Внезапно все стало еще больше — и пропало. Джослинн оторвало от Бранна, бросило на пол. Видимо, в тронный зал, судя по королю и советнику, которые, видимо, о чем-то разговаривали, а сейчас недоуменно смотрели на них. Пол, словно почуяв смущение Джослинн, прогнулся, образовав проход, и она заскользила на спине все дальше и дальше вниз, успев не один раз проститься с жизнью. Да, она хотела бы сейчас пропасть из вида Дея и Джареда, но не ценой собственной жизни! Попыталась перевернуться и уцепиться за стены — не вышло, только руки ободрала в кровь. Черный с серебряными проблесками камень, обычно лежащий на полу, сейчас изогнулся в трубу! Может, это ей все снится? Не похоже. Падение продолжалось и даже ускорилось. Джослинн уже видела противоположную стену и попыталась зацепиться за нее обувью, но овальная стенка выгнулась, не давая ни дотронуться, ни остановиться. Внизу показалась очень неприятная даже на вид ярко-алая пасть с черными клыками. Так, верно, выглядел бы громадный волк, решивший пообедать юной волчицей. Джослинн укусила себя до крови, все еще надеясь, что это игры ее подсознания, но ничего не изменилось. Тогда она сгруппировалась — и упала в самый центр алой пасти. Не удержалась, зажмурилась — а когда открыла глаза, то вновь увидела себя в тронном зале. Восьмигранные, суровые серо-стальные колонны дерзко обвивали ростки плюща, покрытого ярко-желтыми жизнерадостными бутонами. Джослинн подумала, что союз Дома Волка и Дома Солнца никогда еще не был столь наглядным, как в этот раз. Провела дрожащей рукой по лбу и поклонилась королю, высматривая Бранна. Он оказался рядом в следующее мгновение, и это было странно, так как волчица могла поклясться, что его только что не было.
Бранн встряхнулся так, что пегие перья всколыхнулись на голове. Оглядел Джослинн, шагнул к ней, словно не веря. Дотронулся и прерывисто вздохнул.
— Что это было? — вырвалось одновременно у волчицы и неблагого.
— Это было всего лишь предупреждение, — раздалось от трона.
Джослинн наконец разглядела, в чем еще была странность. Советник обычно стоял по левую руку от трона, а теперь — сидел в высоком кресле и выглядел еще бледнее обычного. Джаред оторвал ладонь от подлокотника и указал на Бранна, поморщился и уронил руку, словно это ничтожное усилие уже далось ему с невероятным трудом. Вздохнул и продолжил:
— Черный замок полон магией, собственной магией. Он в особых случаях может допускать магические завихрения при выходе из него, но при входе — нет. Он охраняет покой Благих земель, и не один раз служил последним убежищем при всеобщих катаклизмах.
— Уважемый советник, вам нужна помощь, дозвольте мне… — начал Бранн, совершенно игнорируя слова Джареда.
— Дослушайте сначала, уважаемый королевский волк, — не менее вежливо прервал его Джаред.
— Я, бывало, выходил из замка, пожалуй, не один раз, — потер Бранн нос. — И столько же раз входил. И ничего. Друидов на… экскурсию водил, к примеру.
— Возможно, тогда пожелания цитатели совпадали с вашими действиями, — устало выговорил советник. — Возможно, сегодня терпение Черного замка иссякло. Я не буду требовать от вас, но прошу, не пользуйтесь вашей неблагой магией для входа в него. Я бы советовал вам приберечь силы.
Дей повернул к советнику голову, все еще обмотанную серебристым шарфом.
— Сколько у нас времени?
— Мало, очень мало. Но есть, хотя бы для того, чтобы записать имена двух влюбленных, объединив их судьбы в одно.
— Наши судьбы в одно объединяем мы сами, — глядя себе под ноги, буркнул Бранн. Посмотрел на Джослинн и добавил: — Я обещал, я посмотрю.
— Мой король, это должен был бы сделать я. Вас не затруднит?
Джослинн, все еще не отойдя от нахождения в глотке Черного замка, почувствовала, как дрожат колени, немного обиделась — она и сама могла бы принести Книгу Семей! И Бранн мог бы быть не столь вредным в этом, так важном для нее деле! В конце концов, она под неблагой аркой прошла и глупых вопросов не задавала!
Хотя… Возможно, все, что Дей мог делать сам, доставляло ему радость. Король встал все так же прямо. Сделал три шага по залу, опустил руку на широкий стол, подхватил книгу, вернулся к советнику и положил ее на его колени. Улыбнулся довольно и вернулся на трон. Кто не знает, тот и не скажет, что вместе с глазами Дей лишен и зрения.
— Бранн, ваши предложения? — слабо улыбнулся и советник. — Подумайте, насколько вы облегчите жизнь вашей любимой, зарегистрировав ваш брак по законам Благого мира.
Джослинн стояла ни жива ни мертва. Точно ведь! Как только начнется Лугнасад, ей придется отбиваться от предложений! Может, приковать себя в башне, чтобы не участвовать во всеобщем веселье?
Джаред открыл Книгу, Бранн подошел и внимательно посмотрел в нее.
— Благие правила для меня немного непонятны, я всегда думал, что Книги читают.
— Некоторые из Благих книг читать так же опасно, как и неблагие, — с намеком ответил Джаред.
— Бранн, я так рад за вас с Джослинн! — Дей, совершенно позабыв о собственном положении, встал, шагнул в Бранну и порывисто обнял его. — А еще я рад, что вижу тебя! Почему-то зеленого, но, когда ты так близко, вижу, — шепнул он тихо, но Джослинн разобрала.
Отодвинул от себя Бранна, и Джослинн поняла — свадьбы не будет.
