Она упорно и подробно
Следит за внешностью своей,
А он идет себе, подобно
Кумиру пресненских бомжей.
А с ним идет Иртеньев Игорь
В фуфайке с надписью «поэт»,
Чтоб каждый встречный понял мигом,
Чем занят этот старый дед.
Его жена ему нимало
Не уделяет дни свои,
Под псевдонимом «Боссарт Алла»
Пиша скабрезные статьи.
И вот идут два старых пэра
По Красной Пресне не спеша,
Чеша свои два старых хера
В предвосхищении ерша.
И как в изгнании Овидий,
Они поднимут свой бокал
За наибольшую из Лидий,
За наилучшую из Алл!
Посвящается М. А. Эскиной[19]
Шаланду полную артистов
Марго в Майорку привезла,
Что шайка здешних аферистов
Себе немедленно учла.
Какой-то сволочь и мудило
Марго оставил денег без,
Но это не остановило
Уже начавшийся процесс.
ПРИПЕВ:
Я вам не скажу за всю Майорку:
Вся она не очень велика.
Приезжать сюда бывает горько,
Уезжать не надо никогда.
Команда полная артистов
Столицы родины Москвы,
Пугая западных туристов,
Свои раскинула шатры.
И в дождь, и в ночь, и в непогоду,
Не прекращая ни на миг,
Они волнуют эту воду,
Поскольку та волнует их.
ПРИПЕВ.
Нам не забыть минуты эти,
Как из любви к монастырю[20]
Катились мы в кабриолете
У бездны мрачной на краю,
И как нам слушать было дико
Средь субтропических чудес
Рассказ про Жоржа с Фредериком,
Как оба мучилися здесь.
ПРИПЕВ.
Синеет море за бульваром,
Каштан цветет, и не один.
Еще ни разу столько даром
Не пили мы крепленых вин[21].
Марго, родная, золотая,
Спасибо вам, спасибо вам!
Мы побывали в кущах рая,
Пора лететь к родным чертям.
ПРИПЕВ.
Поездка в Новосибирск
Не в Самаре, не в Симбирске —
Я сижу в Новосибирске,
Не скажу, что болен зверски,
А скажу, что нездоров,
Глохнут ушки, слепнут глазки,
Но вот то, что хрипнут связки —
Все равно что у модистки
На чулке поехал шов.
А меня ведь пригласили
В самый центр всей России
Не икру задаром кушать,
А послушать голос мой:
Мой прекрасный, мой влекущий,
Мой сердца глаголом жгущий
В нашей жизни проклятущей
Сущий тенор неземной!
Ну и где он, этот тенор?
А он в жопе, вот он где он.
Раздающиеся хрипы
Мало радостей сулят.
А сибирские пейзане
Смотрят хитрыми глазами:
«Дескать, знаем ваши гриппы,
Не сачкуйте, симулянт!»
И приму я стопку водки
И на сцену выйду все-тки
Да и выпущу из глотки
Пару жутких петухов,
Чтобы мэр в Новосибирске
Запретил по-командирски
Подпускать к Сибири близко
Москворецких фраеров!
На день рождения внучки Мирки
Итак, в начале года
Божественной Козы
Что выдала Природа
В последние часы?
Без лишних монологов
Заметим, что число
Прекрасных Козерогов
Заметно возросло!
Ликуйте, Водолеи,
И Овен, и Баран,
Корейцы и евреи,
И гордый внук славян!
Как радостно и щедро
Нам Туся[22] поднесла
Прекрасные полметра
И чудных три кила!
Осталось нам малютку
Пригреть и накормить,
Украсить не на шутку
И жизни научить.
Украсим! И научим!
Не отведете глаз!
И сами станем лучше
Во много тысяч раз!
Из пярнуской тетради
Подлинный интернационализм на Ганнибаловом валу
В городе Пернове
Пили мы перно
(Хоть совсем иначе
Там зовут вино).
В городе Пернове
Знали мы Парни
(Хоть его Давидом
Звали искони).
Дружною гурьбою
Шли мы по следам
Русского арапа
По имени Абрам.
