дом с ней на диване и ловко опутываю ее ноги своей. Но Олька начинает освобождать руки!
Тогда я резко сдергиваю лифчик и заматываю их им. После чего запрокидываю ее руки ей за голову.
— Все, дорогуша, ты — моя пленница, и теперь я буду тебя пытать. Страшно и жестоко! — строя страшные (как мне кажется) гримасы, шепчу я ей на ухо.
— Ой… ха-ха-ха… только не… не бро… не бросай меня в терновый куст! — заливается смехом моя «жертва».
Ах так, значит? Терновый куст, говоришь?
И я провожу, еле касаясь кожи, ноготком своего пальца по ее животу, от лифчика вниз, через пупок, до самой пуговки шортиков.
На протяжении всей «экзекуции» Олька медленно набирала воздух в грудь, все сильнее выгибаясь вперед. Даже когда я, напуганная ее реакцией, отпустила ее руки и убрала свой палец с ее живота, она еще некоторое время лежала так, после чего выдохнула и расслабилась.
— Извини, я сделала тебе больно? — негромко спросила я ее.
— Не-ет… наоборот… — словно с трудом ответила мне Ольга. Потом добавила, — сделай так еще, пожалуйста…
Я провела пальцем в обратном направлении, потом нарисовала окружность по ее животу. Левая чашечка лифчика, и так сбившаяся во время наших игр, сейчас сползла еще сильнее, обнажив краешек ареолы и зацепившись за сам сосок.
Аккуратно запустив свой палец под чашечку, я медленно веду его, все больше обнажая и освобождая «узницу». Наконец ткань сползает окончательно и моему взору предстает покрытый пупырышками, торчащий, словно столб, сосок.
Я нежно, словно лепесток розы, начинаю поглаживать его своим пальцем. Ольга начинает мычать, закусив губы.
В полной тишине, словно гром звучит сигнал вызова в чате. Макс.
Я мигом надеваю свою блузку и подсаживаюсь к огромной плазменной панели, висящей в комнате. Ольга, прикрывшись подушкой, садится рядом.
На засветившемся экране появляется Макс, у которого за спиной виднеется их замок. Там видно суетливое движение, кто-то куда-то бежит, что-то командует и так далее.
Макс окидывает взглядом беспорядок в комнате и недовольно хмурится, заметив бутылку вина.
— Олька, ты что, Лену спаиваешь?
— Ма-акс, не будь занудой, мы по чуть-чуть.
— Смотри мне, а то получишь!
— Ой-ой-ой… получу я, интересно, как? — пытается подразнить Макса Олька и роняет подушку на пол.
Волна негодования и злости начала подниматься во мне, заполняя меня изнутри. Я никогда не буду тыкать человека в его ущербность, а здесь не просто тыкали. Она своему брату прямо сказала, что он «далеко» и ничего не сможет сделать ей.
— Макс, не волнуйся, если надо будет, ты меня только попроси, я ей сама все «объясню». — вмешалась я.
— Ой, объяснит она мне, ха-ха-ха… — залилась смехом Ольга, откидывая голову. Ее выпирающ… бр-р-р… я не такая!!! Я НЕ ТАКАЯ! Я — нормальная, мне мальчики нравятся!
— Девочки, а можно вопрос, что у вас там вообще, происходит? — голосом строгого папаши спросил Макс.
Так как Олька продолжала заливаться пьяным смехом, пришлось отвечать мне.
— Да ничего страшного. Выпили по пятьдесят грамм вина, да и пошалили чуть-чуть.
— Пошалили, говоришь? Ленк, ты же из нормальной семьи, ну хоть ты не дурей… а?
— Хорошо, Максим. Извини пожалуйста. Сейчас мы тут все уберем. — сразу успокоилась Ольга.
— Да, уберете. В общем, слушайте. Это очень хорошо, что вы вдвоем, не надо будет повторять. На наш Замок ожидается нападение, поэтому, если я завтра не буду выходить на связь, не ломитесь ко мне, вы можете меня отвлечь в важный момент, понятно?
— Макс, это те, о ком ты говорил мне?
— Да, Оля, да. Они… Твою мать!!!
— Макс, что случилось?
— Они уже даже… впрочем, вам это знать не обязательно. Все, пока, успехов.
Экран погас. Мы, не глядя одна на другую, быстро привели комнату в порядок.
— Лен, я сейчас постелю тебе в другой комнате, ладно?
— Да, конечно.
Пока Олька стелила мне, я достала свой ноутбук, который теперь тягала за собой повсюду и вышла почитать новости.
Раздавшийся одновременно сигнал принятого сообщения у меня на почте и из Олькиной панели заставил меня вздрогнуть.
А вдруг ТАМ, в этой их игре, можно умереть по-настоящему? И что, если это пришла нам двоим, виртуальная «похоронка»?
Я трясущимися руками открываю письмо.
«Никому не сообщайте о получении данного письма! Содержимое данного письма будет доступно для прочтения с 12–00 … числа … месяца 20.. года.»
Я недоуменно поднимаю глаза на Ольгу, та кивает мне на панель. Там точно такой же текст.
— И что это может быть?
— Какое-нибудь глупое «письмо счастья». Типа «разошли это письмо тридцати трем адресатам и будет тебе счастье. Одна женщина разослала такое письмо всем своим друзьям и через неделю выиграла в лотерею. А один мужчина стер его и через неделю у него умерла жена.»
