– Лесёна!
Вновь возник металлический запах крови.
– Ну здравствуй, Альдан.
Альдан узнал и голос, и человека – это был княж. Тантор Заревич, как и его отец, дед и его пращуры, был прозван в народе княжем Зари… Зарей. Однако за спиной его волочилась многорукая извивающаяся тень, а глаза были затянуты тьмой. Точь-в-точь как у Минта.
Из всех лиц, до которых тварь смогла дотянуться, именно это он ненавидел больше всего.
Его было не жаль.
Но теперь он был единственным, посвященным в тайну Печати. Единственным, кто доподлинно знал, где она находится.
Кому еще могло понадобиться это тело?
– Так, значит, это ты… Драург Алый Ворон.
Порождение тьмы не торопилось нападать.
– Это имя дали мне люди, – проскрежетала тварь. – В нем кровь и величие. Но у меня много имен и много судеб.
– Я тот, кто видел, как этот мир возник из зернышка, я тот, кто познал все ответы, я тот, кто впитал мудрость этого мира, – вдруг зашептали камни. – И я не враг тебе, Альдан.
Травник процедил сквозь стиснутые зубы:
– Где Лесёна?
– Девчонка в мунне Вороньего Яра. Приведи ее ко мне, травник!
Ворону нужна Печать! Значит, даже тело княжа не позволило ему добраться до нее. Но зачем ему колдунья? Чтобы подчинить себе? Чтобы насытиться колдовской кровью?
Воевода сошел с камней, и Дан увидел, что у него в ногах лежали сплетенные в последних объятиях парень и девушка. Линдозерцы, нашедшие свою судьбу в Ночь Папоротника… Желтая луна вырисовывала на лицах бездыханных влюбленных новые лики – лики вечного покоя.
Альдан бросился к ступеням, но Ворон в облике княжа преградил ему дорогу.
– Выслушай меня!
Травник попытался обойти, но ему под ноги со ступеней посыпались камни.
– Что ты за тварь? – Пока Альдан уворачивался от булыжников, княж подобрался к нему еще ближе. – Зачем ты убил их?
– Без жертвы не получить желаемое. Разве ты не знаешь, травник? Мне нужно тело. Я лишь пытался очистить этот мир от колдунов и от их ненасытного тщеславия, пытался исправить то, что они натворили.
Тьма вокруг шептала на разные голоса, и эхо накладывалось друг на друга.
– Я не успел. Царь вернулся. Он уже здесь. Я должен быть готов победить его раз и навсегда. Пока все чародеи не будут истреблены, наше Древо в опасности. Приведи ко мне чародейку.
Альдан понял, что другого выхода нет. Ему придется столкнуться с Вороном в облике Тантора Зари! Дан бросился на княжа, но тот ушел в сторону и ответным ударом припечатал Альдана к каменной стене. Травник потянулся к висевшему на поясе клинку, но натиск оказался настолько нечеловечески сильным, что, когда княж ударил, оружие Дана отлетело куда-то в ночной мрак.
– Твой настоящий враг сейчас не здесь, – зашипела тьма, и руки-тени внезапно разжались.
– Да ну?! – взревел Альдан и бросился вперед. Его собственный клинок был далеко, но оставался клинок Минта. Травник сумел вытащить его и, замахнувшись, отсек кусок тени.
Княж истошно завопил, а само черное щупальце тут же рассыпалась обрывками праха. Серебристый клинок нагрелся, и на нем проступила неизвестная руническая вязь. Альдан почувствовал, как оружие стремится в бой.
Тварь в облике дородного княжа была не столь быстра, как травник, и едва успела отскочить в сторону. Но Альдану удалось на излете отсечь еще одно щупальце.
Противник, словно паук, поднял тушку на своих руках и нетвердо, лихорадочно переваливаясь, забился в тень. Клинок рвался. И хотя останавливаться было нельзя – ровный боевой запал, точно благословение Единого, мог отступить в любой момент – Альдан все же замедлил ход. Теперь, когда он понял, что сумеет защититься сам и защитить чародейку, в искаженных чертах княжа он вдруг увидел еще одного человека, нуждающегося в спасении.
Клинок в руке почти превратился в жидкое серебро. Металл рвался в бой, но Альдан, пребывая в опьяняющем всевластье, выжидал.
– Мне очень жаль, Альдан, – вдруг произнес Ворон голосом княжа. – Прости меня. В глубине души я не сожалею о том, что причинил тебе боль. Я хотел, чтобы ты был сильным.
Глаза травника затянула пелена гнева. Он опомнился и вновь, зажав в руке горячую рукоятку, направился к Драургу. Он уже знал, что одержал победу над неведомым злом. Альдан был быстрее, у него было оружие против тьмы, и он не боялся смотреть ей в глаза.
– Это тело знает много тайн. Оно показало мне место, где находится Печать, но поведало еще кое о чем. Хочешь знать, почему княж изгнал тебя из крепости? Отчего не позволил стать червенцем?
– Оставь его!
– Княж всегда требовал от тебя больше, чем от других. Ты не разочаровал его, нет…
– Ложь, – процедил Альдан. – Все твои слова!
Не помня себя от ярости, он помчался на противника.
– Есть еще кое-что, чего ты не знаешь, Альдан, – шептали камни. – Однажды ты будешь горько жалеть о том, что не отдал ее мне…
– Изыди! – крикнул Альдан и взмахнул клинком.
