– Что же, – в голосе колдуна звучали и гнев, и досада, и любопытство, – я готов услышать.
Альдан выглянул из своего укрытия, но ничего не изменилось, никаких карт не появилось, змея по-прежнему находилась перед колдуном, даже наоборот, словно уснула в своих кольцах.
– Ответ таков, Друг Змей: ты уже платишь.
– Что ты увидела? – нетерпеливо спросил колдун.
– Равный обмен. Мастер обмана скоро сам будет одурачен! Ты будешь видеть только то, что хочешь видеть, и твои глаза покроются пеленой морока.
– За то, что я убил Драурга и помог девчонке?
– То, что ты о себе не знаешь сам, является и тем, что на самом деле ведет тебя. Но узнаешь ты это слишком поздно, Друг Змей. Быть может, и нет у тебя никакого выбора. Быть может, ты и сам такое же орудие судьбы.
Кажется, колдуну эти слова сильно не понравились. Он отшвырнул свой клинок, и тот сгинул в хороводе чуди.
– Клянусь, иногда твои слова похожи на несусветный бред. Ты можешь сказать что-то действительно стоящее?
– Могу назвать цену. – Змея плавно повела треугольной головой. – Карта перевернутой Жрицы! Провидица. Ты не услышишь того, что должен.
– Провидица? – голос колдуна выдал нетерпение.
– Но расплатишься перед богами ты только тогда, когда поможешь жертве спастись.
– Провидица-жертва? – насмешливо переспросил акудник. – Покажи мне того, кто у нас здесь не жертва. Надеюсь, я дождусь от тебя сегодня чего-то вменяемого, потому что ужасно промочил ноги, добираясь до этого проклятого места, и готов поджечь твои карты, лишь бы согреться!
Альдан усмехнулся, мгновением раньше он думал о том же самом.
– Слушай дальше. Драург не мертв… но и не жив.
– А это что значит?
– Ответ ищи сам.
Колдун фыркнул. Змея распалась на кольца тумана, и акудник остался один на один с лисицей.
– Этот народец слишком преклоняется перед силой судьбы. – Зверь встал, потянулся и повел носом в сторону чудского хоровода. – Что прикажешь делать теперь?
Колдун долго не отвечал, но его собеседник терпеливо ждал.
– Драурга я найду сам, а ты будь моими глазами в Линдозере и за его пределами. Наблюдай за всем, что происходит.
– А что насчет девчонки? Червенцы-то переполошились. Теперь они будут нам здорово мешать.
Снова длительное молчание.
– Пока просто смотрим.
Лис кивнул, и его уши плавно качнулись.
– Надеюсь, ты помнишь, что это самое Колесо Судьбы завтра наверняка покатится искать приключений. Как бы не угодила в беду.
– Я помню, – последовал короткий ответ. – Проследи.
Едва колдун произнес эти слова, как налетел ветер. Да такой сильный, что Альдан едва успел прикрыть глаза от сора. Деревья затрещали, завыли.
Когда все стихло, травник выглянул и увидел, что ни колдуна, ни лиса, ни чуди на дне уже нет. Покалывание в руках тоже прекратилось. Ступени оказались пусты, луна зашла за облака, и Дан остался один в чернильной темноте ночи.
От его былого спокойствия не осталось и следа.
Все обретало смысл.
Все снова обретало какой-то смысл.
14Вороний Яр
– И как ты себе это представляешь? Эй, Альдан, вот деньги за лекарство, мы поживем у тебя немного?
Минт рассердился. Он считал, что нам не стоило сдаваться, и надо было держаться за комнату в корчме. Наемника совсем не обрадовало мое предложение заселиться к травнику. Даже несмотря на то, что ночью его покусали клопы.
– Главное, по ночам не выходить во двор, – сказала я, почесывая шею. – Мало ли. Вдруг на старой мельнице взаправду водятся неупокойники.
– Мне все равно, кто у него там водится. И с кем сам Альдан водится! Да хоть с лешим!
– Лешие давно оставили наши леса, – рассеянно поправила я друга. – Но тебе же стало лучше от лечения?
След от оборотня и не думал проходить, рана сохранила очертания и цвет, но наросты посветлели. Минт не жаловался, но я для себя уже решила, что если мы не едем в Обитель, то хотя бы останемся под надзором местного лекаря-травника.
На сей раз избу Альдана мы нашли быстрее. Но она оказалась заперта.
– Где это его носит в такую рань? – сказал Минт, зевая.
– В лесу, наверное. Сейчас самая пора травосбора. – Я покосилась на мельницу, затем на виднеющиеся за ней деревья. – Знаешь, а ведь во всех историях про Линдозеро есть одно сходство.
Друг посмотрел на меня с недоумением.
– В каждой есть лес!
– Лес? – переспросил Минт таким тоном, словно не знал, серьезно я говорила или нет, но на всякий случай приготовился рассмеяться.
– Да, – нетерпеливо произнесла я. – В той истории, что нам рассказал Милош, жених являлся к невесте из леса. И по словам старушки Косомы, тело мельника тоже нашли в лесу, и жители Линдозера теперь опасаются какой-то кары. И тоже от леса.
– Да, но только они-то правда верят в эти байки, – сказал наемник. – И для нас сейчас это скорее преграда, чем подспорье. Не хватало еще самим бояться леса. Ты же сама сказала, что никакой чуди в Светлолесье больше нет.