— Бред какой…
— Угу.
— Ты как хочешь, а я — сотру. — сказала Ольга и нажала на иконке удаления.
Ночь прошла на удивление спокойно. Зато утром меня ожидал неприятный сюрприз в виде головной боли и дикой жажды.
Я, пошатываясь и держась рукой за стенку, вышла на кухню, где, с видом приговоренной к смертной казни, уже сидела Олька, хмуро глядя на закипающую турку с кофе.
— Доброе утро…
— Угу, доброе, если оно доброе, и утро, если оно утро. Макс не отзывается…
— Так он же просил не трогать его…
— Да, но я думала, что он хоть видео нам оставит.
— Ладно, давай в школу собираться.
— Угу… Детки в школу собирались, мылись, брились, похмелялись…
Уже днем, в школе, мне пришла в голову мысль, а может, мне тоже попробовать поиграть в эти, как их там, «Земли»?
Мои мысли словно разделились на два лагеря.
Одни — говорили, что так я буду ближе к любимому, буду понимать его и его теперешние заботы. Если уж ему суждено любить кучку пикселей, то пусть это будут мои пиксели, пусть он ассоциирует их со мной, чем непонятно с кем, или чем.
С другой стороны, не будет ли это самообманом? Я то, прекрасно понимаю, что это будет не любовь, а суррогат, заменитель, жалкая тень того искреннего, всепоглощающего чувства, которое пылает у меня в груди.
Опять же, а вдруг есть шанс вернуть его оттуда? Хотя… куда вернуть? Меня, как абсолютно не имевшую никакого отношения, не пригласили на похороны тела Макса, но Олька, как и положено верной подруге, сделала для меня видеозапись, а позже, и показала на карте, где находится место последнего пристанища моего любимого.
Я как-то и подзабыла о том, что в двенадцать часов у меня должен был открыться доступ к закрытому содержимому письма, но на истории мне передали записку от Оли.
Ты письмо смотрела? Что там?
Я удивленно подняла вверх брови. А смс-ки зачем?
Нет, ноутбук в сумке.
Глянешь на перемене?
Ммм, хорошо…
Но в самом конце урока произошло событие, которое отвлекло меня от чтения любых писем.
Раздался стук в дверь, и в класс заглянула директриса. Она вызвала в коридор «истеричку». Та вернулась буквально через пару минут, слегка напуганная.
— Ольга Н-ская, будьте добры, соберите вещи и на выход. За вами приехали.
В приоткрытые двери были видны люди в форме. Среди них был виден и Константин, начальник службы безопасности родителей Сергея. У меня екнуло сердце…
Я с нетерпением стала ждать перемены, чтобы достать ноутбук и прочитать текст сообщения. У меня все больше и больше ширилось подозрение, что то сообщение как-то связано с приходом людей в форме за Ольгой.
Через несколько минут в двери опять постучались, и мне было сказано собрать вещи и выйти.
Сразу же за дверями у меня попросили мой ноутбук и попытались открыть сообщение.
Текст гласил:
Если хочешь увидеть своего брата, не вздумай никому сообщать об этом письме и жди дальнейших указаний.
— Ну, так как ты нам письмо не давала, то будем считать, что ты ничего и не нарушила, — сказал мне Константин. — ты, если я не ошибаюсь, подруга Макса? Странно, что письмо пошло тебе.
— Мне оно тоже приходило, но я его удалила, думала, это бред какой-то. — вмешалась Ольга. — А письмо пришло Ленке потому, что мы были вчера вечером у меня дома вместе.
— Извините, так, а в чем дело? — спросила я «в воздух».
— Ребят попытались захватить в заложники, и Максима, и Сергея. — ответила мне Ольга.
— Да, попытались. Сергей, не будучи «сорвавшимся» смог вырваться самостоятельно, Максим пока что остается «там», в заложниках. Данное сообщение важно тем, что его Вам, уважаемая Елена, отправили еще вчера. Таким образом, оно служит подтверждением того факта, что захват планировался заранее и требование выкупа преступники собирались выдвигать.
— Но… а что нам теперь делать? — пребывая в абсолютной растерянности, спросила я.
— Что-что, свидетелями обвинения выступать. Петр Владимирович сразу же, по получ… впрочем, это вас, юные леди, не касается. Обо всем, что будет касаться непосредственно вас, вам будет сообщено отдельно. Сейчас вы проедете с нами туда, где вы будете находиться под защитой и охраной, чтобы предупредить дальнейший захват, уже вас, в заложники.
Нас привезли на квартиру к Ольге. С нами остались две женщины, сотрудницы охранного агентства, так, во всяком случае, нам было сказано, плюс, в самом подъезде дежурило еще пара человек.
На мою просьбу заехать домой и предупредить родителей, мне было сказано, что, во-первых, туда уже отправились сотрудники правоохранительных органов, во-вторых, я это могу сказать и по телефону.
Мама мгновенно закатила истерику на тему, мол, она так и знала, что мои новые знакомые меня до добра не доведут и тому подобное. Я не выдержала и сорвалась в ответ, наорав на нее.
Водитель и охранник, ехавшие с нами в одной машине, тактично подняли бронированное стекло, отгородившее их от нас, поэтому единственным свидетелем скандала оказалась Олька.