Брезгливо отодвинулся от нее, возможно, тетушка кое в чем права. А может даже во всем.
— Сядьте! — снова приказал невесте, и проследил за тем, как совершенно пунцовая леди тер Глоуддак выпрямляется и усаживается удобнее. — Я запрещаю вам приходить в мои покои и брать мои вещи без моего на то разрешения, и призываю свидетелем магию.
От последнего слова девушка вздрогнула. Нет, все-таки не дура. Не знаю от кого ей довелось узнать про особенности древней клятвы, но она использовала ее намеренно.
Магия заструилась по моим рукам и плавно поплыла от меня к невесте. Я примерно представлял, что сейчас будет. Запрет отпечатается на коже невесты и будет каждый раз, когда она нарушит запрет — жалить ее.
— Но я же извинилась!
— О, и несомненно искренне, — ехидно ответил ей. — Но вы уже не ребенок, чтобы избегать ответственности за свои поступки.
— Я не хотела навредить, я только…
— Я не разрешал вам приходить, — жестко припечатал, зная, что тем самым даю повод магии для дальнейших действий. — Я не разрешал трогать или выносить мои вещи.
Магический запрет штука болезненная. Когда-то я испытал его действие на себе, но сочувствия или жалости к невесте не испытывал.
Леди явно пользуется и своей внешностью, и своим статусом, чтобы творить все, что вздумается. При этом совершенно не желая менять линию поведению, а только переносит ответственность за свои действия или на период времени, проведенный вдали от семьи, достаточно вспомнить ее заявления, что она не была близка со своими родственниками и жила отдельно, или на тех, кто так или иначе имел возможность общения с ней. Та же мачеха.
Может я и не прав. Но что-то мне подсказывает, что использование было обоюдным. И время на то, чтобы это выяснить у меня предостаточно.
— Ай! — леди дернулась, ощутив первую волну от печати и потянулась рукой к лопаткам. — Жжется!
Удивительно, но, судя по всему, печать запрета расцвела на ее спине, в то время как у меня она когда-то была на руке. Видимо, степень ее виновности куда обширнее и выкрала леди Аэлья не только рисунки Ашты. Я примерно понял, какую именно папку невеста взяла и чем именно заинтересовалась. И теперь вопрос о том, откуда леди видела обнаженных мужчин — снят.
Папок с рисунками-исследованиями Ашты у меня хранилось в количестве десяти, практически во всех есть обнаженные люди, а также данные о вскрытии некоторых тел, которые были подвержены влиянию гадких душ. Часть дипломной работы для перехода на третью ступень обучения, то, что в итоге не вошло у Ашты в проект.
Леди вскочила с софы, на этот раз падать она точно не собиралась. Вцепилась в юбку, опять охнула и заторопилась на выход.
Я усмехнулся, глядя на леди Аэлью. Это только начало. В момент, когда она принесет, а она непременно принесет все то, что посмела взять без моего ведома, печать не позволит что-то оставить у себя, ее ждет вторая часть разговора. И щадить девушку я больше не намерен.
А вот одеться и переговорить со слугами, мне не помешает.
Однако леди Аэлья удивила меня. Она не пошла к дверям, нет. Вместо этого ее путь лежал совсем в другую сторону. К одному из тайных ходов, которых в замке было предостаточно. И в том числе в моих покоях. Но леди о них не должна была знать!
Впрочем, знания мало, нужно использовать определенный вектор — родовой знак, который позволит провести перемещение и эту тайну хранят члены семьи…
Я метнулся следом, чтобы успеть увидеть, как леди Аэлья использует родовой знак для того, чтобы задействовать механизм, а затем исчезает в коридоре.
Кажется, слуги не так уж виноваты, как мне казалось.
— Сириус, — позвал иллами. — Установи связь с Тришей, отец должен знать, что родовой знак был передан невесте, как и схема ходов замка, и просканируй пространство. Не нравится мне все это.
— Сделаю. — Отозвалась друг. — И оденься, Лейн.
— Я тебя смущаю? — фыркнул на его замечание.
— Ни капли, но твоя попытка запугать леди явно провалилась.
Была такая мысль, да. Юные леди вообще-то боятся обнаженных мужчин. А не изучают их тела. Нервничают, могут взболтнуть лишнего, смущаются, могут и в обморок упасть. Однако Аэлья не только не испугалась, но и попыталась вести беседу.
Удивительная выдержка или продуманность.
Такое впечатление, что мы все были обмануты. И историей леди Аэльи тер Глоуддак, и ее внешностью.
— Тебе ведь изначально показалось странным, что дочь первого великого рода отдали на воспитание нянькам и буквально отрезали от остальной семьи. Только мы девочку пожалели, решив, что ею просто решили откупиться. — Отозвался Сириус. — Кто знает, что совершил ее отец, раз пошел на поводу у главы второго рода света. И уж тем более нам не известны все условия, которые тот выдвинул.
— Думаю, стоит встретиться с Арландом…
— Ты бы выяснил раньше, если бы не был занят леди Мариной.
— Или бы не выяснил, продолжая откладывать, ты же помнишь, что я все же был очарован леди Аэльей, несмотря на ее явное восхищение Адарлейном.
