– Когда я была маленькой, то дала себе зарок, – вымолвила Ведающая, – что выйду замуж только за рыцаря, который убьет для меня дракона. Так что ты мне должен одного.
– Ты всегда будешь для меня маленькой, – заметил я. – Забыла про разницу в возрасте?
Смеясь, Веда потянула меня за нос и ответила:
– Время ее сотрет.
С ее стороны нельзя было дать лучшего ответа. Никто на всем свете не подметил бы точнее мои чувства. Потому я провел руками по ее нежным плечам и сказал:
– Когда я был не настолько маленьким, то тоже определился.
– М-м?.. С чем же?
– Что не буду ударяться в ненужное рыцарство и драться с драконом за принцессу, когда они – одна и та же личность. Вот во всех других случаях – сколько угодно.
– Вот ты какой, – улыбнулась Веда. – И который из этих случаев я?
– Тот, который может побудить рыцаря отказаться от поиска битвы. Повесить доспех на гвоздь и перейти к фермерству.
– Это лучший комплимент. – Веда обняла меня, прижимаясь лбом к моей щеке.
Луна любовалась нами, не желая опускаться к горизонту. Мы ее не торопили.
– Должна сделать признание, – сказала Веда. – Я бесконечно люблю жизнь.
– Наша плата за жизнь – магия, – ответил я.
– Хорошо. Я согласна на магию. И хочу получить свою долю в ответ.
Мы снова сблизились, ловя дыхание друг друга.
– Вот сейчас я жива, – шептала Веда, глядя на меня. – Наконец-то… я люблю тебя, мой муж.
И мир с этого мгновения изменился. Мы не входили в Сумрак – нечего ему вмешиваться в наши личные дела. Он недостоин нас. И все же мир, в котором мы жили, воздух, которым дышали, жизнь, которую любили, раз и навсегда переменились, словно мы перешли на новый слой, оставив позади все скандалы, недомолвки и самокопания. Мы стали одним целым и разделяться не собирались. И знали, что разделить нас невозможно.
– Смотри, – сказала Веда, проснувшись. – Там кто-то ходит.
Я чуть приподнялся, чувствуя, как смятая трава, любезно ставшая в эту ночь нашим ложем, зовет нас обратно. Приобнял Ведающую, аккуратно убирая с ее плеча сонную божью коровку.
В полусотне шагов от нас на берег озера вышел волк. Он двигался медленно, с трудом, склоняя голову к траве, словно готовился упасть и не знал, как выбрать верное место. Следом за ним шла Марьяна – неровно, спотыкаясь, прижимая дрожащие кулаки к груди.
– Что-то случилось, – сказала Веда, вскакивая и заворачиваясь в валявшиеся тряпки. – Надо проверить.
Я встал, подпоясался балахоном. Пошел следом за Ведой.
– Марьяна! – крикнула волшебница. – Что-то случилось?
Марьяна никак не отреагировала, хотя не могла не слышать. К моему горлу подступил ледяной ком.
Якут в волчьем облике опустился на мокрую землю, поворачивая к нам морду, густо усеянную фиолетовыми крапинками.
– А, Сергей и Веда, – произнес волк неторопливо. – Что ж, вы тоже имеете право знать. Но прошу вас, будьте кратки.
– Нет, – пробормотал я. – Якут, что…
Марьяна села рядом с ним, положив руку на загривок, блестевший рыжей шерстью.
– Ты принял «камчатку», – пораженно вымолвил я. – Когда? Зачем?
– Вчера, – тихо догадалась Веда, ее руки тряслись. – Он должен был…
– Сломать прутья, – закончил за нее волк. – И спасти свою жену. Сергей, будь разумен. Ты должен понять меня. Сейчас – просто обязан.
Марьяна уткнулась в него, скрывая лицо.
– Простите, что не могу принять человеческий облик, – добавил вожак. – У меня мало времени. В волчьем – чуть больше. Я чувствую, как меня затягивает в Сумрак.
– Не надо, – замотал я головой. – Не ходи, прошу тебя.
– Это не нам решать, Сергей. Но нет никакой разницы. Я уже попрощался со стаей, передал все дела Марьяне. Справедливо, что я встретил и вас, перед тем как уйти.
Я сжал руки Веды, пытаясь остановить их дрожь, чувствуя, как она передается мне.
– Все хорошо, – сказал Якут, опустив голову на песок. – Хороший был день. Я победил врагов, усилил стаю, повенчал Темного со Светлой, спас и в последний раз возлюбил свою женщину. Лучшего момента быть не могло. Меня ждет мой брат. Мы с вами снова встретимся, в сумеречном мире или в живом. А теперь я прошу оставить меня с Марьяной. Я хочу провести остаток времени с ней.
Веда бросилась к волку, обнимая его в последний раз, и я сделал то же самое.
– Прощай, Якут, – сказал я, часто моргая. – И спасибо тебе за все.
Я провел рукой по волосам неподвижной Марьяны, отстранил Ведающую от вожака. Волшебница подкосилась, охнула, чуть не упала в траву. Я ее подхватил, взял на руки, отходя назад, глядя, как волк медленно закрывает глаза. С лунным безмолвием смешался горький плач Марьяны, и затем из-за деревьев раздался волчий вой стаи – короткий и торжественный, провожавший своего отца в последний путь.
Могилу оборотни вырыли без моей помощи к утру, хотя в общей работе поучаствовал Клумси. На погребении Якута никто не произнес ни слова. Все речи казались излишними, и я решил ничего от себя не добавлять. Стая понимала лучше, что нужно делать.
