Барсуков смотрел на толпу, едва сдерживая гнев. Победное настроение улетучилось. Светлый Демон где-то здесь, нашептывало его воспаленное воображение. Она с легкостью прикончила Субботина, потому что двигалась к другой цели. Барсуков вспомнил, как Светлана уходила. При ней была черепаха и бутылка воды. Он лишил ее оружия, в машине она ничего не успела взять, но киллер с ее опытом может разоружить растяпу милиционера. Пока таких сведений не поступало. Но это только пока.
Полковник нащупал пистолет под кителем. Теперь он не будет вступать в переговоры. Он шлепнет Светлого Демона при первой же возможности. Пусть только появится!
Рука, сжимавшая телефон вздрогнула, мобильник вновь зазвонил. Полковник смотрел на дисплей и не верил своим глазам. Звонила Светлый Демон!
— Привет с того света, Барсук. Я всегда утверждала, что умная пуля лучше тупого взрыва.
— Где ты? Если в городе, лучше уматывай.
— Мне нравится ваш праздник. Я тоже постаралась нарядиться. Как я выгляжу?
— Ты здесь? — Полковник испуганно вертел головой, по спине холодной змейкой струился пот.
— Посмотри на Мосягина.
Барсуков перевел взгляд на трибуну. Роман Витальевич только что окончил пламенную речь и глотнул воды из стоявшего перед ним стакана. Мэр приглашал миллиардера к символическому крану, чтобы включить фонтан.
— Где ты, сука?
— Ты знаешь, что фонтан работает в замкнутом цикле? Одна и та же вода прокручивается неделю.
— Не заговаривай мне зубы.
— Помнишь ту бутылку, с которой я ушла? В ней слюна Субботина. Это вирус, перешедший в активную стадию. Его только что глотнул Мосягин. Теперь он разносчик смертельной заразы. Остальное я вылила в фонтан. Сейчас он заработает, и брызги окатят толпу.
Безумный взгляд Барсукова метался по улыбающимся лицам. Левая рука сжимала телефон, а правая выхватила пистолет. Она где-то рядом. Обманывает или нет? Дерзкая бестия насмехается над ним и его мнимой победой.
— Где ты?
— Повторяю, смотри на Мосягина.
Роман Витальевич уже подошел к оранжевому крану. Рядом с ним высокая девушка в народном сарафане с едва заметным «блютусом» в ухе радостно помахала Барсукову рукой.
И он узнал ее!
Переодетая в официантку, Светлый Демон обслуживала гостей на трибуне и запросто могла налить Мосягину зараженной воды. Она не врет. Она покусилась на самое святое! Она хочет уничтожить его священную дойную корову — его Город!!!
Сейчас Мосягин возьмется за кран, и по его команде включат воду в фонтане. Взметнутся высокие струи. Будут брызги. Народ повалит к чаше, чтобы прикоснуться к новой городской достопримечательности.
Нет! Этому не бывать!
«Уничтожай немедленно. Без раздумий! Кто бы он ни был!» — это слова Мосягина о зараженных вирусом. Миллиардер сам отдал приказ спасать город любой ценой.
Любой!
Взгляды собравшихся сосредоточены на многоярусной чаше фонтана. Барсуков перед трибуной, но его никто не замечает. Перекошенное праведным гневом лицо способно испугать любого, но даже штатные охранники миллиардера расслабленно ждут водной феерии.
Мосягин тянется к крану. Полковник вскидывает руку с пистолетом и начинает стрелять.
72
Барсуков жал на курок, пока не закончилась обойма. Пули одна за другой летели в сторону трибуны. Милиционер стоял так близко, что даже в состоянии аффекта не мог промахнуться. Первая пуля попала в грудь Мосягина. Миллиардер вздрогнул, расправив от шока плечи, и стал еще более уязвим. Его глаза навыкате нашли стрелявшего. Привычная ширма, закрывающая душу, рассыпалась. Он оседал с искренним удивлением и явным облегчением на лице.
Оставшиеся патроны были предназначены мне. Но я успела укрыться за миллиардера, поддерживая его и чувствуя, как сотрясается от дополнительных пуль уже безжизненное тело.
Началась паника. Толпа завизжала и устремилась кто куда. Охранники Мосягина, не ожидавшие такой развязки, одурело водили пистолетами, не понимая, что предпринять. Я поспешила удалиться. Заказ выполнен в назначенное время в назначенном месте. Мой клиент, упомянутый в газетной передовице первым, мертв.
Подхватив длинный подол, я семенила в дурацком сарафане среди толпы, стараясь не споткнуться. Это давалось нелегко. Чужие туфли жали, меня задевали то справа, то слева потерявшие разум молодые мужики. Они спасали себя драгоценных, не церемонясь с окружающими. В какой-то момент меня с силой дернули за пышный рукав. Кокошник слетел, плечевой шов треснул, но меня не отпускали. Я развернулась, чтобы вмазать наглому кретину, и обомлела.
— Сюда! — бесцеремонно потащила меня ухоженная дама в брючном костюме.
Это была Елена Баринова, моя лучшая подруга по интернату. Я послушно устремилась за ней. Лена открыла ключом дверь в ближайшем переулке и втолкнула меня внутрь помещения.
— Это редакция моей газеты, — пояснила она, проносясь по пустому коридору. — Сейчас здесь никого нет.
