— Проклятье вернется?! — из глаз Джослинн все-таки брызнули слезы. — Что там происходит, Бранн?!
Слезы Джослинн впились в самого Бранна так, что он почувствовал моральное родство с расчлененным Змеем как раз в момент его расчленения.
— Нет, Проклятье не вернется, если никто вроде не-сущих-свет нас опять не проклянет, — Бранн покачал головой, отодвинул пергамент, оригинально предвещавший Дею дальнюю дорогу. — С Джаредом все будет в порядке, если он догадается немного подлечиться, Алиенна вернется, если у вас из Дома Неба возвращаются, я пока плохо представляю себе благую политику…
— Так Алиенна не умерла!
Бранн поперхнулся, а Джослинн зарыдала. Видимо, от облегчения. Бранн смирился, опять пододвинул пергамент на ту самую точку, в которую так пристально всматривалась Джослинн последние полчаса и восхитился ее умом. Все сложилось, правда, как-то странно, но вины звездочета тут не было. Кроме дальней дороги Дея ждал еще чужой дом, железные стены и какие-то обольстительные женщины, причем в большом количестве. Бранн зажмурился, стараясь успокоиться, его явно выбили из колеи переживания Джослинн, а звезды, как назло, болтали всякую чушь.
— А тут дальняя дорога, — Джослинн, внимательно следя за Бранном, тоже придвинула деев пергамент, покрутила, смахивая последние слезы. — Ты видишь?
— Да, — Бранн не знал, что еще прибавить, чтобы снова ее не расстроить, и решил перейти к делу. — Там вдобавок много каких-то обольстительных чаровниц, но мне трудно представить Дея не с Алиенной. Или много-много обольстительных алиенн!
Теперь Джослинн счастливо рассмеялась. Бранн решил, что пытаться понять благих — дело неблагодарное и бесполезное, но результатом остался доволен. Пожалуй, всем, кроме состояния советника, однако Джаред был недосягаем в данный момент, в отличие от пророчеств и предсказаний, покоившихся перед самым длинным бранновым носом.
Джослинн радостно придвинула стопку, Бранн проглядел первый попавшийся сверху лист и опять приложил к Джослинновой точке: звезды настойчиво посоветовали заняться руками и привести себя в душевное равновесие, которое пригодится во время потери нового командира и странного частичного возвращения старого. Имя на верхнем краю листа опять заставило тяжело вздохнуть — предсказание снова касалось Джареда. Звезды определенно были сегодня в ударе.
— Может быть, перерыв, — Джослин посмотрела с надеждой, — и никаких выходов в окно?
— Может быть, перерыв, — Бранн очень осторожно тяжело вздохнул, повторив за Джослинн и дополнив личным, — но только если с выходом. Я немного полетаю, Джослинн, и вернусь, нужно размять крылья. А ты не хочешь побегать волчицей?
Быстрая смена темы, кажется, сработала опять — Джослинн засияла, будто засветилась изнутри, на взгляд Бранна, даже лучше Алиенны, но он был в данном вопросе пристрастен. Дей, например, с ним бы не согласился.
— Хочу, очень хочу! — Джослинн согласилась слишком порывисто, чтобы Бранн не насторожился. — Давай я тебя внизу подожду, и мы вместе побегаем? Волками?
Легче не стало, вот ни на сколько. Оборачиваться волком Бранн не пробовал, а сразу позориться перед девушкой своей мечты неблагому не улыбалось. Бранн и без того слишком явно ощущал разницу между Джослинн, которой стоило всего лишь умыться, вынести из жилища пыль и желание быть незаметной, чтобы стать настоящей красавицей, отринув друидские предсказания о поцелуе смерти. Джослинн стала собой — никто не смог бы назвать ее некрасивой или неинтересной серой мышкой сейчас.
А вот в его случае вода совершенно ничего не решала.
Что бы благие ни называли красотой, вряд ли Бранн вписывался в любое, самое широкое понимание. Джослинн, конечно, смотрела на него весьма определенно, целовала дважды и трижды призналась в любви (да, Бранн считал), однако рисковать сразу всем, еще почти не сбывшимся счастьем, неблагой не желал. Поэтому аккуратно покачал головой, расправил пергаментный свиток с именем «Алан», прочертил линии с поправкой, почти механически прочел «освобождение», «прибавление в семье» (троекратно), «заботы о доме», «смерть», повертел на плоскости, «смерть» могла обернуться «жизнью», в остальном звезды настаивали на своем.
— Не хочешь побегать? — Джослинн собиралась опять расстраиваться. — Или не хочешь побегать именно со мной?
Бранн замер с бумагой в руке. Насколько он мог судить, эти рассуждения были опасны. Неплохо было бы ошибиться, но звезды, начерченные по краям пергаментов, сложились в стопке как «беги». Он недовольно отпихнул стопку, она разъехалась, и звезды сложились в «говори».
Не иначе, потому что Джослинн ждала ответа.
— Это не то, Джослинн, не то, что я хотел сказать, — покосился на нее Бранн. — Понимаешь, я еще никогда не был настоящим волком. Это беспокоит. Не уверен, что именно побегу, скорее полечу на двух лапах. Или прохромаю на четырех крыльях? Не уверен.