Наши с Ведой костюмы и обувь успели высохнуть за ночь при жаре костра. Свой я даже немного подпалил, однако теперь подобные мелочи больше не занимали все мое внимание. Слишком много привычек от старой жизни осталось позади, отвалившись на удивление легко. Возможно, большинство из них я держал в себе нарочно. Вероятно, даже все.
Стая разошлась. У опустевшего холмика осталась сидеть одинокая волчица, зарывшая лапы поглубже в свежую землю.
Клумси подошел ближе к нам, поправляя ремень.
– Сезон закончен, – сказал он. – Марьяна распускает стаю до следующего года.
– Что она будет теперь делать? – спросила Веда, надевая мотоциклетные сапожки.
– Они получили двадцать восемь лицензий на обращение. Марьяна за год разберется, на кого их потратить.
– А ты? – спросил я, опускаясь перед Ведающей и завязывая ей шнурки по новой. – Что будешь делать, Клумси? Тебе не обязательно возвращаться в Москву. У тебя есть право на свою дорогу. И ты, похоже, нашел свою стаю.
Клумси усмехнулся, потер подбородок. Борода у него растет, что ли? Давно уже пора.
– Да, нашел, – подтвердил он. – Стаю, мотоцикл, занятие, место… Вику. Но вы двое – тоже моя стая.
– Вику мы, так и быть, поселим на чердаке, – изобразил я задумчивость. – А из тебя, приятель, выйдет чудесный домашний питомец.
– Да, – улыбнулась Веда. – Прикупим тебе корма на месяц. А дальше лови мышей сам.
– Легко, – согласился Клумси. – Могу и вам притащить.
– И вообще ты задолжал нам пикник у Лины Кравец, – добавил я. – Впереди долгое лето. Уж исправь упущенное.
Клумси хотел сказать еще что-то, как из леса мягко выкатилась «гантель», ведомая Викой.
– Ты что? – испугался Клумси, подбегая к ней и перехватывая руль. – Ты же не можешь ее удержать…
Вика не ответила, лишь с печальной улыбкой похлопала парня по руке.
И слезла сама, без посторонней помощи.
Мои пальцы застыли, запутавшись в шнурках Ведающей. Мы смотрели, как Вика, почти не сгибая коленей, все еще охваченных фиксаторами, передвигается по неровной земле, подходит к сгорбившейся над могилой волчице, обнимает ее за покрытую серой шерстью спину и что-то говорит. Я не слышал слов, но понимал их значение.
Веда вцепилась в меня, когда девушка плавно вытащила лапу волчицы и повела Марьяну в сторону, прочь от холма. Человеческая рука, держащая волчью лапу, стала первой, на что упал луч пронзившего листву солнца.
– Нам пора, – сказала Веда, вздохнув и разгоняя смятение. – Выедем сейчас – доберемся до Москвы к вечеру. Клумси сам разберется, что делать.
– Да, – согласился я. – Ты права.
– Одного не пойму. Кто же был союзником Дохсуна в стае?
– У него не было здесь союзников, – ответил я. – Он просто отдал «камчатку» Марьяне. Знал, что она сделает все, чтобы примирить братьев. Марьяна исполнила часть сделки за Дохсуна – передала эликсир караванщикам из Набдрия-Скуж. А те решили забрать ее с собой и передать Инквизиции. Остальное мы знаем. И знаем, за что она просила прощения у Якута тогда, в тонущей клетке.
Веда с грустью посмотрела на могилу.
– Два брата приняли один и тот же эликсир, забравший обоих в Сумрак, – сказала она. – Бывает же такое. Кто же принял третью порцию?
– Думаю, этой тайне раскрыться не суждено, – ответил я. – Симптомов вроде фиолетовых точек или краснеющих волос я ни у кого здесь не встречал.
– Надо было мне перекраситься, чтобы не вводить тебя в заблуждение, – сказала Веда. – Если этот чертов эликсир убивает меньше чем за сутки, то уже не важно.
Мы обнялись на дорожку. Чуть задержались – на достаточно долгое время, чтобы очередной луч солнца упал на голову Ведающей.
Я смотрел на красные локоны, долго не желая переосмыслить то, что сам сказал минуту назад. Осторожно коснулся волос, отодвинул их в сторону, желая увидеть знакомые черные корни.
Вместо черных увидел лишь красные.
– Ты решил меня причесать? – довольно произнесла волшебница. – Давай.
Я повернул ее лицо к себе, дрожащими пальцами потер ее нижнее веко. Волшебница доверяла мне настолько, что даже не прикрыла глаз.
Под тушью, слегка переналоженной ночью для церемонии бракосочетания, виднелись фиолетовые веснушки, смешиваясь с обычными.
– Что ты смотришь? – спросила Ведающая, рассмеявшись на мгновение и от моего вида впадая в тревогу. – Сереж, что с тобой? Что случилось? Ответь мне!
Часть 3
Глава 1
Клумси в бешенстве затолкал мои сумки в кофры «Голдвинга», трамбуя их ногой. Мотоцикл бесстрастно терпел неуважительное обращение, словно чувствуя скорое путешествие.
– Так, давай еще раз, только медленно, – сказал я, не в силах сосредоточиться на сборах, позволяя Клумси упаковывать наши вещи самому. – Вспоминай, где и когда ты могла принять эликсир?
– Да не принимала я ничего! – повторила Веда в двенадцатый раз, рассматривая себя в зеркало и все больше впадая в трепет. – Я бы призналась. Ничего я не пила в этом лесу, ясно?!