– Бегите! – закричал Фед.
Резкий крик Минта слился с моим, и, едва разбирая дорогу и перепрыгивая ящики и бочки, мы бросились к лестнице.
Позади хлюпало и прорывалось внутрь судна Моинское море.
В общей комнате сновали разбуженные червенцы, но на нас никто не смотрел: обмениваясь руганью, все готовились пережить бурю. Но у Минта было другое мнение. Сквозь треск я услышала голос:
– Судно не выдержит!
Мы выбрались на верхнюю палубу. Темно-синее небо заволокла пелена грязи, а над кораблем развернулась воздушная воронка. Спираль изрыгала стрелы-молнии, окрашивая одичавшие волны зеленым светом.
– Лесёна. – Минт задрал подбородок. – Это похоже на…
– Колдовство, – выдохнула я. Такого я никогда раньше не видела и даже не знала, что сейчас кто-то способен на подобное. Молнии, одна за другой, били в море со всех сторон «Стрелы веры», и величавое судно уступало напору.
Я еле отняла Феда от рубахи и упрятала за пазуху.
– Держись!
Ладью по соседству бросало, как беспомощного котенка. Люди вокруг нас со священным ужасом смотрели в небо, кто-то спешил укрыться на нижней палубе, кто-то держался за снасти.
Словно разбушевавшийся великан лепил из туч вихри и молнии, и грохот стоял такой, будто сами боги скачут в колесницах.
Это было завораживающе… И так похоже на сон.
В тряске и гаме бедствия звучал какой-то свой ритм, и мне это… нравилось. Со странным волнением я раскинула в стороны руки, позволила себе улыбнуться восходящему в небосвод вихрю.
На палубе показался Драург. Он оглядел судно и полыхающие зеленым заревом небеса. Наши взгляды пересеклись, и на мгновение – всего лишь на мгновение – я ощутила ярость, страх и такую боль, словно все мои шрамы открылись и кровоточили. Лицо Алого Ворона исказилось гневом, но в это время молния с гулом впилась в левый борт корабля.
Полетели щепки.
Я поскользнулась и выпустила из виду черный клювастый лик червенца, а когда поднялась, никого не было. Всполохи, то яркие, то бледные, поглощали суда.
Люди прыгали за борт во вскипающее зеленью море.
– Земля! Земля! Скалы! – надрывался кормчий.
Из завихрений тьмы и света проступили зазубрины камней, и на них обрушилась ладья.
Один из парусов на «Стреле» под напором урагана развернулся. Ветер подхватил его и рывком разломил мачту надвое. Мы отбежали в сторону, когда она рухнула вниз.
Пол треснул. Со свистящим звуком вылетели доски и смялись железные ленты обшивки.
– Минт, что будем делать?!
Он схватил меня за руку, и я скорее догадалась, чем услышала:
– Прыгнем!
«Но это верная смерть», – хотела сказать я, но не стала.
Мир вокруг превратился в сплошной ураган из воды и щепок, в круговорот дикой природной красоты и неимоверной мощи. Вода хлестала в уши, попадала в рот, солью въедалась в глаза.
Морская бездна раззявила пасть.
– Держись! – крикнул Минт, и судно швырнуло на скалы.
8Вечер у костра
Пришла в себя я резко, когда Минт шлепнул меня по щеке, поочередно поминая то богов, то змеево пекло.
– Богохульник. – Я приподнялась на локтях. Во рту перекатывались песчинки, и я сплюнула их в сторону, после чего протерла глаза.
Узкий берег, на котором мы сидели, поджимал к воде поросший травой косогор. В море победоносно щерились выпирающие, словно клыки, скалы. В одном из таких зубов торчал остаток мачты с парусом, и искромсанный червенский глаз на нем волочился по воде, уставившись в небо, точно разбухший утопленник.
– Он наверняка погиб, – с непонятным чувством сказал голос рядом. – Жаль.
Я обернулась: ящерица грелась на солнце, зарывшись в песок почти целиком.
– Кто погиб?
– Драург. – Фед оглядел меня так, будто впервые увидел и повторил:– Жаль.
– А где остальные червенцы? – собственный осипший голос звучал скрежетом древней старухи. Я откашлялась, и горло заполыхало от жажды.
Минт отстегнул от пояса баклажку и протянул мне со словами:
– Здесь они. Неподалеку. – Он отвернулся, помедлил, но все-таки договорил: – Но они не причинят нам вреда.
– А Драург? – спросила я, дрожащими руками поднося питье.
– Не знаю. – Минт покусал губы. – Я не присматривался, есть ли среди них живые. Но нам лучше уходить, Сёнк. Второй раз может и не… повезти.
Рассвет разукрашивал берег золотисто-розовым. Произошедшее казалось сном, правдоподобным мороком. Червенцы получили свое. Так отчего внутри так пусто и глухо, а сердце щемит при взгляде на вздувшиеся пузырями красные плащи?
– Что все-таки произошло?
Минт поднялся, зачем-то отряхнул разодранные до колена штаны, хрустнул пальцами и, лишь когда я с раздражением повторила вопрос, ответил:
– Да я и сам толком не понял – упал в воду, а открыл глаза уже здесь.
– Как мы уцелели?
Я попыталась встать, но удалось лишь со второго раза.
– Так это не ты сделала?
– Не поняла…
– Буря-то была наколдованная.