Мы с Минтом смотрели друг на друга. Он – с вызовом, я – с опаской.
– Ладно, тебе нужен покой. – Я спустилась с крыльца, призывая друга следовать за мной к старой мельнице. – Придется еще раз злоупотребить гостеприимством Дана.
Внутри мельницы была полная разруха. Половину зала занимала лужа, появившаяся здесь из-за прорех в крыше, на другой половине стоял стол, травы и всевозможные горшки. Должно быть, Альдан работал здесь, пока не перебрался в избу. На столе остались совсем ядреные смеси: густой травяной дух сразу шибанул в нос.
Мы устроились на покрытом осколками и шелухой полу. Я сказала, что Минт должен остаться здесь и продолжить лечение, а я вернусь на поляну и поищу оставшиеся таблицы.
Минт начал с того, что показал на покрытое ржавчиной лезвие заговор-клинка.
– Все еще хочешь идти? – спросил он. – Червенцы знают о пожаре в лесу, ты представляешь, что будет, если ты столкнешься с ними?
Я не согласилась, и завязался спор. Минт доказывал, что он нужен для серьезной заварушки, да и Фед велел мне оставаться с ним. Я ответила, что, если червенцы найдут на месте пожара таблицу с колдовством на расканийском, мы окажемся в бо́льшей беде.
Вдруг за стеной что-то грохнуло, и мы подскочили.
– Старый мельник!
Наемник отстранил меня и двинулся вперед, но чья-то тень упала на проход, и я не удержалась.
– Единый, это опять вы, – зажимая уши руками, сказал Альдан. – Почему вы здесь? С вами снова что-то стряслось?
– Откуда ты взялся? – спросил Минт.
– Там еще одна дверь. – Травник огляделся. – Почему здесь ваши вещи?
– Ну… Может быть, пустишь нас пожить?
– Сюда?
– Нет, к себе. Мы заплатим, сколько скажешь, – спохватилась я. – Вот, за мазь, как и обещали.
Я быстро сунула травнику горсть монет. Тот молчал, но смотрел на нас таким расплывчатым взором, словно погрузился в размышления.
– А что постоялый двор? – наконец спросил он.
– Нас выгнали.
– Я предупреждал.
– А можешь еще раз посмотреть на рану Минта?
Взгляд травника стал жестче.
– Ладно, – спустя несколько мгновений сказал он.
Минт безрадостно уточнил:
– Осмотреть меня или сдать комнату?
– Вы получите комнату, – сказал Альдан, тоже отчего-то мрачнея. – И я займусь лечением. Но есть одно условие.
– Какое?
– Вы должны рассказать, как появилась эта рана.
– На нас напала какая-то тварь из леса, – буркнул Минт. В следующий миг его глаза закатились, и мы с Альданом едва успели подхватить его.
Мы плавно опустили Минта на пол, я подложила под голову друга свою суму и выжидающе посмотрела на травника. Тот сноровисто распутывал корпию на груди и явно медлил с ответом. Его руки слегка дрожали.
– Так ты поможешь ему?
– Да.
Поверил ли он нам на самом деле? Доверю ли я этому странному травнику жизнь своего друга?
Я помогла ему устроить Минта на лавке в избе и, прежде чем Дан успел задать мне еще хоть один вопрос о его ране, выскочила на улицу.
Несмотря на погожий день, непонятный, навязчивый туман, шедший от темных вод Вороненки, облепил все вокруг. Еловый лес то возникал по правую руку, то снова исчезал. Следы заполнялись водой, земля обманчиво пестрела листьями и хвоей. Пару раз дорогу перебегал тонконогий молодняк оленей, а бывалые звери явно обходили эти места стороной.
Сырость быстро проникала под одежду. Серого кота Альдана, которого угораздило увязаться за мной следом, она тоже беспокоила. Кошак безо всякого смущения забрался мне на плечи и расположился там наподобие мехового воротника.
– Пользы от тебя… – проворчала я, скидывая с лица короткий хвост. Но все же присутствие живого существа бодрило.
Крутая дорожка вела все дальше вниз, в лес, где качали лапами и скрипели на ветру вековые ели. Я озиралась и вздрагивала от каждого шороха. Здесь я ощущала себя чужачкой даже больше, чем в Линдозере.
– Зато червенцев не видать, – прошептала я.
Кот отозвался коротким урчанием. Соглашался?
– Говорят, некоторые колдуны древности были жестокими… и породили волну кровавых легенд о могуществе, способном лишить разума. Драург даже говорил, что колдуны теряли себя в обмен на силу.
Кот будто бы с недоверием посмотрел на меня, и я поспешно добавила:
– Но если такое и было, то явно до того, как Мечислав одержал победу над царем Полуночи.
Вспомнился миг на поляне перед Линдозером, когда сила нескончаемым потоком лилась изнутри, как опьяняюще хороша была осознанная власть, как растекался по жилам дурман всесилия и постижимости.
Зачем мне воля, когда существует такая сладость?
– Но времена безумных колдунов миновали, – протянула я, разглядывая свои руки. – Я верю, что Полуденный царь вернется и положит конец лжи о нас.
Шепот, дарующий бо́льшую силу…
Шепот, который слышала и я во время обряда. Что будет, если я поддамся ему? Сойду с ума? Потеряю себя? Неужели за чародейскую силу нужно платить кровью и волей, а иного не дано?