— Гвенн, ты как? Дорогая, ты жива? — прерывая мысли Гвенн, раздался знакомый красивый голос, слишком тревожный, не слишком радостный, как прекрасное утро чудесного дня, в котором надо бы жить, но хочется умереть.
Ах, да, Алиенна.
— Да, моя королева, — откашлявшись и проморгавшись, прошептала Гвенн. — Я чудесно, просто чудесно. Только ничего не вижу. Не хватало еще и мне ослепнуть! Лили… ты как сама? — с легким трепетом спросила волчица, зная, как ее подруга не любит говорить о собственных бедах.
— Со мной все в порядке, я ведь упала на тебя, прости… А не видишь ты, потому что вокруг туман ши-саа, или мара. Он плотен и дает им возможность продвигаться по земле крайне быстро и незаметно.
Кто-то застонал очень тихо, безнадежно, в противоречие сказанному. Ступни одеревенели, пальцы перестали гнуться.
— Если в порядке, почему ты так стонешь?
— Ты тоже слышишь? Нет, не я. Кто-то тут есть, надо проверить.
Стон раздался вновь, но словно бы дальше и тише, заглушаемый чем-то или кем-то.
Гвенн повернулась на звук — и не смогла более даже пошевелиться. Мороз доходил до самого сердца, и к земле притягивало неимоверно.
— Может, знаешь, и отчего так тяжело?
— Это усталость от открытия Окна. Скоро пройдет. И мара пройдет, чувствуешь, как ее стягивает?
— Нет. Это ты у нас гений магической науки, не я. Я чувствую лишь, что зверски замерзла. Эй, не тр-р-рать магию! Совсем без сил останешься!
Но Алиенна готова была мерзнуть сама, но не дать умереть ей. Как обычно! Гвенн сначала согрелась бы сама, а потом уж занималась другими, пусть и близкими. Остро чувствуя собственную ущербность, Гвенн, ощущая тепло вокруг и внутри себя, пошевелила плечами, распахнула все еще смерзшиеся веки, подскочила с земли на корточки — и увидела рядом очень бледную Алиенну, невдалеке — застывшую фигуру лежащего волка, и в десятке локтей, в завихрениях молочного тумана — три темные рогатые фигуры, одна другой выше.
— Алиенна, не шевелись, — прошептала Гвенн, вытаскивая кинжал.
— Нет, Гвенн, подожди! — Алиенна вытянула руку к волчице, а затем проговорила мягко, солнечно: — Добрые господа ши-саа, прошу вас, помогите двум девушкам, попавшим в беду!
Гвенн усмехнулась, но усмешка сползла с лица: фоморы переглянулись! Они не кинулись сразу убивать беспомощных, беззащитных ши. Ого! Из Алиенны выйдет прекрасная королева — ей будут повиноваться не ради ее силы, а ради ее любви, а это сила куда сильнее, а, возможно, и страшнее всего, то есть в благом мире. Однако порой любви недостаточно.
Гвенн глянула на руку, держащую слишком малый вес, и застонала, что не потребовало особых усилий. И из-за слепой доброты Алиенны, и из-за того, что ее кинжал — ее любимый именной, более того, фамильный клинок был сломан! Это практически невозможно, ни кинжалы не ломаются просто так! К тому же ребра на вдохе кололи так, что стало понятно — боец из нее сейчас никакой.
Повеяло холодом, и фоморы приблизились на пару-тройку метров, словно бы не шагали по земле, а перемещались над ней, как друиды. Гвенн перекатилась вперед, оказавшись перед Алиенной — что бы то ли было, но опасность встречать лучше ей. Гвенн застонала еще раз, потянув магию изо всех сил и поняв — бесполезно. Ни крошки, ни песчинки, ни капли из клепсидры — ничего, ноль, тьма и пустота. Неважно, что послужило причиной — магический переход, мара фоморов или телесные потери — магия перестала повиноваться Гвенн. За ее спиной была Алиенна и какой-то незнакомый волк, переставший подавать признаки жизни, но еще цепляющийся за нее всеми силами своего душевного огонька.
Один из троих, повыше и с более крутыми рогами, переместился вперед и оказался еще ближе. Высокий, в сине-стальных доспехах, с белыми глазами и ярко-синей кожей на лице и кистях. Перчаток не было, ни кожаных, ни кольчужных, зато серебристым серпом горел в его руке кривой кинжал. Ятаган? Неважно, как называется то, что скоро пересечет ее жизнь.
— Гвенн, погоди, я с ними поговорю, и они…
— Конечно, моя королева.
Что же делать? Магии нет, обычная сила — и та на исходе. Чем обороняться? Где взять силы? Как быстро приготовиться к бою?
Гвенн чуть было не рассмеялась от острой, как бритва, догадки. Есть то, что не магия и не обычная телесная мощь, что невместно использовать днем, но какое ей дело до правил? Да, обернуться днем можно лишь ненадолго, но ей и надо много времени.
Фоморы замерли в ошеломлении, когда с того места, где стонала беззащитная жертва, на них из черноты прыгнул огромный черный зверь. На грудь первому, рванул зубами оголенную синюю шею, оттолкнулся от начавшего падать бездыханного тела, прыгнул на левого. Бритвенной остроты когти прорвали фоморский доспех как бумагу, разорвали грудную клетку, остановили сердце. Зверь обернулся к третьему, пошатнулся, зарычал — и синий воин из рода, славящегося тем, что он никогда не отступает, рванул обратно в белый плотный туман.
Зверь обернулся, подошел к лежащей девушке в черной одежде рода волков.