Мы оказались в комнате совещаний, всю площадь которой занимал длинный стол со стульями и экран на треноге. Лена уселась во главе стола. Единственное мягкое кресло заученно приняло в объятия ее точеную попку. Подруга тяжело дышала и откровенно рассматривала меня. Под искорками восторга в ее глазах затаился страх.
— Привет, подруга, — выдохнула она. — Классно выглядишь.
Мне было не до бабских комплиментов. Я оторвала болтавшийся рукавчик сарафана и уперлась расставленными ладонями в столешницу.
— Ты знаешь, чем я занимаюсь?
— Слухи доходили.
— Заказчица ты?
— Что? Какая заказчица?
— Ты писала сегодняшнюю передовицу?
— При чем тут…
— Внизу твоя подпись. Отвечай!
— Основу готовит другой сотрудник. Я корректирую и подписываю.
— Что значит «корректирую»?
— Это ближе к политике, чем к журналистике. Упомянуть, кого надо в нужном ключе, вычеркнуть кого не надо.
— Кто написал о Мосягине? Почему он оказался первым?
— Странный вопрос. Он владелец комбината, главный спонсор сегодняшнего праздника. Как без него? Роман Витальевич приезжает в город редко, надо уважить.
— Зачем ты хотела его смерти?
— Я?! По-моему это ты должна мечтать ему отомстить. Он разрушил твою жизнь.
— Я сама ее разрушила.
— Нет, подруга ты ошибаешься. Режиссер твоей трагедии именно он.
— Отключи журналистское словоблудие! Ты не на редколлегии.
— Сядь, — спокойно сказала Елена, извлекая из сумочки тонкую сигарету. — И оторви второй рукав, а то похожа на клоуна на детском утреннике.
Я послушалась. Наряд и правда дурацкий. Заодно скинула туфли, пока они не натерли кровавые мозоли.
— Воды хочешь? — спросила Лена. В центре стола на подносе стояли закрытые бутылочки и перевернутые стаканы. Я потянулась. Она смяла только что закуренную сигаретку и попросила: — Подай и мне тоже.
Мы дружно глотнули из открытых бутылок. Невольно вспомнилось, что всего несколько минут назад самая безобидная жидкость стала причиной кровавой трагедии.
— Ну и денек, — вздохнула подруга.
— Вернемся к режиссеру и его марионеткам, — я напомнила ее же слова о Мосягине.
Елена как-то странно взглянула на меня, наклонилась и, как в детстве, словно доверяла важную тайну, произнесла:
— Недавно я узнала, что твой ребенок жив.
В моих глазах помутнело. Я схватилась за стол. Первый человек за семнадцать лет высказал вслух то, что не раз терзало меня бессонными ночами. Я вспомнила могилку с именем сына и прохрипела:
— Не верю.
— Это правда, Света.
— Я была на кладбище и видела обелиск.
— Там лежит только пакет, который выловили из реки. Когда хоронили Николая Демьянова, его мама настояла на похоронах внука. В маленький гроб положили вещи твоего сына и больше ничего!
— Не трави душу, мне и так больно.
— И все-таки это правда. Мой муж доказал это. Он милиционер и знает свое дело.
— Как его зовут? Я хочу с ним поговорить.
— У нас одна фамилия. — Лена показала на стенд с фотографиями. Под ее портретом виднелась надпись: Главный редактор Елена Барсукова.
Барсукова! Так вот в чем дело. Сменив фамилию, подруге не понадобилась менять подпись. Та же размашистая Бар и завитушка.
— Значит ты с Барсуком… с того самого момента.
— Ну да. Я же говорила, что вышла замуж. Ты поверь, в тот день я не участвовала в идиотском розыгрыше.
— Ты просто получала удовольствие. А я…
— Света, хватит о старом. Твой сын нашелся. Он выжил!
Я растерялась. Росточек счастья не мог пробиться через бетонную плиту страха.
В глубине помещения хлопнула дверь, по коридору застучали шаги. Ворвался возбужденный Барсуков в парадной форме. Я вскочила.
— Сядь! Руки на стол. — Барсуков сверкал бешеным взором и угрожал пистолетом. — Ты-то мне и нужна, паскуда! Дашь показания, что Мосягин был заражен вирусом.
— Каким вирусом? О чем ты? — удивилась Лена.
— Они уже раскусили, что к чему. Я еле ушел. Хорошо, что у меня есть ключи от твоей редакции.
— Гена, успокойся. Может, это даже к лучшему, что Мосягин мертв. Теперь тебе никто не посмеет указывать. Учись у Светы, она выполнила заказ и совершенно не волнуется.
— Это я его убил, дура! Вот из этого пистолета!
— Ты?
— Да, я! Думаешь, только киллеры умеют убивать?
— Гена…
— За мной охотятся его головорезы. Я должен оправдаться. Это была ликвидация вирусоносителя! Вынужденная мера, чтобы спасти город!
Я вернулась в привычную систему координат: я и враг, опасность и борьба. Я медленно покачала головой.
— Мосягин не был заражен.
— Врешь!
— Вода была чистой.
— Разве не ты убила Мосягина? — продолжала пучить удивленные глаза Лена. — Я думала, ты приехала мстить.
— Она обманула меня! — взревел Барсук. — Я ее отпустил, а она…
— Ты хотел меня взорвать.
Полковник замахнулся пистолетом. Я уклонилась, и его удар пришелся по воздуху.
— Что происходит? Что ты скрывал от меня? — взвилась его жена. — Ты сказал, что в город вернулась Демьянова и ты ее ищешь. А сейчас выясняется, что ты с ней общался. Зачем ты убил Мосягина?