По сути, флагелланты отвергли первый канон Четвертого Латеранского собора, который объявлял структуры и ритуалы Церкви единственным путем к спасению. Поэтому монах-наблюдатель пришел в ужас и поспешил сообщить, что король Франции и папа римский осуждают эту практику. Но тут был еще один важный момент. Своей проповедью доминиканец хотел привлечь новых последователей к флагеллантству как к лучшему проявлению религиозности, но здесь мы видим также и поиск «козла отпущения», и то, каким распространенным явлением, оказывается, был позднесредневековый антиклерикализм, который мы наблюдали у еретиков столетиями ранее. Традиционные формы реагирования оказались безрезультатны, и люди искали что-то новое. Все властные структуры (в тот момент оказавшиеся недовольными церковью) усиливаются во времена острого кризиса.
Кризис почти всегда сильнее всего сказывается на маргинализированных сообществах. Существующие системы принуждения, государственные или иные, обрушиваются на тех, кто наиболее уязвим. По всей Европе ужасному насилию подверглись хронические больные и евреи. Представление о чуме как об «отравленном воздухе» привело к тому, что христиане объявили преступниками евреев, утверждая, что те отравили колодцы и еду из мести христианскому большинству. При этом никто не обращал внимания на то, что евреи вообще-то страдали и умирали вместе со своими соседями-христианами. Обвинения против евреев стали следствием длительного и глубокого антииудаизма, укоренившегося в самой структуре латинского христианства. Папа Климент VI попытался защитить евреев от внесудебных преследований по всей Европе, однако буллу, запрещающую христианам причинять вред евреям, никогда всерьез не воспринимали. Чтобы соблюсти видимость справедливости, нападения на евреев проводили в судах: «виноватых во всем» преследовали, судили, признавали виновными и убивали.
В каталонской Тарреге в 1348 году, вскоре после прихода «черной смерти» в начале июля, христиане выступили против своих соседей-иудеев и убили их, назвав «предателями». Массовые захоронения, раскопанные в 2007 году, подтвердили точность описанных в документах событий: на скелетах были обнаружены травмы, а среди жертв-евреев были в том числе и дети в возрасте трех-четырех лет. Сообщения о том, что христиане назвали евреев «предателями», раскрывают мотивы погромщиков: единственным, кого могли «предать» евреи в данном случае, был Иисус, и это предательство, этот якобы непреходящий грех, повлек за собой «наказание». В середине XIV века элиты слишком часто верили в теории заговора и искали козлов отпущения, что приводило к тысячам жертв.
Говоря о чуме, мы часто многое упускаем. Мы принимаем во внимание только один континент. Мы думаем всего о нескольких годах. Мы опираемся на статистику. Но если пандемия XXI века нас чему-то и научила (это открытый вопрос), так это тому, что мыслить нужно шире. На трех континентах в течение нескольких сотен лет «черная смерть» волнами уносила сотни миллионов жизней; у каждого умершего человека были мать, отец, возможно, дети, супруг или супруга и друзья.
На чумном кладбище, раскопанном в Ист-Смитфилде в Лондоне, подавляющее большинство тел принадлежат людям в возрасте до 35 лет. Из примерно 750 обнаруженных почти 33 процента (около 250) были детьми. Болезнь забрала всех. Среди примерно 60 скелетов, найденных в Тарреге, есть скелеты малышей. Однако в этом последнем случае не болезнь убила детей, а люди. Каждая потерянная душа была трагедией. Погибших оплакивали. Это описано в хрониках. Это было страдание, масштаб которого нам трудно себе даже вообразить. Люди в разных странах, от Китая до Сирии и Франции, изо всех сил старались ответить на один вопрос: «За что?» Они смотрели в прошлое – со смятением, на небо – с благоговением, друг на друга – с ненавистью, и не понимали, что истинная причина их страданий почти незаметна и кроется в их собственных телах.
Мы можем попытаться проследить эту историю в обратном направлении. Бубоны, которые набухали в подмышках и паху, вызывал укус вши или блохи. Блоха перепрыгивала на человека с крысы, мыши или другого грызуна. Возможно также, что бактерия передавалась от человека к человеку в быту. Однако очевидно, что европейские люди и животные заразились где-то еще. Бактерии прибывали в повозках с зерном вместе с монгольскими армиями. Торговцы, которые пересекали Средиземное море, отправляясь из итальянских портов в Сирию, Египет или в Черное море, везли с собой товары – и вместе с ними болезни. Другие торговцы привозили инфекцию из Египта и Сирии на Аравийский полуостров и через Красное море в Африку к югу от Сахары.
«Черная смерть», вторая пандемия чумы, – это история Светлых веков. Местом действия стала растущая Монгольская империя, в которую вошел не только Китай, но и значительная часть Ближнего Востока и даже часть европейской территории до самого Дуная. Это история о политике и экономике. О торговцах, которые преодолевали тысячи миль, чтобы связать Китай и Европу, пересекали Средиземное море, а иногда и Сахару.
