Это то, о чем говорила Лесёна в ту ночь, когда Альдан ей открылся.
– Мы сами отдаем Ворону победу! – заорал Альдан. – Но я не стану принимать такой исход! Чудовой Рати, Ворону и колдовству крови не место в мире людей, и мы еще можем отстоять его!
Тантор Заревич слушал. В этот раз он не сердился на упреки Альдана.
– Печать на той стороне, – вымолвил он. – Я пришел, чтобы убедиться в этом, но никого нет. Не знаю, чем тебе помочь. Я ведь всегда хотел избавиться от нее…
– Избавиться?…
– Я… Это ведь я рассказал ардонийскому царю о Печати. Я хотел, чтобы он избавил меня от этого бремени. Он заверил меня, что нашел ответ в древних таблицах… Чудь побери, парень, я больше не мог выносить это место! Жены, дети… все сошли в эту клятую землю! Как я ее ненавижу, только бы ты знал!
Слушать дальше было невыносимо. Дан развернулся и, не глядя, пошел к центру мунны.
Заклятье находилось прямо под ней. Альдан понял: оно выведет его туда, куда он захочет. Колдовство крови.
Он подошел к провалу. Оттуда пахнуло землей и долетел едва уловимый запах цветов.
Княж звал его, но Дану больше нечего было ему сказать. Единственное, что он теперь хотел…
– Веди меня к Печати.
Шаг, и Альдан приземлился в широком поле с алыми маками. Горел закат, желтый затухающий свет топил землю, высвечивал сиреневые тучи над лесом золотой каймой.
Но родной земли не было – все нездешняя, чужеродная красота. И закат, словно отсвет пожара. Ни ветерка, ни дуновения, ничего. Такая пустота. Лишь знакомые завитки терновника покрывали старые камни посреди поля. И Дан узнал поросшие терновником Врата, как две капли похожие на Врата Милосердия.
По ту сторону стояла Лесёна, высматривала что-то вдалеке. Альдану даже на миг показалось, что она видит его… Но их отделяли не только Врата, но и рябь, проходившая по ним. Еще шаг, и Дан узрел все целиком. Над колдуньей нависла громада крепости, ощетинившееся копьями червенцев, и густые тучи над крышами ее теремов.
Озноб пробил все тело, стало трудно дышать. К крепости приближалась кучка людей, горожан со свечами, снопами сена и самодельными палицами в руках.
Вперед вышел Ордак.
– Пусть лес забирает их! – Линдозерцы вытолкнули перед собой Лесёну и Минта.
– Люди хотят принести жертву, – заметил беловолосый червенец. – Колдунья… Что ж. Я не могу им отказать.
Травник похолодел. Во взглядах, устремленных к ней, читались не страх и не презрение. Нет. Отчаянная решимость.
– А я говорила, что она колдунья! – Яния указала на Лесёну пальцем. – Говорила!
– Акудница!
– Постойте! – воскликнул Минт. – Не будем враждовать между собой, не в такой час!
Лесёну рвали за волосы, тянули к жрецу. Ежась под взглядами, она пыталась отступить, но где ей устоять перед дышащей злобой толпой?
И вдруг Альдан понял.
Понял в один миг, как ловко их обманули Дарен и Алый Ворон.
В Вести говорилось о потомке Мечислава и колдунье Разрушения, и речь шла не о Танторе, а о нем, Альдане.
Их связь и стала мостом. Ведь чувства потомка жреца и колдуньи крепли все эти седмицы: сперва они нашли друг друга в Ночь Папоротника, а затем выбирали друг друга. Выбирали среди прочих других дорог, пока не осталась единственная…
Где спасти любимую можно, только снова выбрав ее. Вопреки всему.
– Лесёна, – прошептал Альдан. – Приди ко мне!
Глаза встретились, и под ее ногами вспыхнула тонкая красная дорога.
Мост! Путь Разрушения.
Колдунья увидела наследника Мечислава и шагнула ему навстречу.
Когда я прошла мимо Врат, столпы обрушились с громоподобным рокотом. Ордак прыгнул и исчез под камнепадом.
На том месте, где были Врата, появились густые колючие заросли и всюду, куда ни кинь взгляд, подняли головы алые маки. С небом тоже что-то сделалось, и из черного оно стало золотым.
Мгновение над миром нависла тишь, а затем раздался вороний крик.
Горожане бросились к воротам крепости. Минт велел мне идти с ними, но я оттолкнула его и с яростным криком вскарабкалась на камни.
Что я хотела сделать? Чем я могла помочь моему травнику?
Мы с Альданом разминулись в невидимом мире: он оказался по другую сторону того, что осталось от Врат. Осознание произошедшего безжалостно рвало любую попытку разума найти лазейку для оправдания. Я поняла, кто такой Альдан.
– Лесёна!
Руки были связаны, но я все же пробиралась ему навстречу. Рядом бежал Минт, на ходу подбирая червенский щит. Он укрыл нас от летевших из крепости стрел.
Час пробил и сражение за Чудову Рать началось!
Но где же она? Среди руин и пыли заметно выделялось огромное колючее гнездо посреди камней. Неужели?…
Над нами завис крылатый змей. Аспид дыхнул на лучников и отбросил червенцев к палаткам. Потоком ветра меня отшвырнуло в терновник, и я увязла в нем.
