— Ой, вот только не надо «ля-ля». Лена, это — уже давно не игра, и здесь вполне допустимы любые поступки, которые идут тебе на пользу. Особенно если есть возможность сделать это, не ухудшив свою репутацию. А если при этом еще и опыт с лутом поиметь…
— Так, а зачем тогда делать вид, что вы — на стороне Света и Добра?
— Видишь ли, мы, хоть и сорвались, но остались людьми. Поэтому выполнять задания в стиле «принеси в жертву сто-двести-триста человек» нам немного претит. Да и с репутацией среди НПС все же полегче потом будет. Если ты не в курсе, в мире Земель, как и в большинстве игр, баланс немного сдвинут в сторону Добра. Поэтому «немного» выгоднее быть на стороне Света и «Бобра». — Андрон улыбнулся.
— Или всеми силами изображать, что ты на их стороне, да?
— Ну, или так, да.
— Знаешь что, Андрон, иди как ты, вместе со своими друзьями, лесом!
Не спорю, меня так и подмывало сказать более грубые слова, но… Но что-то внутри меня категорически противилось использованию мата. Словно это было не то, чтобы неприятно мне, а просто… грязно, что ли, недостойно…
— Ну-ну, гордячка… смотри, как бы ты потом сама не прибежала к воротам нашего замка с просьбой принять под крылышко!
Он еще раз фыркнул и развернул коня, бросив уже через плечо:
— Настоятельно рекомендую покинуть наши земли и как можно скорее. А то, знаешь ли, в Средневековье было очень популярным развлечение «охота». И далеко не всегда в роли дичи были животные!
Я махнула рукой своему отряду и мы направились дальше. В том направлении, в каком и двигались до того, как повстречали на своем пути Эльвиру с ее мельницей и пленниками.
Быстро сказка сказывается, да нескоро дело делается, вспомнилась мне поговорка из «той» жизни.
Собственно говоря, о каком деле могла идти речь, если я прост онапросто брела, куда глаза глядят, сопровождаемая моими верными спутниками.
Кстати, да, с припасами у нас немножко напряженная ситуация. Это мне еще откровенно повезло, что почти все мои спутники способны жить «на подножном корму». Варг и Единорога — уж точно. Прошка потихоньку тянул, как выяснилось из меня ману, я так понимаю, именно она и опддерживала в нем то состояние полужизни, в котором он и пребывал все это время.
Хуже всего обстояло дело с Адамом.
Конечно, некоторое, довольно продолжительное, время, он мог обходиться без подпитки кровью, но…
Мои размышления прервал едва слышимый детский плач. Правильнее было бы сказать, что даже скорее не плач, а так, всхлипывания. Кто-то, совсем неподалеку, всхлипывал и подшморгивал носом так, как это умеют делать только маленькие дети, которые тихонечко горюют над своим, вселенских размеров, горем — оторвавшейся пуговицей, вымазанной в грязи куклой и так далее.
Словно тонкая игла жалости кольнула меня в сердце. Жалости и тоски. Тоски о несбывшемся, о том, чего мне уже никогда не испытать — материнского счастья. Радости от первых шагов и слов моего ребенка, боли и сострадания от его первых падений и синяков…
Первые потери и находки, первая любовь…
Я вдруг остро захотела, чтобы у этого, еще неизвестного мне малыша все в жизни сложилось лучше чем у меня, чтобы у него не было опыта несчастной любви и…
Мы завернули за угол и я оторопело остановилась. В спину мне ткнулся носом мой верный телохранитель — Прошка. Я ожидала увидеть кого угодно, но маленький, размером с Вожака, нежного розового цвета, дракончик, сидевший на камне, это было… неожиданно, что ли?
— Эй, малыш, ты чего разревелся?
Дракончик сидел совсем по-человечески, свесив задние лапки вниз, поджав хвостик, повесив голову. Поникшие крылья были похожи на полы плаща, ниспадающего по бокам розового тельца.
— Ты что, потерялся? Или тебя кто-то обидел?
— Нет… (шмыг-шмыг носом…) меня никто не обижал. И я не потерялся, я знаю, где мое гнездо и где моя мама. Просто… я боюсь к ней идти…
— А что хоть случилось то? Она на тебя сердится, да? Ты что-то натворил?
— Нет… Да… (шмыг-шмыг).
— Не поняла.
— Нет, мама не сердится… пока.
— Ты что-то натворил, да?
— Да… Я… потерял чешуйку…
И дракончик залился слезами. Да не простыми, а самыми настоящими горючими слезами! Раньше, встречая в книгах такое выражение, я думала, что это просто литературный оборот, но…
Но падавшие на камень слезки маленького дракончика самым натуральным образом прожигали его!
— Чешуйку потерял… Ужас какой! А где ты ее потерял, а? — попыталась изобразить самое настоящее участие я. — Может давай вместе поищем?
Действительно, на брюшке у малыша была видна прошлепина в чешуе, откуда, судя по всему и выпала искомая злосчастная чешуйка.
— Да я ее уже искал. Мне домой пора, а мама будет ругаться. Скажет — чешуя совсем новая, а я ее уже порвал! Она меня знаете как ругала вчера, когда я выпачкался весь!
Внезапно голос дракончика поменялся, стал каким-то механическим и безжизненным. Такое ощущение, что читал не человек, а компьютер. Без интонации и выражения.
