В погоне за оргазмом всех оргазмов. Он бешено пульсирует внутри меня. Даже его палец дрожит с обещанием кончить.
Он стонет, когда я протягиваю руку у себя между ног и нежно обхватываю его, чувствуя, как он напряжен и пульсирует в моей ладони.
Это подводит его к черте. И вмесите с ним разрушаюсь и я.
В схватке криков и стонов, мы вместе разлетаемся на кусочки, выпуская столько энергии из наших тел, что каждая свеча в комнате гаснет.
Мы извиваемся в темноте, лежа на боку, целуя друг друга с таким отчаянием, что слезы наворачиваются на глаза и скатываются по моим щекам.
Это так много... так много, что я даже не могу понять, что чувствую. Я просто знаю, что не хочу, чтобы это заканчивалось. Я скорее умру в этот момент, чем отпущу его.
Дориан целует мои волосы, прежде чем ближе подтягивает меня к себе и накрывает рукой. Он по-прежнему не говорит, но я все еще чувствую его слова в его касаниях, даже если он этого не хочет.
Я тихо плачу, пока мы дрейфуем на волнах сна, цепляясь за этот мир. Словно он будет в последний раз.
Глава 20
Я в библиотеке, хватаю все и вся, что могу найти об истории Светлых и Темных, когда Нико вбегает, его волосы взъерошены и черными волнами падают на лоб, а подбородок покрывает щетина.
Он выглядел обеспокоенным, даже учитывая нехватку силы. Даже когда я проснулась у него на руках после ночи истерического плача, он выглядел не таким встревоженным. Его глаза были налиты кровью, взгляд стал диким, а радужки излучали ярость.
- Собираемся в доме, Габс. Сейчас! Хватай Морган и жди меня в большом зале.
Я закрываю книгу и медленно встаю, пытаясь не делать резких движений, чтобы больше его не разозлить.
- Нико, что случилось? Что произошло?
- Просто делай то, что я сказал, ладно? Дерьмо! - затем он ушел.
Я вытаскиваю Морган из комнаты и привожу ее в большой зал, где Дориан, Александр и Нико уже собрались. Мы все садимся, предоставляя Нико слово.
- У них Сайрус, - невозмутимо говорит он.
- Что? - Дориан вскакивает, сжимая кулаки по бокам.
- Ставрос, он у него. И если я знаю нашего отца, а я думаю, что знаю. То Сайрус долго не проживет.
- Но разве он не ваш кузен? - спрашиваю я, мой слишком высокий голос граничит с собачьим визгом. - Как он может убить члена своей семьи?
Нико качает головой.
- Он больше не видит в нем семью. Сайрус теперь вампир. В ту минуту, когда он потерял свою силу, он стал не более чем слугой в глазах нашего отца.
- Херня, - высказывается Дориан. - Мы должны вернуть его. Мы должны найти его. Сейчас!
- Легче сказать, чем сделать, дружище, - серьезно говорит Алекс. - Я как никто знаю, как сложно оттуда сбежать.
- Так что же нам делать? Мы просто не можем оставить его, - спрашивает Нико, голосом полным отчаяния. Он теребит волосы, рыча от своего разочарования. Я вижу как ему больно.
- Нико, - шепчу я, направляясь в его сторону. - Мы найдем его. Живым.
Я даже не задумываюсь о том, что делаю, не тогда, когда его боль так ощутима. Я обнимаю его, прижимая к себе. Его руки безвольно свисают по бокам несколько секунд, пока я не чувствую, как они скользят по моей спине.
Чувство такое правильное... но в тоже время и нет. Нико мой друг, и ему больно. Он просто нуждается в утешении.
И хотя я знаю, что Дориан может поделиться подобной болью, что-то в моем сердце болит за Нико. Он нуждается в этом. Я нуждаюсь в этом.
- Мы должны обсудить стратегию, - хрипло говорит Дориан. Мои руки опускаются, и я делаю шаг назад, чувствуя, как три пары глаз прожигают меня. Нико быстро одаривает меня ухмылкой и поворачивается к группе.
- Хорошо. Давайте сделаем это.
Парни разворачивают чертежи особняка Темных, которые Нико припрятал в своем кабинете.
Они работают не покладая рук в течение нескольких часов, набрасывая планы, репетируя стратегии и перебирая бесчисленное количество сценариев. Чувствуя себя беспомощной, я заручаюсь поддержкой Морган и делаю несколько сандвичей и кофе.
- Ты боишься? - спрашивает она, намазывая толстым слоем хлеб Дижонской горчицей.
- Чего?
- Собираешься с ними в Грецию? Черт, они обрекают себя на самоубийство, отправляясь в эту безумную спасательную миссию?
Она бросает кусок хлеба на столешницу, а я осторожно поднимаю его и сверху выкладываю нарезанную ветчину.
- Конечно, - шепчу я, отказываясь встречаться с ней взглядом. Это довольно трудно сделать, чтобы сдержать слезы. - Я в ужасе. Я молю Бога - Божество - чтобы они не отправились, но я не могу просить их сидеть сложа руки и ничего не предпринимать. Сайрус хороший парень. Он спас меня, когда на меня напали и почти изнасиловали. Он спас жизнь моему отцу. Он семья Дориана. И каким-то образом, он и моя семья тоже.
- Но он ведь вампир? Его нельзя убить.
Я качаю головой.
