– Ползун, ты тут?
– Я не ползун! – рявкнула Вика. – Я ходун!
– Слушай, ходун, у нас, возможно, проблема. Позови Якута или Марьяну.
– Я слушаю, Сергей, – сказал Якут.
– Мы здесь не единственный потенциальный интерес для нашего друга, – доложил я, вытягивая голову, чтоб лучше видеть. – Тут какие-то гонщики на крутых конях.
– Описать сможешь? – спросила Вика.
– Да простые парни…
– Мотоциклы! Мне отсюда не видно!
– А, секунду. – Я подошел ближе, всмотрелся в едва заметные буквы. – Какая-то «ниндзя». И фары очень узкие.
– Якут, у них «Кавасаки», – послышался взволнованный голос Вики. – Суперспорты. Что они забыли в такой глуши?
Следом раздался шелест – Якут забирал у Вики телефон.
– Ты должен оставаться самой заметной фигурой в том месте, – напомнил он.
– Что я должен сделать? Раздолбать им байки?
– Нет! Найди гонщиков и дискредитируй их!
Манеры вожака стаи в очередной раз меня выморозили. Я смотрел на уверенных владельцев скоростных машин. Перевел взгляд на ведущего с микрофоном, с упоением пытавшегося придумать хоть какую-то веселуху. И внезапно поймал витавшую в воздухе идею.
– Якут! – Я зажал ладонью свободное ухо, чтобы лучше слышать. – Ты говорил, что несколько появившихся оборотней не спугнут клан?
– Не спугнут. Динаккуш и сами не всегда знают, кто именно входит в их ряды. Главное, чтобы они не встретили никого сильнее себя.
– Есть одна мысль. Побудь пока на связи.
И, поманив пальцем ведущего, я вытащил из кармана пачку наличных.
С бутылкой вина в руке я вернулся к «Голдвингу». Ведающая лежала на пассажирском месте, полностью вытянув ноги, и все равно не доставала ими до ветрового стекла. Себе на живот она поставила широкую пластиковую тарелку с кусками рыбы, испускавшей изумительные ароматы.
– А я «лепс» нашла, – похвасталась она.
– Что-что нашла?
– Рыбий салатик. Лещ, ерш, плотва, судак. Прелесть!
Радуясь, что при выезде из Москвы все же положил в кофры нож со штопором, я вытащил пробку.
– Что за сорт? – спросила Веда с набитым ртом, разглядывая бутылку.
– А фиг его знает. – Я попытался рассмотреть название при мигании диодных ламп. – Акциза все равно нет.
– Пойдет. Наливай.
Я разлил вино по поллитровым стаканчикам, один подал волшебнице.
– За что? – спросил я.
– За родной край.
Мы беззвучно чокнулись.
– Смотри, – я показал на дорогу сзади себя, – сейчас будет весело.
Мимо нас, не останавливаясь, прокатились на своих колесах Марьяна и Миха, направляясь к сцене.
– Не поняла, – вымолвила Веда. – Что они тут делают?
– Дискредитируют.
– Чего-чего?
– Ты смотри, смотри.
Ведущий заскочил на сцену, стараясь, чтобы не сильно выпирал карман джинсов, потолстевший от нескольких свернутых в трубочку купюр.
– Итак, друзья мои! – обратился он. – Сейчас мы устроим соревнование на самый громкий звук двигателя! Я попрошу родителей следить за ушками своих детей, когда мы…
Веда приподнялась, чтобы лучше видеть. Я подложил руку ей под спину, и она тут же расслабилась, откинувшись на нее. Мне в тыльную часть ладони впилась застежка от топика.
– Наш первый участник…
На сцену вышел один из парней.
– На чем это они шуметь будут? – спросила Веда.
– На «Кавасаки Ниндзя».
– Ха! Нереально. Не выиграют. У них инженерка по саунду никакая.
Веда оказалась права – первый же участник, заскочив на своего коня, поддал газу и большого впечатления не произвел, хотя байк даже дернулся с места. Следом микрофон отобрал Миха.
– Здорово, народ! – вскричал он. – Я Миха, и я катаюсь на «Сузуки Джебель»! Эндуро превыше всего! Кит Флинт жив!
Пламенным возгласом наш повар даже вызвал рукоплескания в свой адрес.
– Вот, это интереснее. – Веда выпила еще немного из стаканчика.
– Та-ак. – Ведущий похлопал по рулю «Сузуки», пока Миха запрыгивал в седло. – Братюня, за Флинта ты уже прямо сейчас имеешь мой голос. Но все же покажи нам, на что способен твой аппарат. Ну-ка!
Усмехнувшись по сторонам, Миха произвел несколько впечатляющих выхлопов своего «Сузуки».
– Никогда не понимала, как он это делает, – сонно поделилась Веда. – Там же двести пятьдесят кубов всего…
– Не знаю, что на это ответить.
– Тогда слушай умных людей.
Марьяну не пришлось вызывать на сцену – к миловидной женщине ведущий решил подойти с микрофоном сам. Звуки двигателя «Эксплорера» прозвучали несколько певуче – Марьяна решила брать не громкостью, а плавностью изменения высоты тона. На меня это произвело впечатление, а реакция публики со своего места мне оставалась непонятной.
– Марьянка умничка, – сказала Веда. – Как я ее люблю… плесни еще.
– Возрожденная, тебе уже хватит. – Я с укором отодвинул протянутый стакан.
– За Кита Флинта!
– Так и быть. – Я чуть плеснул на самое донышко.
– Ну и бяка, – надувшись, она отвернулась.