Аспид сел на обломки, и всадник – Дарен – скользнул со змеиной шеи. Колдун достал из воздуха посох, но не успел сделать и пары шагов, как на него из-за пыльной завесы вылетел Альдан. Дарен взмахнул рукой, защищаясь выхваченным из воздуха щитом. В руке у травника был меч, и если бы не хвост аспида, ударивший Дану под ноги, Дарен получил бы смертельный удар, потому что колдовской щит не сработал, и меч Альдана прошел сквозь него.
– Нет!
Дарен упал. Кровь хлынула из раны на его груди, а Альдана отбросило на камни.
Мои руки были все еще связаны, но я рванула вперед, и иглы терна оставили на моей коже глубокие борозды.
– Лесёна, всюду вороны, Драург где-то рядом! Надо уходить! – крикнул Минт. Он вытащил заговор-клинок, помогая мне освободиться от лоз терновника.
– Но они же убьют друг друга!
– Очнись, Лесёна! Мы уже ничем не поможем, уходим! Я обещал защищать тебя!
Аспид беспорядочно кружил над своим хозяином, взбивая пыль с лепестками мака над разрушенными Вратами. Я видела, как кровь толчками выходит из груди Дарена, как утекает из него колдовство, как по камням растекается его жизнь. Но вдруг рядом с Дареном появился Фед. Наставник рывком поднял колдуна за плечи и склонился над ним. Руна за руной сыпались из рук Феда на Дарена, словно десятки сияющих звезд из потока небесной реки Ангмалы.
Альдан поднялся, пошатываясь, пошел к ним, и его рука медленно поднимала меч…
– Нет!
Минт попытался удержать меня, но не сумел. Я выскользнула из его захвата и бросилась между чародеями и потомком Мечислава.
– Ведь ты отреклась от него, – сказал Дан. Он дышал тяжело, и взгляд его поменялся. Таким я его никогда раньше не видела: столько горечи, злости и боли было в нем, что и у меня в груди кольнуло от безысходности.
– Мы не должны воевать друг с другом, – прошептала я.
– Он же заодно с Вороном! – заорал Дан. – Как ты можешь стоять здесь и защищать его?!
– Драург этого и ждет, разве ты не понимаешь? Он всегда подталкивает нас к ненависти!
Рука, сжимавшая меч, дрожала. Слезы текли по моим щекам.
– Дан…
И над нами полилось пламя. В этот раз оно было злее, шире и достало до всех. Минт подоспел ко мне и вскинул руку, укрывая нас щитом. Альдан увернулся, спрятавшись за камнями. Фед едва сумел набросить на них с Дареном заклятье защиты.
На лице наставника отразилось удивление, но потом его глаза полыхнули гневом.
– Что со змеем? – крикнул Минт. – Почему он напал на своих?
– Ворон, – процедила я. – Дарен потерял сознание, и тот подчинил себе аспида.
В жаре битвы я разглядела, как змея опутали руки-тени Драурга.
Разъяренный аспид поливал огнем все вокруг. Лес, частокол забора, даже земля – все горело. Люди в крепости оказались в западне.
Альдан взобрался на каменный уступ. Сквозь дым я успела заметить, как его меч соскочил с чешуи подбрюшья и рассек аспиду крыло. Змей хрипло вздохнул, развернулся по узкой дуге и устремился к травнику.
– Беги, парень! Беги! Чешуя прочна, как тысячи кольчуг! – закричал Фед Альдану. – Аспида можно убить только огнем!
Огонь!
Я воззвала к пламени, но внутри царило странное безмолвие. Я была пуста. Вся моя сила иссякла, когда я разрушила камни в Обители…
– Вам ли тягаться с порождением расщелин и земных недр? – раздалось звенящее эхо. – Вам ли, людишки, чьи жизни поблекнут раньше, чем взойдет на небосвод светило новорожденного бога? Вам ли дышать со мной одним воздухом?
Колдовать кровью нельзя, но я знала, где-то была и другая дверь. Та дверь, что показал мне Дарен. Я искала ее, чтобы снова поймать ощущение полета и свободно летящей силы. Ум погрузился в лабиринт расканийских сказов, и в этот раз я не пыталась его удержать, будто со стороны наблюдала за тем, как разум скользит сквозь образы и ощущения, не погружаясь и не пытаясь направиться к одной точке.
Пустота!
Я ощущала ее всюду, незримую, но плотную и тяжелую. Она – и место, и чувство. Все и ничто одновременно.
И для меня, колдуньи Пути Разрушения, она – цель.
Время замедлило бег, звуки ушли. Я закрыла глаза, погрузилась в безмолвие и полетела в пропасть. Больше не спрятаться от себя – я мчусь навстречу тому, что пугало.
Бездна. Неизвестность.
Мне больше не спрятаться от нее.
Если суждено мне было понять Путь Разрушения, принять свой страх, принять его полностью. Понять наконец: если разрушаешь, будь готов прежде разрушить себя.
Я сделала шаг.
Руины, крепость и лес дрожали: пришла сила. Гулкая пустота разрывала воздух, землю, она сжимала и растягивала каждую частицу моего тела.
И сила наполнила меня. Сила творения, сущего, сила, что текла во мне и во всем мире. Она пришла на зов по своей воле. Лабиринт из сказов-образов стал видимым, и тело вторило мыслям, а тот узор, что пролегал в уме, оказался в реальности. Я знала: не оступлюсь. Огонь рождался в глубине моего сердца.
– Стой! – крикнули Минт и Дан, но удержать меня было невозможно.
Ступая среди руин и терновника, я начала танец, где каждый шаг, каждый миг, каждый взмах наполнен колдовством.