- Нас всех можно убить. Мы просто не можем умереть от естественных причин. И даже если бы были непобедимы, я все еще не могу просить Дориана отойти в сторону и отправить его брата и друга в опасную зону. Я не смогу с этим жить, если это означает неминуемую смерть для людей, которых я люблю.
- Ты их любишь? - я слышу нотки обвинения в голосе Морган.
- Александр мой отец, Морган. Ты ведь знаешь это. Конечно, часть меня любит его, даже если мне не представился шанс узнать его. Ты знаешь, люди умирают и исчезают вокруг меня. - Я кидаю сыр и листья салата на ветчину и почти растираю в порошок кусок хлеба сверху.
- А Нико?
- А что с ним?
- Ты заботишься о нем. Ты любишь его тоже. Я вижу это, когда он рядом. Ты становишься вся... странной и дерганной.
- Я не странная и не дерганная рядом с ним! - усмехаюсь я. - Да, в определенной мере я люблю и уважаю Нико, но по-настоящему я влюблена в Дориана. Ты ведь знаешь. Черт, да весь мир знает это.
- Хорошо, Габс, - признает Морган, подняв руки вверх в знак капитуляции. - Я просто говорю...
- Ну, тогда, не говори, окей? - огрызаюсь я, возвращая свое внимание обратно к приготовлению сэндвичей с ветчиной и индейкой.
Какая, черт возьми, муха укусила Морган? Она чертовски хорошо знает, что я верна Дориану. Проклятье, она знала, что я не могла выкинуть его из головы, пока мы были порознь, независимо от того, как сильно я старалась.
Дориан стал моим наркотиком. Любовь к нему - моя болезнь. И уже нет пути назад. Я никогда не смогу избавиться от этого пристрастия.
Мы продолжаем готовить в тишине до тех пор, пока у нас становится достаточно сэндвичей, чтобы накормить небольшую армию. Парни более чем благодарны за хлеб насущный, хотя он и не утоляет кровожадный блеск в их глазах.
- Нашли что-нибудь? - спрашиваю я, хватая сэндвич и усаживаясь на диван. Дориан качает головой, не отрывая глаз, он изучает карту.
- Есть способ попасть внутрь, а вот выйти будет проблематично. Даже если кто-то из нас будет отвлекающим маневром, маленькая вероятность того, что все мы выберемся оттуда живыми.
- Так возьмите меня. - Я понимаю, что говорю это, до того, как могу хорошенько все обдумать. - Позвольте мне помочь. Может я смогу повторить эту фигню с обездвиживанием, и мы все будем в безопасности.
- Эту фигню с обездвиживанием? - забавно переспрашивает он.
- Ты же знаешь, что я имела в виду. Да ладно вам, четыре головы лучше, чем три. Позвольте мне помочь.
Все, три Колдуна отвечают одновременно, полностью отказываясь от моего предложения.
- Черта с два.
- Абсолютно - нет.
- О, черт нет, малышка.
Дориан поднимает глаза и одаривает меня нежной улыбкой, чтобы смягчить отказ.
- Я высоко ценю твою храбрость, малышка - действительно. Но я не буду рисковать не одним волоском на твоей великолепной головке.
Я доедаю мой сэндвич без лишних слов, стараясь скрыть надутые губки за косками копченной индейки и сыра. Они по-прежнему относятся ко мне как к беспомощному ребенку.
Я могу помочь им! Я наконец-то могу доказать, что все эти страдания и боль были не напрасны. А что если Ставрос захватит меня? Я могла бы проложить пути оттуда.
Морган усаживается около меня, предлагая мне чипсы из своей упаковки. Это значит: "Прости за то, что я сказала раньше, я сожалею, что задела твои чувства. Утоли свою печаль транс-жирами с солью".
Едва я отправила в рот чипсы, боль пронзила мой череп, в голове ощутилось невероятное давление. Похоже, что мой мозг может взорваться в любую секунду и из моих ушей польётся кровавое месиво.
Я вскрикиваю, но вскоре понимаю, что не одинока в своей агонии. Дориан, Нико и Александр корчатся на полу, схватившись за головы. Они тоже это чувствуют.
По ощущениям, кто-то стучит отбойным молотком мне по голове, но я могу с уверенностью заявить, что их боль гораздо сильнее моей.
Невозможно выразить словами то, что происходит со мной, я протягиваю руку к Морган, и она хватается за неё.
- Что происходит? Габс, что не так?
- Моя... голова, - удалось прохрипеть мне, - болит... так... ужасно.
- Блять! - скрипит Нико, - Ставрос.
Это всё, что он смог сказать перед тем, как заорал во всё горло от изощрённой пытки. Я падаю на колени и заставляю каждую частицу своего сознания подползти туда, где его скручивает боль.
- Соединив нас... - хрипит Дориан рядом с братом, протягивая дрожащую руку ко мне, - удерживай.
Я заставляю себя повернуться к Морган, единственному человеку, избежавшему этого странного феномена.
- Морган! - кричу я. - Помоги! Соедини их!
Разобравшись, она бросается к телу Алекса, придавливая его к полу своим весом. Затем она протягивает нам руки, призывая нас взять их.
Едва мои пальцы соприкоснулись с её, как всё почернело и успокоилось.
Я просыпаюсь лицом вниз, во рту и в носу мокрый песок, кашляя, выплёвываю комки грязи. Мои волосы спутались на лице, а моя одежда отсырела. Поднимаясь на дрожащих руках, я вглядываюсь в темноту.
- Дориан? - зову я, напрягая слух, в надежде расслышать хоть что-то. - Эй? Нико? Морган? Алекс? Вы где, ребята?