Девушка-звездочет окатила Бранна таким взглядом, будто оценивала, куда он хочет в таком виде убежать. И пришла к каким-то неутешительным выводам относительно лапокрыльев. Бранн только начал опасаться и действительно примериваться удрать в окошко, когда Джослинн огорошила его выводом:
— Нам срочно надо пожениться!
Все высказывания звезд не складывались ни во что менее осмысленное, чем это. За весь вечер. Бранн примерился, снова перебросил в голове факты: его превращение непредсказуемо, надо развеяться, все устали, Алиенна переместилась в Дом Неба, советник порезался. Понимание, как именно Джослинн сделала свой вывод, не приходило. Звезды ничего дельного не сообщали, только одно слово «смирись» подо всеми углами. Бранн решил признаться.
— Джослинн, я не понял, — подождал возможного ответа. — Как это все связано?
— Очень просто! — она-то как раз сияла и не ждала ничего. — Ты еще не был настоящим волком! Самое время им стать! Ты станешь чуть больше благим, если мы получим подтверждение нашего брака от Книги Семей!
Благие не уставали огорошивать Бранна, и едва он начинал что-то понимать, снова выбивали почву у него из-под ног. Не то чтобы Бранну не нравились полеты, но не в конкретном смысле, исполненном благой логики и неописуемого коварства. Упомянутая Книга Семей могла оказаться чем угодно и принять какое угодно решение.
Бранн подозрительно прищурился, переспросил:
— Книга Семей?
— А у вас не так? Бедные, как вы живете вообще в своем неблагом темном мире! — Джослинн горько вздохнула о судьбе всех неблагих разом.
Бранн логично засомневался, что слово «темный» было употреблено с пониманием предмета. Да, их мир звался темным, но в основном потому, что его наполняли создания темной магии, в то время как природа края, а также умы жителей были в большинстве своем болезненно светлыми. У кого больше «болезненно», у кого больше «светлыми», но все прекрасно обходились и без участия странных книг в жизни молодой семьи.
— Ее можно прочесть? — Бранну сразу захотелось изучить новую благую литературу от корки до корки.
— Прочесть? Не знаю, думаю, никто не пробовал, Бранн, надо спросить Джареда, но это совершенно не обязательно, — Джослинн, кажется, думала, что утешает. — Процедура очень простая, положить на нее руки, сказать, чего хочешь, и все само сработает!
— А если я хочу чего-то не того, а оно возьмет и случится! — расплывчатость описаний ввергала в ужас. — И как это ее никто не читал? Это точно книга? Что это за книга, которую никто не читал?
— Разумеется, Бранн, ты задаешь так много вопросов только потому, что не видел книгу в действии! Будь уверен, все пройдет, как надо, мы все исправим, — воодушевление Джослинн Бранна совсем не грело.
Подозрительно самостоятельные магические артефакты с древней собственной волей? Действительно, что может пойти не так? А если учесть, что Бранн неблагой? Шансы, прямо скажем, нулевые, да.
— Вы уже пробовали сочетаться браком с неблагими? — Бранн попытался нащупать почву под ногами. — Я не отрицаю, возможно, мне знакомы не все факты.
— Насчет неблагих не поручусь, но ты можешь быть уверен, за пять тысяч лет Книга Семей не допустила ни одной ошибки! — Джослинн понизила голос, переходя на доверительный тон. — Я слышала, что брак Мидира и Этайн тоже там записан. А ты помнишь, что Этайн всего лишь человек. К тому же, Бранн, с чего ты взял, что к нашим порядкам стоит относиться с подобным недоверием?
В голосе девушки послышалась обида, Бранн окончательно разочаровался в передаче сведений словами. Обидеть-то он ее когда успел?
— Видишь ли, Джослинн, — мысленно он готовился к любому развитию событий, поэтому говорил помедленнее. — Если Книга Семей действительно предназначена для создания порядка, и все, что ты сказала, неоспоримый факт, также неоспоримый факт — Книга серьезно этот порядок поколебала.
Джослинн промолчала, видимо, ожидая продолжения. Бранн собрался с духом.
— Видишь ли, Джослинн, — нервы сказывались, разнообразие фраз терялось. — Дело в том, что у Этайн на момент брака с Мидиром уже была настоящая семья, истинная любовь и все то, что принято называть основаниями для брака у благих. Она была замужем. Муж был жив и здоров. Этайн околдовали. Книга все одобрила, а чем данный брак завершился, лучше не вспоминать. Ты точно хочешь в эту Книгу?
Джослинн выглядела оторопевшей. Бранн аккуратно расправил скатавшийся в трубочку пергамент и придавил уголки небольшими камнями, чтобы просто занять руки.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — Джослинн смотрела с недоверием, — ты боишься, что наш брак спровоцирует новое проклятье?
И это опять был не тот вывод, к которому Бранн ее подводил.
— Нет, — он снова аккуратно передвинул камни по краю пергамента. — Я боюсь, если здесь употребимо это слово, что своевольный древний артефакт может повести себя так, как захочет он один, поверь, у него будут для этого разумные основания.
— Тогда давай спросим Джареда, — Джослинн выглядела… распалившейся. — Ему-то ты доверяешь?!
Бранн вспомнил грубейший пространственный сдвиг пятиминутной давности, руку советника на собственном горле при первой встрече, выразительное угрожающее шипение прямо в лицо, собрал все факты в одно впечатлени