— Как?!
— Если бы я знал… Предупреждаю, что беру на себя вину за побег наших пленников, так что не надо никого наказывать. Я уменьшил количество стражей.
— По просьбе Ниса? — рыкнул морской царь.
— Что послужило причиной, неважно. Но да, часть стражи ушла охранять царевича, а другая стражи занималась поисками нашего пропавшего царедворца, которого нашли далеко не сразу и далеко не сразу смогли успокоить. Он, знаете ли, вопил, что его напугало какое-то зеленое чудовище. Бедняга забрался со страху в кораллы, распух и застрял там. С рыбой-собакой, сами знаете, это случается. Согласно вашим законам, пришлось успокаивать. Долго. Потом кто-то подсыпал отравы в питье. Ладно, что обошлось лишь тем, что водовороты работали вдвое быстрее обычного, но это опять сказалось на охране.
— Хватит! Как они вышли из камеры?
— Кто-то смог утащить ключи из каптерки.
— З-з-замечательно! А магическая защита?
— Они обошли ее. Там все еще лежит магический муляж неблагого и волка.
— Почему не схватились сразу?
— Схватились, как не схватились. Однако кто-то умудрился закрыть все выходы, ведущие из тюрьмы. Напихал мерзкой мелочи во все замки. Как вы знаете, мы там никого долго не держим и не ожидали, что кто-то сможет выйти. Пока позвали магов взломать решетки, которые, как показала практика, почти невозможно взломать… Да еще кто-то распылил осьминожьи чернила в неимоверном количестве, перебивая следы для всех мурен-ищеек. Пока поняли, куда они пошли…
— На берег, куда же еще? Значит, так, — выпрямился Айджиан. — Нису они были нужны, пусть Нис их и ловит! И никаких наказаний. Все меня поняли? — обвел Айджиан недобрым взглядом подданных, понимая, что изумрудные огоньки на их лицах и одеждах — отражение его собственных глаз, светящихся призрачным, недобрым зеленым пламенем в период особого бешенства.
Акул как прибоем сдуло. Даже в коридоре мгновенно никого не осталось. Ну, никого, кроме одного ши-саа.
— Так я пойду, с вашего разрешения. Выпущу нашего пленника, авось поумнел касатик, — меланхолично произнес дядька Скат, перекатываясь с пятки на носок. — Ваше величество ведь к тому ведет? Нис теперь свободен?
— Как прибойная волна! — шевельнул Айджиан рогами, а потом не удержался и осторожно поскреб левый у основания, пусть это и нарушало все правила этикета. Все же дело шло к весне, и рога чесались немилосердно.
В общем, дело с благим волком, так неприятно похожим на Ниса, грозило разрешиться само собой. И не надо было больше рога ломать, как бы и Ниса не обидеть, и политику соблюсти, не давая повода князьям и царькам усомниться в собственной власти, а значит, и безопасности дражайшего Балора третьего.
И-и-и… вот очень длинная морская волна выбрасывает нас далеко на песок. Подальше от синего моря и синего Ниса, век бы его не видать.
Эх, хорошо все же на бережку, не то что на дне морском.
Дей, хватит отплевываться и ежиться, давай-ка быстрее, а то мы тут сейчас под другую волну попадем и вернемся обратно, откуда начали. Что, стоять пока не выходит?
Ну ничего, Дей торопливо отползает до самых серых скал. Да, вот эта пещерка вполне устроит. Пока. Хотя нам надо бежать подальше!
— Эй, Бр-р-ранн, очнись! Мы уже на земле! Мы смогли!
Мокрая Ворона — именно что ворона — молчит. Не отвечает, несмотря на то, что мой волк яростно трясет его. А ведь пришел в себя, когда настало время критических мер, и Дей попросил обернуться, и сам вытащил крыло из цепи. Ну, почти вытащил, немного мы его все же помяли, раз руки у Дея становятся красными.
— Вор-р-р-рона, очнись же!
О, видимо, кровь волк почуял.
И да, желательно, чтобы Бранн опять стал ши. Неблагим или благим, неважно. Важно, чтобы он двигался самостоятельно. Почему-то мне кажется, лучше, чтобы у тебя руки стали свободны. Нет, я и за Бранна переживаю, чего ты?
Дей щупает знакомо встопорщенные перья, выслушает слабый благодарный карк, бережет птицу. Чувствует липкость крови Вороны на собственных пальцах и прижимает его к груди, чтобы сказать: «ну, тихо-тихо-тихо, все пройдет!»
Ай! Я, знаешь, прижимаюсь к тебе — тоже, да — не просто так. Хорошо, вернее, плохо, что ты не видишь. Опять. А ты не мог бы немного погреть воздух вокруг? А то холодно даже мне. И ничего не слышно, вернее, это… ой-ой, кто-то скрежет по мокрым камням. Неужели погоня?
Но мы не так далеко от берега, и вот… Ну! Видишь, да? Не видишь. Бе-да-а-а…
Мой Дей, тут какие-то звери. И они окружают вас со всех сторон. Не знаю, кто они, похожи на волков, но точно не волки, и тебя за своего они не признают. Может, на запах прибежали? Да, бросай им наш мешок, его на один укус, а теперь и за нас примутся, вон как смотрят, словно уже в виде отбивной представляют. И слюной уливаются!
Так, что ты делаешь, а?
Кладешь Бранна куда? «Подальше наверх, чтобы не сожрали — от него же кровью пахнет»?
Ну и что сам собира…
О мой Дей! Волком ты не оборачивался очень и очень давно! Потому что не мог, а сейчас можешь? Ой, вышло. Только что-то ты поболее волка будешь.