И вкусили радость,
Поровну разлив
Киевский кальвадос,
Таллинский разлив.
Целых два Востока
Украшали вал:
Дальний[23] пил жестоко,
Ближний[24] догонял.
И в обнимку с немцем[25]
Русский исполин[26]
Жертвовал туземцам
Тару из-под вин.
Так возникнул пятый
Интернационал.
Могут все народы
Присоединяться к нам!
Владимиру Лукину
Уже у нас виски седые,
Уже моторчик барахлит.
Сороковые, роковые,
Как молвил некогда Давид.
И то, на что мы уповали,
И срок, назначенный для нас,
Все ожидаемые дали —
Имеют быть как раз сейчас.
Сейчас мы творчески итожим,
Где свет, где тень, где светотень,
И что хотим насколько можем
Осуществляем каждый день,
Казалось бы…
Наш мудрый опыт
Хорош, Володя, только тем,
Что дразнит вновь поставить опыт,
Сорваться в крик, замкнуться в шепот
И снова спутать свет и тень.
С утра в телегу – и в дорогу,
И у порогу, сбившись с ног,
Вновь на ноги! И слава Богу!
И слава…
Нет:
И дай нам Бог!
Элегия
И. Рапп и В. Пономареву
Ой, ребята, болен я.
Шутка ли, потеха ли?
Наши старые друзья
К нам вчера приехали.
Эта встреча протекла
Так тепло и дружески,
Что нутро мое с утра
Все в крови и ужасе.
Ты, подруга, пожалей
Своего пропащего:
Нет на свете тяжелей,
Чем «после вчерашнего»:
Все, что лучшее в тебе,
Плачется и прячется,
А все, что худшее в тебе,
Пляшет и корячится!
Пярну, Пярну, белый пляж,
Облачка повисли…
На песочек белый ляжь,
Об душе помысли…
Что ж вы, старые друзья,
(Эх!) со мной наделали?
Целый день ложуся я
На пески на белыи.
На пупу ли, на спине,
Шило ли на мыло ли…
И все, что лучшее во мне,
Где оно? Да было ли?
Эх!..
«А в Пярну этим летом…»
А в Пярну этим летом
Судьба чеканит нам деньки,
Как золотые пятаки
И звонкостью и цветом.
Ах, в Пярну этим летом
Многострадальный свой живот
Набил я на сто лет вперед
Пельменью и рулетом.
Ах, в Пярну этим летом
Впервые в мире наконец
Пою на сцене как отец:
С дочуркою дуэтом.
Ах, в Пярну этим летом,
Да, этим летом, как и тем,
Промежду актуальных тем,
А также песен и поэм,
Все то же, что известно всем,
С любимым пью поэтом[27].
Пярну-87
В городе Пернове
Так я петь учусь,
Чтобы в каждом слове
Много было чувств.
Петь, насколь возможно,
Просто, без виньет,
Что довольно сложно,
Будучи поэт.
Но балтийский воздух
Чист и честен так,
Что не даст и слов двух
Сочинить кой-как.
А в Пернове-граде
Ганнибалов дух
Слов не даст в тетради
Зря испортить двух.
Здесь, душою тонок
И натурой здрав,
Жив прямой потомок,
Сам того не знав.
Точно, как и пращур,
Ростом невелик,
Кистью рук изящен,
Боек на язык.
А взгляните под нос:
Эти завитки
Вылитая поросль
С предковой щеки.
И стихи он пишет
Пушкину под стать.
Так что лучше в Пярну песен не писать!
Приложение(Басни, заметки и интересные наблюдения)
По Пярну ходят все попарно.
Искусство в Пярну сплошь поп-артно.
А старожилов здешних мест
Зовут «старпяры», вот те крест!
Что есть «НА-ПЕРСНИК»? Кавалер,
Встречающий приют на ПЕРСях куртизанки.
Что есть «На-ПЕРСница»?
Тип страстной персианки,
Усевшейся на персианский…
В лукошке петушок сказал, топча хохлатку: