Собрались очень быстро, буквально за пять минут. Первым доложил о нашей материально-технической готовности Степан Гордеевич, а потом слово взял Лонгин. Он вышел к карте, взял указку, откашлялся.
«Очень странно», — подумал я, — «он почему-то волнуется».
Лонгин как бы прочитал мои мысли и как-то застенчиво улыбнулся.
— Я очень волнуюсь, от моих оценок и прогнозов многое зависит. Очень страшно ошибиться. Поэтому прошу простить если буду в докладе спотыкаться, — проговорив всё это, Лонгин успокоился и вновь стал привычным для всех начальником нашей разведки.
— Наши разведчики доложили, что противник основными силами начал выдвигаться из района своего сосредотения восточнее хребта Хан-Хухэй. Передовые части начали движение вдоль реки Тэс-Хем в направление ставки амбын-нойона в Самагалтая. Амбын-нойон свою ставку покинул и уехал куда-то в Восточную Монголию. Численность боевых частей не меньше пятидесяти тысяч, около сотни стволов артиллерии, — разведданные о противнике Лонгин докладывал очень подробно целых полчаса. Цельная картина вражеской армии, нарисованная докладчиком, воспринималась намного тревожнее, чем в приватных беседах в узком кругу. Посмотрев на других я понял, что они испытывают те же чувства.
Заканчивая доклад, Лонгин доложил свои выводы.
— К середине мая противник пройдет горные хребты, болота северных предгорий Танну-Ола и выйдет в район озер Чагатый, Хадын и Чедер-Хол. Последние два соленые, поэтому они будут основными силами ближе к Чагатыю. Недели через две подтянут обозы, приведут себя в порядок после горного перехода и начнут движение к Енисею, — я посмотрел на Ерофея, он считал, что китайцы будут наступать быстрее.
— А какими силами? — спросил Казимир, оторвавшись от чтения разведсводок. Я видел, что он подробно изучает первые сообщения наших лазутчиков о начале движения Чжао Цзинбао из Улясутая.
— Я много расспрашивал кого только можно, о тактике маньчжуров. Обычно первыми идут разные вспомогательные и большие разведывательные отряды. Основная армия идет медленно, артиллерия на верблюдах, преобладание кавалерийских частей замедляют движение, — это был главный пункт расхождений Лонгина и Ерофея. — Тут мало провианта и фуража, да и с водой могут быть проблемы. Многое надо с собой тащить за тридевять земель.
Лонгин достал сводку, которую читал Казимир.
— От Улясутая до Тег-Хема они бросили почти десять тысяч войска, конечно можно сомневаться в точности цифр, но важен сам факт. Враг идет с огромными обозами, опустошая которые, он бросает эти части, они балласт, — Лонгин сделал паузу и обвел всех взглядом. — Я уверен, что всё будет именно так, выйдут с этот район, а уже оттуда броском к Енисею, только боевыми частями.
— А если не так? — Ерофей похоже остался при своем мнение.
— Следить за ними будем, если что, оперативно реагировать и все дела, — развел руками Лонгин.
— Хорошо. А реальных боевых сил у них сколько? — граф Казимир вернулся к своему вопросу.
— Без артиллерии тысяч пятьдесят. Думаю, тысяч десять отрядят на другие направления, например через перевалы, где мы с ламой Тензин Цултимом шли. Чжао Цзинбао практически не знает о нас ничего, он полагает что воевать будет с каким-то мятежным зайсаном, коих тут было множество. Про наше вооружение то же не знает. Амбын-нойон никакой информацией с Чжао Цзинбао делиться не стал.
— Лонгин Андреевич, ты уверенно называешь цифры численности вражеских войск, говоришь, что враг знает, а что нет. Каковы источники твоей информации? — поинтересовался Петр Сергеевич. Я знал источник информации, вернее источники. Один был, фигурально выражаясь, из спальни великого цзяньцзюня.
— Источники надежные, Петр Сергеевич, — я решил вмешаться и не развивать эту тему. — Это настолько серьезное дело, что даже в таком кругу, — я обвел руками присутствующих. — не стоит об этом говорить. Поэтому давайте обсудим что делать. Ерофей Кузьмич, тебе слово.
Глава 21
— Источники надежные, Петр Сергеевич, — я решил вмешаться и не развивать эту тему. — Это настолько серьезное дело, что даже в таком кругу, — я обвел руками присутствующих, — не стоит об этом говорить. Поэтому давайте обсудим что делать. Ерофей Кузьмич, тебе слово.
Полковник Пантелеев стремительно вышел к карте и уверенно начал докладывать свои предложения.
— Ваша светлость, уважаемые товарищи и господа! Я считаю ситуацию серьёзной, силы противника нешуточные, поэтому предлагаю следующее. Первое, объявляем и проводим всеобщую мобилизацию, может статься лишний ствол будет решать ситуацию, — Ерофей подошел к чистой белой доске рядом с картой и чернильным карандашом написал крупно, мобилизация. Металлическая доска, покрытая белой эмалью и чернильные карандаши, я решил не использовать слово фломастер, были последним изобретением Степана и для апробации она утром была установлена в Центральным Штабе гвардии, где мы заседали.