Кем бы ни были эти твари, сейчас они ошарашенно переглядываются. Потому что прямо на них летит очень страшный даже на вид и крайне разозленный огромный черный зверь. Побольше волка, поменьше виверны. И глаза его пылают ярко-желтым огнем. Глаза! Ладно, сейчас не до этого.
Цап! Один зверь падает, жалобно визжа.
Удар! Второй, подхваченный под грудь, отлетает, ударяясь о камень. Оставшиеся в живых бросаются скопом, и все превращается в клубок дерущихся тел, чтобы распасться одним моим волком. Потому что прочие звери, те, что еще могут идти или хромать на собственных лапах, убегают без оглядки от царя этого мира.
А сам Дей… ну вот, ты опять ши. Да, мы немного удалились от пещерки, где остался Бранн. Вернее, очень-очень удалились, и мы теперь наверху этой гряды. И хорошо видно, что волны не стихают. Видно, царь морской все еще гневается. Я бы тоже гневался, если бы моего царедворца в кораллы загнали.
И зачем тебе снимать повязку, а? Потому что чешется? Знаешь, вообще-то у тебя давно чешутся глаза. Говорю, это к тому, что раны заживают, когда чешутся. Хочешь попробовать, но тебе страшно? А-а-а! Ну зачем сдирать одним махом!
Что вы вообще творите, дети?
— Луг, я тебя вижу, — как-то потерянно произносит Дей.
Ну ты меня и так видел.
— Да! Но тенью! То желтой, то зеленой тенью А теперь я ВИЖУ!
А? Что?! Святой Луг, который бог, и темный Ллир! Клянусь рогами Кернунноса, я давно так не радовался!
Дей, у тебя глаза! Серые глаза! Опять! Твои обычные, то есть весьма необычные глаза! Светлее, чем были. Только шрамы вокруг остались. Да, плевать на шрамы!
Ай-яй-яй!!! Ну зачем ты отрываешь меня от себя! Посмотреть и так можно было! И погладить! А не жать к круди! И за хвост не тянуть!
Я тоже рад за тебя, мой Дей, и люблю, но нам надо бы двигаться дальше.
А, только, кажется, поздно… Думаю, тина на камнях сама не появляется…
Так-так-так, а где наша ворона?! С глазами или без глаз, но его надо найти.
— Не его ли ищешь, благой волк?
Нис. Приперся, кого не звали. Удерживает Бранна за порванное крыло, тот каркает от боли, выскальзывает и падает на землю в виде ши. Очень худого и с окровавленной рукой. — Если уйдешь, можешь больше не искать! — лезвие недвусмысленно подставляется к шее Вороны.
— Бр-р-ранн!
— Дей, пожалуйста, уходи! — Бранн явно не надеется на милосердие Балора Третьего, мой волк, он в любом случае не надеется и стремится спасти хотя бы тебя. — Не за тем мы сбегали, чтобы вернуться обратно.
— Конечно, Бранн. Нис! Отпусти его. Немедленно. Я сдаюсь! Брррран, стой смирно!
Бранн! Чего ты вертишься, так и на нож напороться можно!
Но неблагой сопротивляется, не обращая внимания на нож у горла — доказывает что-то Дею, а тот рычит в ответ.
Нис вскидывает брови. Он, похоже, ощущает себя глубоко-о-о лишним на этом празднике жизни.
— И вообще, Бранн, помолчи! Ты ви-и-идишь, тебя никто не спрашивает, спрашивают меня! — рычит Дей, но он стоит еле-еле, и драться явно не готов.
Бранн косится вверх на Ниса:
— Извините, но я ему все равно скажу! — и опять на Дея: — Ну и что! Это моя жизнь! И я не хочу, чтобы мой друг подвергался опасности!
— А обо мне ты не подумал?! — взвивается Дей. — Да на тебя же смотреть больно! Ты полагаешь, я тебя просто так возьму и брошу в лапах этих фоморов?! Да они же не умеют обращаться с магами! Ты умрешь быстрее, чем восстановишь дыхание!
— Так, помолчите вы, оба! — не сдерживается Нис. — Я подержу вот так этого неблагого, — перехватил он Бранна за шею, — чтобы ты, Дей, не тешил себя иллюзиями. Мы еще не договорили!
— Беги же! Вспомни о Алиенне, — уже не кричит, шепчет Бранн.
— Именно о ней я и помню, — тяжело роняет слова Дей. — Она бы не любила ши, лишенного чести. Я уйду с тобой, Нис, только не вреди моему другу.
— Дей… — потерянно-счастливо шепчет Бранн.
— Де-е-ей! — раздается откуда-то из невозможного далека, из нашего счастливого прошлого голос моей госпожи.
О святой Луг! Лили, девочка моя, откуда ты, каа-а-ак это возможно?! Да как тебя отпустили все эти волки, а?! Как тебя выпустила сама цитадель? И куда, скажите мне, смотрел советник?
Ага, и Гвенн впереди бежит, готовая драться со всем миром. И чего это Нис такой довольный?
Ой… Что это за ними, неужели гора? Гора тоже решила побегать? Прости, Дей. Это я от страха, никогда не видел, чтобы холмы росли вот так, на глазах. Гвенн хватает Алиенну за руку, и они бегут к нам ещё быстрее. На фоне серого неба проскакивает молния, отдаленно грохочет гром.
— Дей, быстрее. Только бы не опоздать, — шепчет Нис, аккуратно опускает Бранна. — Лежи тут и не создавай проблем, неблагая птица.
Бранн согласно кивает.
И вы с Нисом бежите? И я с вами!
Гвенн оглядывается назад, видимо, тоже видит позади растущий из земли холм и припускает вперед, схватив Алиенну за руку. А за ними все выше поднимается гора. Теперь Алиенна и Гвенн бегут к нам сверху вниз, а между ними все быстрее возникают разрывы. Земля трескается под ногами, и пышет оттуда жаром!