– Но почему ты не поделился со мной всем этим раньше? И почему не искал помощи у колдунов Обители?
– Ты всерьез думаешь, что эти перепуганные колдуны в состоянии биться с воеводой Чудовой Рати? – Дарен усмехнулся. – Не отвечай. А тебе я не мог открыться раньше. Культ Змей верит, что ты, колдунья Разрушения, исполняешь волю богов, а значит, всем остальным надлежит отойти и не мешать. Но я не разделяю этой веры. Как ты уже могла догадаться. Слишком долго я ждал, и терпение стало моим наказанием, а не добродетелью.
Я размышляла над его словами, и где-то внутри этому вторил голос Феда. Он тоже верил, что путь Разрушения открылся мне не просто так.
– Если бы богам и вправду было до нас какое-то дело, разве произошло бы то, что произошло? Ворон, это чудовище… Он убивает колдунов, высасывая через кровь их жизненную силу. Так он выживает в Срединном мире, – сказал меж тем Дарен. – Когда его Рать вырвется, наш мир будет для них словно накрытый к трапезе стол. Если боги что-то и сделали, так это предоставили самим выбрать, как нам подать себя.
Внезапно скалы раскололись, тьма хлынула из пропасти, будто волна. Раззявленые рты сотен существ, подобных Колхату-оборотню, на миг предстали передо мной, будто живые. И мои друзья: Альдан, Минт, Фед – все сгинули в вязких утробах, став частью чего-то иного, став основой, из которой Драург Алый Ворон сплел чудовищ много больше. Злат, стольный город Святобории, пал…
Я не отвела глаза – полно прятаться. Я смотрела, как опустевшее, выгоревшее, истерзанное Светлолесье распадается на осколки.
А потом все кончилось. Мы снова были в мунне. Дарен сидел на развалинах неподалеку и наблюдал за мной.
– Где Печать? – прохрипела я.
– Здесь, в старой мунне, – ответил он и вдруг спросил: – Ты знаешь, где похоронен Первый жрец, Лесёна?
– Все знают, – сказала я, удивившись внезапности его вопроса. – В Злате.
– Ты видела усыпальницу?
– Мельком.
– Она не настоящая, – отозвался со странным чувством в голосе Дарен. – Настоящая всегда была здесь.
– Но откуда ты…
– Жрецы знают. Мечислав приказал схоронить его в родовом гнезде, и всех убедили, что гнездо – это Злат, город, который он приказал строить еще при жизни, город, в котором поселились его потомки. Но сам Мечислав был родом из этих мест, и тут же поселился его младший сын. Настоящие останки Первого жреца находятся здесь.
– Зачем нам его останки?
– Первый жрец был отмечен Единым, и его кровь, плоть и кости благословлены. Именно с помощью этой защиты он одолел царя колдунов. Печать – это кости Первого жреца.
Мои мысли смешались.
– Печать где-то здесь, – тем временем произнес Дарен. – И только род Зари может приблизиться к ней.
В словах колдуна скрывалось что-то очень тревожное, но я не могла понять, что именно… и тут меня осенило.
– Но если это так, то останки защищает колдовство крови! А это очень и очень напоминает те обряды, в которых обвиняли колдунов древности!
– Да, – кивнул Дарен. – Печать создана колдовством.
Я вновь обвела взглядом старую мунну.
– Ты сказал, любое колдовство можно разбить, если знать как.
– Верно. – Дарен вновь стал серьезен. – Я хочу знать, что именно ты чувствуешь здесь со своим оберегом. Хочу понять, как именно работает защита Печати. Но вот кое-что еще… Смотри.
Колдун подошел к вывороченной плите, шаркнул ладонью по обратной стороне, и я охнула – на той красовалась истертая вязь, в которой я опознала чародейские сплетения и, кажется, вплетенные в них руны. Первая похожа на Дарицу, руну помехи. Интересно, откуда тут она? Этой вязи еще больше лет, чем святоборийским орлам, а значит… Плиты можно отнести к тем временам, когда была создана Обитель.
– Тебе знакомы эти руны?
– Да, – сразу же ответила я.
– Что они обозначают? – Дарен посмотрел на меня.
– Это чары для отвода глаз. Причем более сильные, чем известные в Обители. Вот почему сюда не так легко отыскать дорогу.
– Мунна возведена на капище, – проговорил Дарен, оглядываясь. – Когда-то здесь проводились колдовские обряды, здесь лежат останки Мечислава…
– И здесь чудь была изгнана под землю. Неужели мы нашли это место? Здесь изменился ход истории нашего мира. Здесь.
По глазам Дарена невозможно было догадаться, какие чувства вызвали в нем мои слова: внешне он не изменился, не моргнул и глазом.
– Я попробую отыскать это защитное сплетение.
Между нами в воздухе летали пылинки, все словно утратило резкость, стало смазанным, а мягкий свет желтоватой луны окутывал старые камни.
Я опустилась на колени и начертила на полу руну Арф.
И… ничего не произошло.
Дарен не произнес ни звука, но я ощутила досаду. Почему не работает?
Какие бы секреты ни знал Дарен, именно я была нужна ему здесь – эта мысль вызвала прилив возрастающей досады. Алый Ворон в чем-то был прав.
И все же я здесь.
Здесь, потому что мои предки выжили в коридорах времен, я чувствую невидимые нити, что сплетают воедино все живое, и могу сплести такое заклятие, от которого заполыхает земля. Но не эти застывшие камни.