Воитель отвернулся. Когда я поднялась, сквозь расползшуюся ткань выглянула нижняя рубаха. Жреческое облачение приняло столь устрашающий вид, что, увы, никуда не годилось. Не обращая внимания на старательно отводящего глаза наемника, я произнесла:
– Ты о весло ударился, что ли? Мне не под силу такое плести!
– Если это не Фед и не ты… тогда кто?
– И как нам всем удалось уцелеть? – спросила я сама себя и еще раз прочертила взглядом по сумятице вокруг. – Фед?!
Мы с Минтом обернулись к наставнику. Вид у ящерицы был не просто не встревоженный, а вызывающе безмятежный.
– Мы упали в море, и нас отнесло к берегу, – сказал он.
– А ты видел, какая была воронка в небе? А зеленый цвет? А…
– Лесёна, а знаешь, что видел я? – не отступал Минт. – Ты радовалась! Будто знала, что такое должно было случиться!
Мой голос замер на вздохе. Сон. Гневный взгляд, обрамленный тяжелыми тучами. Будто сам Полуденный царь явился на помощь. Я всегда ждала от него справедливости, но совпадение ли странный зеленый шторм? Или это наши колдовские боги в гневе вздыбили морские глубины?
– Чего молчишь? – Наемник прищурился. – Стыдно?
Я хотела рассказать о сне, но негодование, мелькнувшее на лице Минта, изменило мое решение.
– Обвиняешь меня во лжи, а сам, оказывается, подумывал стать червенцем, – проговорила я едко. – Но ты же друг колдунов, как же так, а?
Наемник отпрянул, как от пощечины, свирепо развернулся и побрел по отмели валким шагом.
Фед взобрался на мое плечо и устало проронил:
– Лесёна… Ну зачем.
– А что? – зашипела я. – Откуда мне знать, как налетела буря?
Я поплелась следом за Минтом. На душе было скверно. Сны-видения вдруг стали настолько сокровенны, что казалось неправильным говорить о них вот так. Да и признаваться в подобном – все равно что выйти на люди без одежды. Неправильно, неловко, да и Фед с Минтом наверняка сочтут меня безумицей.
Я хотела было бросить вслед Минту просьбу о примирении, но он с таким усердием собирал по берегу вещи, что было понятно: одними словами тут не отделаться.
– Знаешь, Лесёна, Минт вчера спас тебя от большой беды, – прошептал Фед. – Кто знает, чем все кончилось бы, не настигни нас буря?
– Он отдает тебе долг, разве непонятно? Вот затем он и идет с нами. И еще… Ты же слышал тогда. В Асканию с Ладой его бы не пустили. Вот он и решил поискать славы в Светлолесье! Минт просто хочет утереть нос Старейшинам.
Наставник тяжело вздохнул.
– Я видел вчера кое-что странное. Алый Ворон сидел над железными таблицами, и на таблицах тех были выбиты руны. Драург без конца бормотал себе под нос что-то на языке, который я никогда прежде не слышал.
Я выпрямилась. Чтобы Фед не знал про какой-то язык? Но самое удивительное было еще впереди.
– Приходила мунис-c-cа, убеждала его наказать тебя, но Драург просто выгнал ее. Я уже хотел уползти, но тут вдруг покои затянул густой дым… И в нем появилась тень мужчины в царском венце! Драург побелел, прошептал: «Не может быть!» – и все озарилось зеленью. Вскоре началась буря.
Могло ли быть такое, что Драург и сам был колдуном? Или он пользовался какими-то колдовскими уловками, чтобы удержать власть, помыкать людьми? Я вспомнила длинные руки, рвавшиеся ко мне и царевне через стол. Да, мог.
И многое бы поменялось, знай люди правду об Ардонии и ее кровавом наместнике! Я с досадой швырнула свою промокшую суму обратно в песок. Фед молчал, но угадать его мысли было не сложно. Как бы ни был лют и хитер старый враг, теперь его кости глодали рыбы, и правду, открывшуюся нам случайно, тоже унесло море.
– Вы слышите?
Минт махнул нам рукой, указывая на чахлую рощицу вдали. Сквозь шум волн до нас долетали какие-то голоса.
– Червенцы?
Наемник не ответил. Он забросил на спину плотно набитую суму и припустил к деревьям.
– Фед, он бежит не в ту сторону, – простонала я сквозь зубы. – Надо бежать от людей, а не к ним!
– Следуй за Минтом.
Я из последних сил поплелась по следам за наемником.
– Ненавижу, когда он так делает…
– Это не червенцы, – сказал Фед. – Я слышу песню!
Вскоре мелькнула полоса дороги. По ней двигались повозки, затянутые цветастыми покрывалами. Самой первой правил мужик в зелено-красных одеждах и с черной окладистой бородой. Я запнулась и скатилась в овраг к затаившемуся Минту. Завидев меня, возница резко натянул поводья и оборвал песню. Караван остановился, и из мельтешения цветов и узоров вынырнули любопытные лица смуглокожих мужчин, женщин и детей.
– Вакханы, – сказал Фед и перебрался ко мне на макушку.
Вакханы когда-то перекочевали в Светлолесье из Аскании. Ныне они странствовали по городам и так же, как мы с наставником, давали представления.
– Тп-п-пру! – Мужчина широко улыбнулся. – Наконец-то.
Мы с Минтом переглянулись.
– Садитесь в последнюю повозку, там наша Айрике, – сказал вакхан. – Она поможет.
Во всех смыслах путешествие становилось все более странным.