— Я помню твои мысли, — согласился Сириус. — Тогда ты считал, если расторгнуть помолвку не выйдет, то стоит попытаться присмотреться к леди и попробовать наладить с ней отношения.
— Тем не менее, я рад, что все вышло именно так, — я прошел в гардеробную, подумав о Марине. Ее появление в моей жизни — подарок. — Как бы там ни было, а дать леди Аэлье родовой знак для использования тайных ходов замка, мог только член семьи, и я предполагаю, что это или Адарлейн, или его мать.
— И даже идиот мог догадаться, что вектор подходит ко всем потайным ходам замка, а не только к тому месту, на который ей указали. — согласился со мной Сириус. — Триша передала информацию, лорд Мэнрайд желает тебя видеть после собрания и дает разрешение на любые действия.
Глава седьмая
— У меня больше ничего нет! — всхлипывала леди Аэлья, ерзая в кресле. — Клянусь, я все принесла!
Леди дернулась от боли и всхлипнула.
Магия так не думала, а потому печать запрета жалила девушку.
Я же силился не рассмеяться, глядя на то, что леди успела мне вернуть.
Во-первых, папок оказалось не две, а три. И, кажется, я понял, почему девушка так меня рассматривала. В последней, хранящейся у меня папке, Ашта придуривался и пририсовывал к разным частям тела то глаза, то уши, то лица некоторых преподавателей из академии в самых неожиданных местах.
Особенно досталось его наставнику по перемещениям в пространстве… Архмастер Аркад и так обладал выдающейся внешностью: крупный нос, который был очень похож на фасолину, маленькие, близкопосаженные к носу глаза, и редкие, жидкие усики…
Понятно, что все это было ребячеством, не достойным поведения лордов, но мы и не планировали показывать эти рисунки посторонним.
А у меня рука не поднялась выкинуть художества Ашты… Кто ж знал, что одна леди воспользуется моей доверчивостью и решит поживиться в моих покоях тем, что при других обстоятельствах я бы никогда не показал? Ей так точно.
Во-вторых, помимо папок с рисунками, леди Аэлья посчитала возможным взять из моих комнат рубашку, одну из тех, которые щедро расшиты драгоценными камнями и предназначены для официальных мероприятий, таких как свадьба и первая брачная ночь. Конкретно эта была предназначена для последнего. Я смотрел на рубашку и пытался понять, не оторвала ли леди парочку камней и если да, то каких именно? Артефактор во мне придирчиво изучал фронт работ и пока не нашел ни единого изъяна или несоответствия. Все камни были на месте, никаких замен или порчи материла. Вот и зачем ей понадобилась эта рубашка? Не думала же она, что, не найдя рубашку, я отменю или отсрочу свадьбу и брачную ночь.
Конечно, камни на рубашке особенные, заряженные на зачатие, однако сделать новую, особого труда не составит, пусть и потребуется несколько дней. Однако подготовка к церемонии заранее бы выявила отсутствие рубашки. Иными словами, воровать рубашку бессмысленно.
В-третьих, леди тер Глоуддак поживилась мелкими артефактами моего создания. Иногда для большей концентрации и мысленной деятельности, я делаю подобные полезные безделушки: для освещения в темноте, мини-светильники, поисковые маячки, массажеры для рук, в частности кистей. Их нельзя назвать дорогими, скорее мелочовкой, на которую способен любой студент первой ступени обучения. Может на то и был расчет, что я не обращу внимания на пропажу таких, по сути, для меня ничего не значащих вещей?
— Лорд Лейнард, пожалуйста. Остановите это, — взмолилась леди Аэлья. — Я больше ничего не бра… ай!
Леди выгнуло, видимо, магия хлестнула особо сильно. Сожалений по этому поводу я не испытывал. Невеста так и не поняла свою вину, ей просто хотелось прекратить действие печати.
— Вспомнила! — воскликнула она. — Я вспо-о-омнила.
Девушка натурально провыла и залилась слезами.
— Я не смогу отдать… Никак…
Я промолчал, ожидая продолжения. Что же такое она взяла, что не может вернуть? А раз не может, значит отдала кому-то?
Она снова дернулась от действия печати запрета.
— Я же его давно съела, — будто огрызаясь на печать, заявила она. — Как я могу отдать?
Я ничего не мог поделать со своим воображением тут же представив каким образом леди может вернуть украденное и съеденное. Даже два варианта и больше сдерживаться не смог, рассмеялся.
Сириус тоже посмеивался, вторя моим мыслям, подсовывая не самые приличные и малоприятные образы.
— Сириус, это уже не смешно, а отвратительно.
— Извини, не удержался.
— Что именно вы съели? — обратился уже к леди Аэлье, которая молча глотала слезы.
— П-печенье…
Надо же, я думал коробка просто не дошла ко мне, а точнее ее забрал отец и не признается, потому что в тот раз ему не досталось из-за ссоры с леди Руданой.
Тетушка иногда, а если честно, то очень редко баловала выпечкой. Но когда это происходило, заветные коробочки получали все члены семьи. Не знаю, где она брала рецепты кондитерских изделий, но ничего подобного никто из нас не ел ни в одной из рестораций Тантерайта.