— Две косых линии. РЭМ. Мерц, твою дивизию! Как дракон может выпачкаться? Ты хоть головой подумай! «Тире». Сам думай, твой замок, твои юниты. И вообще, сколько я еще буду квесты сам рожать и прописывать? «Тире». И что теперь? Гнать откровенную туфту? «Тире». Знаешь что, если такой вумный, как вутка, сам и дописывай текстовуху! «Тире». И допишу!
Дракончик замолчал и посмотрел на меня немигающим, полным испуга и просьбы о помощи, взглядом.
Понятно, знаменитые недоделанные квесты Земель. Помнится мне, с одним таким я уже сталкивалась. Правда там было не совсем так, там просто вылез кусочек переписки разработчиков, но. как я понимаю, здесь ситуация была точно такой же.
Ладно, буду надеяться, что сам квест, вернее, вознаграждение за него не были забыты.
— Так что, давай ее поищем вместе, или как? — обратилась я к дракончику.
— Я хочу домой, к маме, — упрямо замотал головой тот. — только она будет ругаться.
— Ладно, идем к твоей маме, авось получится ее уговорить и успокоить. — скорее для успокоения малыша сказала я. Если быть честным самой с собой, я ни капельки не представляла, как я смогу уговорить некую, судя по всему, весьма строгую и сердитую маму, не сердиться на ее ребенка, который умудрился порвать свой комбинезончик на прогулке.
Прокрутив пару раз последнюю мысль у себя в голове, я сама поразилась, насколько я все же пыталась найти знакомые мне по прошлой жизни понятия в этом мире.
«Комбинезончик»… Три раза «ха-ха». Я вдруг вспомнила, что шкура дракона считается самой лучшей броней, перед которой бледнеют знаменитые гномьи доспехи и небесная броня ангелов из легендарного мифрила. Да уж, имейся такой костюмчик у моего ребенка, я бы не боялась за него вообще.
Представляю себе, стоя я на кухне, делаю что-то. Тут дикий крик со двора от одной из тех вездесущих бабулек, которые день-деньской сидят во дворах и все про всех знают.
— А-а-а!!! Лена! Тут твой в кусты розы упал с дерева!
— Угу… — тихо пробормочу я себе под нос. — И что, все кусты переломал?
— Но он же мог поцарапаться!
Проходит несколько долгих минут и вот, наконец, робкий стук в двери…
— Мам, ты сильно ругаться будешь? Мам, а я шкуру порвал…
Стоп, какая шкура? Ты же в комбинезоне!
Я выныриваю из своих мечтаний и осознаю, что мы стоим нос к носу с огромным красным драконом, который опустил голову к своему детенышу и внимательно обнюхивает его, не отпуская нас из цепкого взгляда своих вертикальных желтых глаз.
Впрочем, если последняя фраза была не придумана моим воображением, а сказана дракончиком, то это не дракон, а дракона, то есть — мама этого малыша.
— Уважаемая, простите, не знаю Вашего имени, это Ваш малыш, да? В таком случае, позвольте мне очень просить Вас не наказывать его столь уж сильно за утерю чешуйки, так как его испуг и страх перед Вашим гневом уже достаточное наказание само по себе. — зажмурившись, выпалила я на одном дыханье, надеюсь успеть достучаться до разума этого яще… этой ящерицы, прежде чем она дыхнет на меня своим пламенем.
— А ты все такая же воспитанная и культурная. Совсем как и в прошлый раз, тогда, в пещере. Если ты соизволишь открыть свои глаза, эльфийская Повелительница, то, вполне возможно, что ты и имя мое узнаешь. — пророкотала в ответ дракона.
Я очень медленно и осторожно приоткрываю один глаз и уставляюсь на сидящую передо мной…
На длиной и гибкой шее видны следу, словно натертые ошейником. Там же есть застарелые шрамы от когтей, которыми его пытались снять.
— Гро?
— Да… Это я… Далеко же ты забралась, эльфийская Повелительница, хочу я тебе сказать.
— Да уж, так получилось… Гро, все равно, хоть это и не мое дело, не ругай его, пожалуйста… Он и так, до такой степени был напуган тем, что ты будешь сердиться на него…
Дракона повернула голову и пристально посмотрела на малыша. Медленно-медленно ее бока раздувались в стороны, сопровождаемые хриплым вздохом. Дракончик привстал и выпрямился, словно собирался грудью встретить гнев матери. Наконец, раздувшаяся почти в два раза дракона вытянула губы трубочкой и начала дуть на своего малыша.
Предметы по ту сторону слегка колебались и плыли в горячем воздухе выдыхаемом матерью на своего ребенка, а я внезапно поняла, что это не был гнев. Нет, маленький дракончик нежился в потоке тепла, выдуваемого Гро.
Это была самая трогательная сцена проявления материнской любви и ласки, которую я видела до сих пор. Никакое поглаживание по головке или поцелуй в щечку не мог сравниться с этим. Все тепло родительской заботы и нежности можно было разглядеть воочию.
Правду говорят, что какие бы ни были острые клыки у тигрицы, но они в жизни не поранят ее детеныша, когда мать несет его в пасти!
Легким дымком сгорели и исчезли травинки и веточки вокруг дракончика, темно-вишневым цветом наливались два камня за его спиной, а он все продолжал нежиться, подст