— Повторяю, мобилизация всеобщая, — Ерофей сделал ударение на слове всеобщая. — Вопрос жизни и смерти, поэтому все от восемнадцати лет до сорока пяти. Останутся молодняк и старики, справятся. Подробный план мобилизации разработали капитан Малевич и господин Иванов, подробности рассказывать ни к чему, кто желает, может ознакомиться.
Я план мобилизации знал почти наизусть, как и текст доклада Ерофея, он со мной согласовал каждое слово, поэтому слушал его в полуха.
— По мере мобилизации сотни и батареи начнем перебрасывать в Туран. Десять десятков сводим в сотни, командир сотни лейтенант, три батареи в артиллерийские дивизионы, всего пять дивизионов. Временно дивизионами будут командовать командиры одной из батарей, их производим в старшие лейтенанты и поручаем товарищу капитану артиллерии из резерва восполнить вакансии командиров батарей. Через неделю вся армия должна быть переброшена на театр боевых действий.
Полковник поставил цифру один перед словом мобилизация, а после слова стрелку и написал неделя. У меня мелькнула мысль, что у доски стоит не наш командующий, а школьный учитель. Ерофей тем временем продолжил.
— Мы построили на реке Эжим военный лагерь в двенадцати километрах от Енисея. Туда перебрасываем два дивизиона и шесть гвардейских сотен. Они пока будут стоять в лагере и боевые позиции в фортах займут только при необходимости. Сейчас все форты заняты людьми Лонгина Андреевича, — Ерофей сделал паузу и посмотрел на Лонгина, как бы ожидая подтверждения своих слов. Тот молча кивнул.
Лонгин кроме разведки занимался и контрразведкой и в том числе присматривал за нашими границами. Его люди Ерофеем не учитывались, он даже не знал их точного количества, я же знал только что их около полутора сотен, две трети из них тувинцы. Форты постоянно охранялись как минимум тремя бойцами Лонгина, один русский и два тувинца. Порядки у Лонгина были жесткими, два случая предательства закончились расстрелами, тех же кто служил «не щадя живота своего», он щедро вознаграждал, мы ни разу ему не отказали ему в этом.
Ерофей поставил цифру два и написал развертывание, помедлил и положил карандаш, видимо решив просто рассказать об этом.
— В Эжимском лагере сосредоточатся и наши летучие отряды, которые должны будут начать нападения на врага по мере его продвижения. Я предлагаю силами этих отрядов закрыть все перевалы через Танну-Ола и вынудить противника идти одним маршрутом. Летучие отряды должны быть вооружены ружьями. Винтовки и артиллерия до последнего должны быть нашим секретом, надеюсь с этим все согласны? — полковник внимательно посмотрел на каждого. — Летучими отрядами пусть занимается Лонгин Андреевич. Все войска надо разместить лагерем от реки Эрбек до стрелки и до Сесерлига. Действовать по обстановке.
— А как, Ерофей Кузьмич? — спросил Леонтий.
— С новыми порохами у нас улучшились все показатели стрельбы. Противник выйдет к Енисею, подпускаем на пять верст и накрываем артиллерийским огнем, — полковник быстро нарисовал схему боевых порядков. — Наша гвардия и воины Ольчея в пешем строю занимают позиции у среза воды на нашем берегу и с максимальных дистанций ружейного боя то же открывают огонь. Выделять ли резерв, решим в рабочем порядке. Усть-Элегест надо будет эвакуировать на наш берег, лодки вытащить и спрятать, потом еще будут нужны для переправы.
Ерофей с ели уловимой ехидцей улыбнулся и коротко зыркнул на светлейшую.
— Связь должны поддерживать только дамы, Степан Гордеевич и Тимофей Леонтьевич докладывали, что телеграфистов обоего полу подготовлено достаточно, поэтому заменить мужиков не проблема. если кто-то ине подлежит призыву дело все равно найдется по-серьёзнее. Проводная связь налажена вдоль Енисея, в Эжимском лагере, в хурээ на Сесерлиге, в Туране, Тарлыке и через Медвежий в Усинск. В Усть-Усе с ближайшими сторожевыми постами. Обозы комплектовать женщинами, молодняком и крепкими стариками, — сделав очередную паузу, Ерофей кашлянул в кулак. — Уверен будут добровольцы-женщины, если останутся свободные стволы, пожалуйста. И последнее, место докторов в госпиталях, а не с ружьями на берегу Енисея. Потери с нашей стороны вполне возможны, поэтому доктора должны быть и рядом с боевыми порядками, но как доктора. У меня всё.
После доклада воцарилась тишина, собравшиеся несколько минут обдумывали услышанное. По большому счету пока у нас особых тайн не было, кроме данных агентуры Лонгина, да некоторых производственных секретов. Поэтому особо нового никто не услышал, просто в кучу всё собрали. Я, если уж быть совершенно честным, во всех этих игрищах в демократию не нуждался, просто хотел, чтобы у нас появилась политическая культура.
— Господин Мерген, — обратился к нашему зайсану капитан Шишкин, — сколько воинов выставит зайсан Ольчей-оол?
Шишкин знал, что Ольчей попросил брата по головам посчитать воинов и поэтому задал этот вопрос.
— Ровно четыре тысячи, он приказал абсолютно всем готовиться не просто к боям, но и к дальним походам, — про дальний поход прозвучало первый раз, это очень хорошо, я не горел желанием отправлять наших людей в даже за пределы Тувы.