Связанная по рукам и ногам я не могла сопротивляться. Гордый протест заключался лишь в кличке, которой я его одарила — Жаба! Но даже произнести это слово с заклеенным скотчем ртом я не могла. Моим оружием оставались глаза. Недаром еще в интернате учителя жаловались, что Демьянова взглядом может оскорбить.
Случай реально отомстить представился, когда к развлечениям Жабы присоединился приятель Червяк. Однажды, когда они насиловали меня одновременно, я сомкнула челюсти. Молодые зубы победили дряблую плоть. Я поняла, что месть имеет вкус крови. После этого происшествия я рисковала превратиться в «овощ» и не выйти из психушки никогда.
Однако произошло странное. Ставший инвалидом Червяк, подлечившись, не успел меня искалечить. А завотделением Жаба написал заключение о полном выздоровлении пациентки, и меня выпустили на свободу через год после приговора суда.
В тот момент я еще не знала, что за неожиданным решением стоит набирающий силу следователь прокуратуры Роман Витальевич Мосягин. Тот самый человек с лицом-ширмой.
Не догадывалась я и о его коварном плане.
30
— Послушай, Субботин. Вместе с Барсуковым к вам заезжал этот человек? — спросила я, описав, как могла, внешность Романа Витальевича Мосягина.
— Нет.
— Ему под пятьдесят. Он мог измениться. Потолстеть, поседеть.
— Нет. Хозяин приезжает с молодым водителем, иногда с Доктором. Но Доктор не похож на вашего человека.
— Это я заметила.
— Что же мне делать? Я надеялся поговорить с Хозяином. А теперь…
Субботин смотрел на меня с некоторым укором, словно я виновата в его незавидном положении. Пришлось срочно поднимать авторитет. Я прикинула и решила:
— Для начала поболтаем с Доктором.
— С Доктором? Как?
— Солдаты вверху, он внизу. Нам надо пройти вниз, чтобы охрана не заметила. Сдается мне, что твои однополчане теперь под вечным кайфом.
— Им понравились некоторые уколы.
— Вот-вот. Нам это на руку. Двигаем.
— Но Доктор поднимет панику. Стас услышит, а когда заметит меня…
— Спокойно! Ты не один. Держись за мной и выполняй команды.
Субботин не спорил. С того момента, как растерянный и голодный беглец оказался в машине вооруженной и уверенной в себе женщины, он признал мое право руководить им. Честно признаться, мне это льстило. Рядом со мной вновь появился человек, который нуждается во мне. Ответственность за судьбу других делает жизнь полноценной. Забытое чувство возвращало меня в счастливое время, когда я была не одна.
Мы спустились с холма, пробрались к металлическому забору и отогнули один из листов.
— Ползать умеешь? — поинтересовалась я.
— Учили немного, но я служил в ракетных войсках.
— Тогда действуй как я.
Я юркнула в щель в заборе, опустилась на корточки и на четвереньках пробежала к отвалу земли.
— Дальше ползком, — приказала я, дождавшись Николая.
Бурьян, разросшийся по весне, позволил незаметно подобраться к стене бытовки. Я выглянула из-за угла. Вход в подвал находился между строительными вагончиками. На ступенях противоположной бытовки сидел крупный солдат с мутным взглядом и автоматом между коленями. Я повернулась к Николаю.
— Это Стас?
— Угу.
— Вниз я пойду одна. — Я повесила бинокль на шею Субботину. — Ты шумни с другой стороны, чтобы его отвлечь.
— Как?
— Брось камень.
Я затаилась в удобной позиции. За бытовкой щелкнул гравий, покрывавший дорогу. Охранник встал, поправил автомат, пошел на звук. Я крутанулась по земле через спину и скатилась в прямоугольный проем между вагончиками. В глубине узкого подвала виднелась покореженная железная дверь с огромным запором, похожим на автомобильный руль. Из-за повреждения дверь плотно не закрывалась. Я вынула пистолет, прикрепила глушитель и проскользнула внутрь.
Вниз вели каменные ступени, которые упирались в обычную дверь. Я нажала на ручку и толкнула створку. За длинным оцинкованным столом, заставленным микроскопами и приборами, в свете люминесцентной лампы сидел тот, кого называли Доктором. Перед ним возвышался ряд пробирок. Доктор вздрогнул и обернулся.
— Кто здесь?
Он задел одну из пробирок. Черная стекляшка звякнула о столешницу, выплеснула бесцветный раствор, покатилась и разбилась о бетонный пол. Доктор шарахнулся в сторону и наткнулся на ствол моего пистолета.
— Не суетись и не шуми! — предупредила я.
— Вы из МЧС? — бегающие глазки ощупали усатое лицо, лоб морщился, сопоставляя женские нотки в голосе с внешним видом офицера.
— Заткнись! Будешь отвечать на мои вопросы. — Я толкнула Доктора обратно в кресло, продемонстрировала перед его носом пистолет. — Кто ты такой? И что здесь делаешь?
— Я здесь работаю! А вот вы…
— Если я начну работать — мало не покажется. Кто ты такой?
— Обратитесь к Барсукову. Это начальник милиции.
Клиент не из пугливых, убедилась я. Он привык к виду оружия и знает, что Барсуков обладает реальной силой, против которой не отважится пойти непонятный капитан МЧС. Я рывком отклеила усы, сунула их в карман и неожиданно выстрелила. Ближайшая к доктору пробирка разлетелась вдребезги.