Нам давно известно о путешествиях через Сахару, состоявшихся до середины XIV века. Например, описано паломничество Мусы (1312–1337), правителя Малийской империи, в Мекку в 1324 году. В начале XIII века христианский король из Нубии побывал в Константинополе – он планировал отправиться далее в Рим, а затем в Сантьяго-де-Компостелла на северо-западе Иберии. Кроме того, группа посланников из Нубии прибыла к папскому двору в начале XIV века, предлагая собратьям-христианам свою помощь в борьбе с исламом. Торговые пути через Сахару и вглубь страны из Индийского океана через Африканский Рог были еще более разветвленными. Наши данные о маршрутах распространения чумы подтверждаются археологическими свидетельствами: некоторые поселения в Восточной и Центральной Африке в ту эпоху быстро обезлюдели и даже прекратили свое существование. Это были аванпосты на побережье и, возможно, более крупные внутренние города, такие как Большой Зимбабве. Судя по некоторым, пусть и скудным, эфиопским источникам XV века и суданским документам более поздней эпохи, чума оставила здесь свой след. Это отразилось в почитании святых защитников от этой болезни (например, святого Роха).
История «черной смерти» – еще и история культуры, история того, как распадались и вновь объединялись сообщества, осмысляя произошедшее бедствие. За несколько сотен лет чума распространилась на тысячи и тысячи миль и забрала жизни сотен миллионов людей.
Когда первая волна пандемии отступила, мир, по словам Жана де Венета, преобразился, в чем мы с уверенностью можем согласиться. Возможно, Жан заблуждался относительно того, что люди изменились физически, но в том, что людям пришлось адаптироваться к новым реалиям, он был прав. «Черная смерть» не была концом света, но был апокалипсис, раскрытие некой сокрытой истины. «Черная смерть» показала нам, что люди всегда перемещались по миру – в Европу и из Европы, через Средиземное море, в Азию и обратно. После окончания эпидемии чумы полностью изменился взгляд на мир – теперь он начал фокусироваться на разных точках света.
Одна из самых необычных теорий происхождения «черной смерти» заключалась в том, что болезнь была вызвана звездой. Гийом де Нанжи писал, что в августе 1348 года «очень большая и яркая звезда была замечена на западе над Парижем… Как только наступила ночь, мы с превеликим удивлением наблюдали, как эта большая звезда простерла много лучей света и, испустив лучи на восток над Парижем, полностью исчезла». Гийом счел это предзнаменованием множества смертей. Боясь чумы, люди постоянно косились друг на друга с подозрением, но они никогда не забывали и о том, как действует Бог – в мире, на небесах и, по словам некоторых поэтов XIV века, на звездах.
Глава 17. Звезды над восьмиугольным куполом
В 1292 году «некоторые добрые мужи Флоренции, ремесленники и торговцы» пришли в ярость. Согласно «Новой хронике» Флоренции, которую в 1300-х годах написал Джованни Виллани (ум. ок. 1348), торговец шерстью, банкир и, вероятно, правительственный подрядчик, замешанный в коррупционных схемах, до той поры «всем… начинаниям способствовал успех», а горожане были «сыты и богаты». Но сытая спокойная жизнь порождает высокомерие, высокомерие вызывает зависть, поэтому горожане стали враждовать. Больше всех свирепствовали нобили, самые знатные семьи Флоренции. По словам Виллани, и в городе, и в сельской местности богачи брали что хотели и убивали всех, кто вставал у них на пути, оставляя обычным зажиточным горожанам, своего рода «верхнему среднему классу», только один выбор: захватить власть.
«Второе народовластие», как его назвал Виллани, приняло новую конституцию – «Установления справедливости». Этот документ возвысил незнатных представителей городских гильдий, ограничил полномочия элит и исключил их представителей из числа высших должностных лиц. Согласно документу, патриции были наказаны за преступления. Взяв власть в свои руки, пополаны (от итал. popolo – народ) осмотрелись и решили, что их собор слишком мал для такого богатого и величественного города. К 1296 году общинный совет выделил деньги на проект и перестройку собора и нанял скульптора в качестве главного строителя. В 1300 году начались работы: строители возвели новый фасад и предложили совету план, который был признан «великолепным».
Но через пару лет строительство застопорилось. Разразилась очередная гражданская война, в которую вмешались французский король и папство. Многие члены нового правительства были убиты или отправлены в изгнание. Среди тех, кто бежал из Флоренции, чтобы никогда не вернуться, был средневековый поэт и политик Данте Алигьери.
Перестройка собора возобновилась только в 1330-х годах. К тому времени Данте умер в изгнании в Равенне. Пройдет еще целое столетие, прежде чем граждане Флоренции (в 1436 году) смогут отпраздновать официальное освящение собора. Получилось величественное здание с восьмиугольным куполом, устремленным в небо, – поистине одно из величайших чудес итальянского Возрождения. Но, как и все в итальянском Ренессансе, история Флорентийского собора буквально и фигурально берет свое начало в Средних веках. Это касается не только самого здания, но и процессов правительственных систем, которые привели к его созданию, – то есть демократии.