Я наклонился и мягко поцеловал ее за ушком.
– Эй! – Веда уставилась на меня недовольно, растерянно и даже с тоской. – Ты это чего?
– Проверял, есть ли на тебе сережки.
– Что? – Веда потрогала себя за ушки двумя руками сразу. – Нету. Забыла. А… ты надо мной издеваешься?
– Смотри! – Я показал на сцену. – Сейчас второй парень зажжет.
– Не зажжет. – Веда отняла у меня бутылку. – У него движок такой же, как у первого.
Раскатистые выхлопы пронеслись над озером, и Веда застыла, не успев поднести горлышко бутылки к губам.
– А может, и не такой же, – вымолвила она. – Он заряженный! А так можно?
– Без понятия, – ответил я. – Мы условия не слышали.
Знакомый звук и вонь бензина заставили нас обернуться.
Прокладывая колесами неровную колею, мимо нас прокудахтал «менестрель», ведомый Тощим Гилмором. С ракурса сцены он, должно быть, напоминал мутировавший паровоз.
– Так-так, у нас появился неожиданный участник, – сказал ведущий, озадаченно глядя, как гость паркует чудовище прямо между двух «Ниндзей». – Как тебя зовут, друг?
– Гиля, – довольно ответил друг, набивая трубку.
– Ясно, Гильермо, добро пожаловать. – Ведущий поднес ему прикурить. – Скажи, как же называется твой мотоцикл?
– «Пердящий менестрель», – пробасил Гиля, поднеся микрофон к самым зубам.
Публика, особенно детская, засмеялась. Ведущий почти не наигранно прикрыл раскрытый рот ладонью.
– Ясно, ясно, – сказал он. – Ну, Гиля, поддай нам жару!
Ухватив трубку поудобнее, Гиля надвинул фуражку и хватанул ручку газа, выворачивая вверх.
Хорошо, что я был подготовлен – успел выхватить бутылку из пальцев Веды сразу, как волшебница при инфернальных звуках чуть не взвилась на гелевой подушке, двинув блестящими сапогами прямо в ветровуху. Диагонально поднятые вверх трубы «менестреля» от форсажного выхлопа выпустили снопы пламени. Несчастные суперспорты мигом забросало песком. С верхнего угла одного из киосков слетела рекламная растяжка. Эхо от бешеного рева мотора гудело в голове еще пару минут после того, как Гиля отпустил дьявольские рычаги.
– Это было… – Дальнейшие слова ведущего заглушил зафонивший микрофон. – Ну что, друзья мои, голосуем за победителя!
– Не желаете поучаствовать? – раздался откуда-то сбоку вкрадчивый голос.
Веда повернулась, за ней и я.
На песке, одетый в белый летний костюм и сетчатые туфли, стоял элегантный молодой мужчина с зачесанными назад волосами. Следом я ощутил в голове легкое покалывание.
Попытка магического сканирования.
Ильмир из клана Динаккуш.
Глава 7
Я продолжал стоять у мотоцикла, стараясь совладать с волнением, сердцебиением и порывами выставить магическую защиту. Не мог даже посмотреть на Веду, чтобы оценить ее реакцию, – наверняка инкуб ее тоже сканировал. Если завеса сработает как надо и в нас ничто не выдаст Иных, то может получиться интересный разговор. В рамках собственного образа я поглядывал на гостя, делая вид, что мне безумно скучно в этом провинциальном месте.
Жестом, словно возвещающим о выдвижении имперской армии, инкуб показал на сцену.
– Испытание звука, – повторил он. – Не хотите поучаствовать?
– Благодарю, но откажусь, – сказал я. – Это зрелище для более приближенных к земле.
Чуть повернув голову, инкуб усмехнулся и шагнул к нам.
– Не желаете ли сказать, что вы чуть ближе к небожителям, чем эти дети?
Веда провела рукой по моей щеке, приковывая внимание инкуба к черному лаку на своих ногтях.
– Он именно это и сказал, – промурлыкала она.
Глубокомысленно кивнув, я слегка сжал ее коленку и добавил:
– Все мы смертны. Кто-то раньше, кто-то позже. Пока мы на земле, приходится искать более стоящие удовольствия. Даже если придется пройти через ряд менее стоящих.
– О, великолепно сказано, – восхитился инкуб. – Менее стоящие удовольствия… да, именно так это и можно описать. Нет высшего наслаждения, чем вечный поиск сложного в простом и простого в сложном. Посмотрите на эти милые лица у сцены. Казалось бы, цивилизованные люди, почти все опрятно одеты, блюдут относительные акты вежливости и изо всех сил делают вид, что это их истинное обличье. Но стоит им услышать рев мотора, как из недр души и сознания всплывают низменные инстинкты. Звук – бежать. Охотиться. Соревноваться, в том числе за пару. И все это – под обликом цивилизации. Разве это не прекрасно?
Я вопросительно посмотрел на Веду, полагая, что она выражением лица отразит свое отношение к красотам облика цивилизации. Не дождался и потому спросил:
– Как зовут тебя, друг?
– Здесь мы можем обходиться без имен, – проговорил инкуб, явно балдея от звука собственного голоса. – Имена не отразят всей глубины того, кто мы есть. Как вам здешние вина, кстати?
Лучше бы он про пиво спросил. Как только я изобразил работу мысли, Веда ответила:
– Аромат крепленого с легким послевкусием «Изабеллы».
– Именно, – сказал я. – Эффект смазывается от сочетания озерной и речной рыбы. Впрочем, в некоторых домах Европы можно оформить патент на сочетание.