— Гвенн, ты такая смешная! Ты испачкалась, — пробормотала Алиенна, вытирая окровавленную морду серебристым платком. Зверь фыркнул, улыбнулся, медленно отошел к лежащему воину-волку и притих, свернувшись калачиком рядом.
Алиенна подползла к ним, вгляделась в мужчину и вскрикнула:
— Мэй! Очнись, Мэй! — перевела взгляд на волчицу в облике зверя. — И ты очнись, Гвенн! Нельзя тебе долго быть зверем днем, ты можешь не вернуться. Гвенн, дорогая, ты слышишь меня? Вернись ко мне! У меня не так много подруг, вернее, только одна, и я не хочу потерять тебя, Гве-е-е-енн!
Гвенн хотела отдернуться, хотела сказать, что это очень смешно, но тело ей не повиновалось, а из горла вырвался лишь хриплый рык. Она жаждала предупредить Алиенну, что теперь она не защитник, а врагов ещё много, но и этого не вышло. Она грела волчьим телом умирающего ши, а Алиенна безо всякого страха прижимала к груди ее звериную морду.
Враги были далеко, но они приближались. Они знали, кого ищут.
«Пропусти нас к ней, — позвал чей-то голос. — Не ты нужна нам, а королева».
Голос смолк оскорбленно, когда Гвенн в уме сложила очень неприличный и просто грубый ответ.
Теперь — все, трезво оценила она ситуацию. Все закончится здесь, от рук синих демонов моря, и жизнь ее королевы, и этого ши, и ее собственная. Способность оборачиваться дала ей силы на краткий миг, но сторицей забрала обратно. Да ещё, в дополнении к фоморскому зову, продолжала лить в уши отраву — убей эту женщину, она тебе не подруга, а соперница, и ты станешь королевой. Ты достойна этого. Кто, как не ты, дочь владыки Благого мира, заслуживаешь этого?
И Гвенн чуть было не поддалась этим уговорам. Вот так и случается, так и платят ши за магию собственной душой! Но Алиенна не выказывала страха. Перейти обратно в человеческое тело не удавалось, и Гвенн, вся в зверином восприятии мира — по волнам, запахам, оттенкам и теням — осторожно ткнула Алиенну в плечо.
Та обернулась, вскрикнула, прижала Гвенн до боли, и вновь стало тепло и уютно. Солнце на миг выглянуло из-за темно-серых комьев облаков и спряталось обратно, но теперь светили персиково-розовым светом сами облака, и на душе тоже посветлело. Как же быстро черное отчаяние отогнал луч надежды! Фоморы, показавшиеся вдалеке, пытались пробиться через солнечный щит, но не могли этого сделать. Гвенн стало еще смешнее, но потом она посерьезнела. Позади простых воинов моря стояла темная фигура, а от каждого удара золотистое полушарие пусть немного, но уменьшалось в размерах. А затем, а ещё дальше и выше с серого неба слетела тенью птица. Нет, слишком большая она была для птицы и слишком мягко летела.
— Дракон? — пробормотал Гвенн, от неожиданности оборачиваясь обратно в ши.
Белый огромный зверь фыркнул в сторону фоморов, легко преодолел солнечный щит, приземлился неожиданно мягко, и когда снежные тучи осели, Гвенн увидела соскочившего с серебристого зверя, взволнованного Флинна.
Волки. Те, кто никогда не бросают в беде, кто всегда поддержат и помогут.
— Моя королева, моя госпожа, — церемонно раскланялся лесной и почесал затылок. — Как бы вас всех увезти-то… — а затем разглядел, кто лежит рядом с Гвенн и Алиенной, бросился к лежащему, проверить дыхание и пульс.
— Жив, только очень слаб, — тихим голосом произнесла Алиенна.
— Ох, и достанется вам от советника, — укоризненно покачал головой Флинн, а дракон позади него раскрыл крылья, напоминая огромную летучую мышь.
Гвенн посмотрела на Алиенну, нервно хихикнула, и затем они засмеялись в голос.
— Милый Флинн, — откашлявшись, начала Алиенна, не обращая внимания на саркастический смешок Гвенн, — что бы не приказал тебе советник, нам нужно как можно скорее попасть к Черному замку, и ты не сможешь помешать нам. Дей в опасности! Наш король дорог всем, но никому столь сильно, как его жене и его сестре. И Мэю надо помочь — сейчас я с огромным трудом лишь поддерживаю в нем жизнь. Поэтому, будь добр, оседлай свое чудовище и перевези нас к Черному замку! — вышло не слишком-то вежливо, даже снег вокруг стаял, а на ближайшей ветке, качающейся под легким ветром, показался крохотный огонек. Алиенна шагнула к нему, потушила, повернувшись спиной.
— Это невозможно, моя королева, — потупившись, произнес Флинн.
— Что за ерунда! — вспылила Гвенн, подпрыгнула — и зашипела, схватившись за бок.
— Это невозможно не потому, что я этого не хочу, и даже не потому, что это запретил советник… — потерянно сказал Флинн.
— О, нет! — застонала Гвенн. — Вот не надо так отвратно начинать!
— Ой, — щеки Флинна заалели. — Наш король жив и почти здоров, то есть был, когда мы его видели в последний раз!
В горле у Алиенны пересохло.
— Флинн, если ты немедленно не расскажешь нам все, я убью тебя прямо сейчас! — рыкнула Гвенн, опираясь на колено.
— Флинн, ты, как все лесные, любишь говорить длинно и беречь чувства окружающих. Но сейчас просто отвечай кратно и точно. Скажи, фоморы уже напали на замок?