— Рука дергается, когда меня нервируют. — Я рисковала, хлопок от выстрела был достаточно ощутим в закрытой бетонной коробке. Но выхода не было. Женщине, даже вооруженной пистолетом, в отличие от мужиков, приходится доказывать серьезность своих намерений.
Сжавшийся в комок Доктор осторожно открыл глаза. Теперь в его голосе звучал явный испуг.
— Вы — женщина?
— И очень злая! Итак, кто ты такой?
— Я ученый, биолог.
— Какого черта ты здесь делаешь?
— Меня пригласили для исследований. Когда-то я жил в этом городе, а потом уехал в Москву. Я веду научную работу.
— В подвале, на живых людях?
— Ну что вы…
— Одного из которых сожгли и закопали, а другого хотели шлепнуть, но он сбежал.
Глазки Доктора вновь забегали.
— Кто вам сказал? — промямлил он.
— Что ты вколол Николаю Субботину?
— Так это Субботин растрепал? Где он?
— Что было в ампуле?
— Если вы знаете, где Субботин, лучше сообщить Барсукову. Это важно и срочно. Поверьте! — Доктор нервно взглянул на наручные часы.
— Что было в ампуле?
— У нас мало времени. Позвоните Барсукову. Вот…
— Руки!
— Я хотел достать телефон. Он у меня во внутреннем кармане. Только под землей связь не берет. Надо выйти.
— Мы выйдем, когда ты всё объяснишь.
— Но…
— Вижу, разговор у нас не получается. Придется тебе вколоть сыворотку правды. — Всю противоположную стену бункера занимали несгораемые шкафы, один из которых был открыт. Я еще раньше заметила в нем ряды ампул. Отступила и взяла несколько с разными обозначениями. — Какая? Говори!
Доктор молчал.
— Тогда буду колоть все подряд. Не боишься передоза, биолог?
Женщины в отличие от мужчин тщательно подходят к одежде. Это я для мужиков объясняю. Вы криво улыбнулись? Напрасно. Вас раздражает, как долго жена собирается в ресторан, в гости и даже на нелюбимую работу. Вам кажется, что она впустую тратит время. Вы весь такой оптимально-рациональный и высокоинтеллектуальный не можете понять, зачем ей такая неподъемная сумочка? Тогда почему, как только вам что-то понадобится, вы сразу обращаетесь к ней? Вам вечно то жарко, то холодно, то продувает, то натирает пятку, а дождик всегда застает врасплох. Где ваш зонт? А перчатки? Я уж не говорю про такие мелочи, как расческа или платок.
Зато она — очаровательная и предусмотрительная — месяц продержится со своей сумочкой на необитаемом острове, будь он хоть в тропиках, хоть за полярным кругом.
Вот и я, собираясь на задание, экипируюсь по полной.
Я сунула ампулы в вертикальные внутренние кармашки куртки, похожие на патронташ, и извлекла пластиковые петли-затяжки, всегда хранящиеся в одном из многочисленных карманов походных штанов. Производители и торговцы скрепляют ими товары. Эффективные штучки: тоненькие, но не порвешь.
Я припугнула Доктора и ловко притянула его запястья к поручням кресла.
— Вы не смеете! — шипел пленник.
— Жаловаться будешь в Брюсселе. А сейчас приготовься к процедуре.
— Нет!
— Тебе можно колоть, а мне нельзя? Дискриминация по половому признаку. Итак, с какой начнем? — Я вооружилась одноразовым шприцем, из вскрытой упаковки, и взяла первую попавшуюся ампулу. — Эта тебе нравится?
— Только не ее!
— Тогда какую? Или сам расскажешь то, что знаешь?
— Я готов. Я расскажу. Я, конечно, всё расскажу! Я подневольный человек, наемный сотрудник, мне нечего скрывать! Это были обычные эксперименты, самые обычные — рутина. Я всего лишь научный сотрудник. Конечно, результаты я должен докладывать заказчику, тому, кто меня нанял, полковнику Барсукову. И было бы лучше, если бы он присутствовал здесь. Но если вы настаиваете, я не буду скрывать…
Доктора словно прорвало. Он болтал без умолку, излишне громким голосом, ерзал на стуле, к которому был примотан, его испуганный взгляд метался от моего лица к руке со шприцем и еще куда-то за спину. Но ничего конкретного он не сообщал. Он лишь создавал шумовой фон, чтобы скрыть другие звуки.
Когда я это поняла, было поздно.
Мой пистолет, который я положила на стол, чтобы освободить руки для инъекции, отлетел на пол, а в спину под лопату уперся ствол чужого оружия.
31
Семнадцать лет назад в разгар лета меня выпустили из психиатрической клиники. Всучили документы и вытолкнули за ворота. Я сидела на пыльной остановке, пропуская один редкий автобус за другим. Куда пойти, я не знала. В прошлой жизни у меня была семья: любимый муж и прелестный сынишка. Сейчас у меня нет ничего. Нет даже денег на автобусный билет.
Мимо проезжали грузовики. На одном из таких же работал Николай. Я вспоминала, как он караулил меня после работы, подвозил, смешил, впервые поцеловал, как в первый раз его ладонь скользнула под платье и сжала мою грудь. В тот момент мне было стыдно, боязно