— Я не хотел огорчать тебя, Дей. Правда, не хотел бы, — ровным голосом, глядя прямо в лицо Дея, произнес Бранн. — Но я прочитал последнюю страницу. Запись о свадьбе Алана и Дженнифер. Запись об их сыне. И все.
Советник глубоко вздохнул и прикрыл глаза ладонью. Джослинн, не поняв сначала, поняла сейчас. Вся кровь бросилась ей в лицо.
— Бранн, прости и ты меня. Я зря не верила тебе! Мой король, если ваша любовь с Алиенной недостаточна для заключения брака и записи в Книге Семей, то наша — тоже. Мы подождем.
— Джослинн, — восторженно произнес Бранн. — А я думал, ты мне голову откусишь. Ты самая прекрасная и самая невозможная из всех благих и неблагих вместе взятых!
Глава 7. Основы деревянного трона
Уже в прыжке Гвенн осознала собственную ошибку. Ее опять поймали на слабо! Но поскольку в ней разглядели особу королевской крови, тем паче правящей династии, убивать ее вроде как самоубийство? Ага, доложил волчице собственный разум. Поэтому закопаем по-тихому и, честно глядя в глаза, признаемся: нет, не убивали!.. Однако прятаться тоже не выход. Когда она, играючи, таилась от Финтана среди елей, он ее находил далеко не всегда, а ведь лес — его родной дом! Зато место, где прятался лесовик, Гвенн чуяла безошибочно. На земле своего Дома она для детей Леса — сродни горящему в ночи светильнику, и спрятаться ей можно лишь в тени ещё более мощного огня.
Мысли пронеслись в голове вихрем и заняли не больше удара клепсидры. Гвенн мягко приземлилась на травку, а вот выпрямиться удалось не сразу. Ее словно окутал невидимый, но упругий кисель, мешающий даже пальцами пошевелить. А потом и в глазах потемнело. Дикий, животный ужас пойманного в ловушку зверя заставлял дёргаться все сильнее. Молить о помощи? Просить о снисхождении? Не дождетесь! В глазах темнело от боли, Гвенн с тяжким трудом прикусила губу, но ничего не изменилось.
— Ослабь, Элайя, — прозвучал медовый голос с ноткой тревоги. — Ты видишь, она поранилась.
— Не сопротивлялась бы, так и не поранилась, — недовольно ответил кто-то, но силки разжались, туман немного развеялся. Недовольная Гвенн проморгалась — и увидела, как та, главная женщина вытянула руку вперед, и на ее ладони вспыхнул огонь. Не успела Гвенн удивиться — сжечь ее могли и на дереве — как тот же медовый голос произнес:
— Она — наследная принцесса, она не умеет просить. Пригнись, дитя.
Воинское воспитание диктовало подчинение, королевская кровь и собственный норов мешали, «дитя» приводило в бешенство, да и проклятый кисель все ещё сковывал тело. Но тут решили за нее. Кто-то налетел и повалил ее наземь. Позади вспыхнуло и заскрежетало, даже тело обдало теплом.
— Да откуда их столько?
— На вкусную волчицу налетели.
Потом разговоры пропали, их заменил визг, скрежет и мягкие гулкие удары, несомненно, магические. Гвенн немного позавидовала и озадачилась: отчего это в землях Дома Леса так полыхает магия? Вспомнила карты изменений флёра, как называли магию старинные книги, не на раз изученные под руководством советника, прикинула нахождение угодий лесных — на самом краю Благого мира — и поняла одну неприятную вещь. Магия шла именно от края и ударяла в Черный замок лишь в конце своего пути, ослабленная, истощенная. И цитадель волков, основа Светлых земель, впитывала ее до конца, не давая буйствовать более, укладывая в мирное русло, подпитывая саму жизнь ши и, возможно, клепсидру. Поэтому друиды смогли проникнуть внутрь, когда завихрения волшебства сметали установленную защиту. Со времени падения Проклятия два огромных прилива уже миновало, и не без последствий. В результате враждебных действий серых капюшонов чуть не погибли Алан и Джаред. Знали об этом немногие, но Гвенн знала. Неужели пошел отсчёт третьей волны?
Ноздри забило запахом горелого, полыхало дерево и, возможно, сама земля. Ее все еще прижимали к траве, а в ушах стоял постоянный звон. Стало холодно, поджались ступни — Гвенн поняла, что ей страшно до фоморов, но даже страх за собственную жизнь отошёл на второй план. Эти самые фоморы тоже на границе, и у них тоже цветет магия! Она бросила в лицо советника догадку о том, зачем он выслал ее и Лили из королевства, а он отвел глаза. Не ответил, но отвел. Словно самое защищенное в мире место внезапно могло стать самым опасным!
А бой продолжался и заканчиваться не собирался. Ну ладно, решилась Гвенн. Раз тут столько магии, почему бы не попробовать? Она плотно зажмурила глаза и принялась дышать глубоко и мерно, отрекаясь от живого мира, уходя из собственного тела, взмывая мыслями вверх, все выше и выше, надо полянкой и дубами…
Лес, всюду лес, куда ни глянь. Только дорога пересекает его, не слишком видимая, но натоптанная. Прямо внизу — полянка, и… три огромных корнежора, как про себя назвала их волчица, так как ничего подобного припомнить не могла. Одна ши, та, в королевских одеждах, пуляла огненными шарами в тварей без названия, те шипели, корчились, но не отступали. Гвенн даже позавидовала скорости пополнения ее магического резерва. Пламя вылетало только из ее руки, но она успевала зажигать стрелы своих воинов, и те стреляли по змеиным головам. Огненные трассы чертили темный воздух, наполненный туманом. Было красиво — страш