровую простыню, протопал босыми ногами в спальню. В шкафу на верхней полке нашлись его старые джинсы, рубашки и белье. Молодец Маринка, не выбросила, даже сложила аккуратненько. И костюм вот висит… Олег застегнул «молнию» на джинсах, ставших почему-то чересчур свободными, обернулся к большому зеркалу в дверце шкафа…
«Вот это да! А где же я?»
Человек, который сейчас смотрел на Олега из зеркала, не имел ничего общего с тем вполне заурядным бизнесменом с начинающимся брюшком и редеющими волосами на макушке. Загорелый дочерна, худой и гибкий, как хлыст, с лучиками тонких морщинок в уголках глаз и длинными волосами, изрядно тронутыми сединой.
Он чуть наклонил голову и присмотрелся внимательнее. Странно, но незнакомец ему даже понравился. Олег зачем-то потрогал рукой поверхность зеркального стекла. Отражение повторило его жест. «Да, это действительно я. Но… другой».
Ничего. Будем жить.
Олег подмигнул своему новому отражению.
Впервые за много лет Фаррах встретил наступивший день в постели. Он обвел взглядом комнату. «Где это я? Ах да! Царская опочивальня». Широченная резная кровать под богато вышитым пологом. Свершилось. Сбылось. Но особой радости Фаррах почему-то не ощущал. Только усталость и тяжелую, холодную скуку.
Да еще и спалось плохо. Сколько себя помнил, он всегда спал как убитый, если удавалось добраться до постели. А теперь что? Полночи проворочался с боку на бок, в голову почему-то лезли неприятные, тревожные мысли, а потом, когда удалось, наконец, забыться, приснился кошмарный сон.
Ему снилось, будто он поймал большую рыбу, а она прямо у него в руках превратилась в змею и впилась прямо в грудь. Он пытался ее оторвать, но она вцепилась еще крепче, прогрызая плоть, с хлюпанием втягивая кровь, наливаясь этой кровью, как огромная пиявка…