Муха задребезжала было у директора над макушкой, но тут же лениво и сонно села обратно.
Тем временем обе двери тамбур-шлюза неожиданно и без всякой идентификации широко и приветливо распахнулись перед операционным директором, при этом никого кроме Семена Петровича не впустив и не выпустив на улицу, и Незаменимый, утирая внезапно выступивший на лбу холодный пот все тем же носовым конвертом, вошел в вестибюль головного офиса.
В вестибюле было прохладно.
Работали кондиционеры. Распахивались беззвучно лифтовые кабины, выплевывая и проглатывая сонмы снующих туда-сюда офис-менеджеров, секретарей, курьеров и пр.
Каменный пол ГО «Вавилон» устилали зеленые (мягкого ворса) ковровые покрытия.
Операционный директор Семен Петрович Незаменимый кинул взгляд на часы и заторопился к лифтам.
Офис-секретарь операционного отделения головного офиса сети гипермаркетов «Вавилон» Леночка недоуменно подняла глаза от последней сводки отдела продаж.
Дверь приемной ОО широко и бесшумно распахнулась (видимо, от сквозняка), но в нее никто не вошел.
Леночка вынырнула из-за стола, опустила жалюзи, захлопнула дверь. Отчего-то зябко передернула полными плечиками и вновь склонилась над сводкой.
По возрастающим графикам показателей закупок-продаж ОП ползла сонная осенняя муха.
Леночка смахнула ее ладошкой.
Насекомое, равнодушно свесив лапки, повисло в кондиционированном воздухе.
Операционный директор, привычно и небрежно кивнув секретарше, быстро прошел по пустой приемной и, толкнув дверь в кабинет, замер на пороге.
За его столом, склонив голову над бумагами, сидело его потерянное еще в лифтовой кабинке жилого комплекса «Щукино» отражение, Семен Петрович Незаменимый.
Мгновение Семен Петрович Незаменимый ошалело сверлил глазами макушку Семена Петровича Незаменимого. Семен Петрович Незаменимый, сидевший за письменным столом Семена Петровича Незаменимого, что-то быстро писал.
Наконец Семен Петрович оторвал взгляд от бумаг и, пощелкивая кнопкой «БИК», посмотрел на нерешительно замершего в дверях вошедшего. То есть на посетителя? То есть на операционного директора головного офиса гипермаркет-сети «Вавилон» Семена Петровича Незаменимого.
При виде Семена Петровича, Незаменимый, сидевший за его письменным столом поморщился, точно его отрывали от дела по глупостям, но все-таки сделал приглашающий жест рукой и, нетерпеливо кривя знакомые губы, сказал:
«Входите, товарищ Незаменимый, вы по какому вопросу?..»
– То есть как это «по какому вопросу»? – пролепетал в ответ пораженный операционный директор и с ужасом почувствовал, как в голове оглушительно зажужжали мухи.
Семен Петрович Незаменимый указал Семену Петровичу на стул и смотрел на присевшего и дрожащего Незаменимого без всякого интереса, с холодным начальственным равнодушием.
Фасеточные глаза нового операционного директора гиперсети «Вавилон» были неподвижны и блеклы, как у осенней мухи.
Семен Петрович смотрел в страшные глаза директора, не в силах произнести ни звука, прикрыв рот ладонью, так, точно боялся, что из него и в самом деле может вылететь муха.
Операционный директор встал из-за стола (Семен Петрович безмолвно и беспомощно провожал директора взглядом) и неторопливо, засунув руки в борта костюма, прошел к сейфу.
Стоя спиной к Семену Петровичу, директор набрал нужные цифры и, вытянув из хранилища за уголок некоторую бумагу, все так же неторопливо вернувшись к столу, положил документ перед Семеном Петровичем.
Семен Петрович узнал документ.
Узнал свою подпись под договором и дату заключения акта купли-продажи.
Я, Семен Петрович Незаменимый (паспорт, серия, дата выдачи, выданный паспортным столом №), обязуюсь передать в собственность приобретателя не позднее сегодняшнего (2 сентября 1982 года числа) свою душу в обмен на постоянную удачу в любви и денежных делах.
Подпись продавца (лица, обязующегося передать вещь (товар) в собственность покупателю): С. П. Незаменимый.
Подпись приобретателя (лица, обязующегося принять вещь (товар) и уплатить за него определенное по договору вознаграждение): С.П.Н.
Дата заключения акта купли продажи:
2 сентября 1982 года.
Нижняя губа незаменимого операционного директора Семена Петровича Незаменимого медленно поползла вниз, в горле его забулькало, и Семен Петрович проснулся…
На холодном столе прозекторской 34-го районного крематория.
Светофор
…Некоторым людям не везет в какие-то определенные дни недели (пятница, особенно, конечно, 13); понедельник, вторник, среда, четверг (опять пятница), суббота, воскресенье и всю следующую неделю в той же катастрофической последовательности.
Например, соберется какая-нибудь компальенция в выходные на шашлыки. Погода шепчет; поют соловьи с воронами, березки и колокольчики.
И вот, только сгруппируется эта самая компальенция на берегу речки, разольет по пластиковым стаканам мадеру, расшевелит угли в мангале, а тут хрясть! И готово дело: разверзлись хляби небесные, и приходится, так сказать, сматывать поплавки по катушкам.
Против таких неприятностей смышлёное человечество установило на природных возвышенностях земной коры метеорологические станции и, запустив в хляби космические спутники, смотрит теперь внимательно прогноз погоды по телевизору. И благодаря этому, на следующее утро, какая-нибудь заботливая и любящая жена говорит мужу: «Дорогой! Возьми, прошу тебя, зонтик, сегодня местами обещали осадки!»
«Наврали, наверное, сволочи», – думает муж, глядя в безмятежно чистые небеса, но все-таки берет зонт, хотя под вечер, конечно, оказывается, что зря он с ним таскался, и в самом деле наврали.
На этот случай у разумного человечества предусмотрена поговорка, что, мол, лучше все-таки перебдеть, чем недобдеть. От греха подальше. И это правильно.
Хотя иной раз чувствуется, конечно, что в этих гидрометцентрах и космических станциях сидят такие подлые и коварные метеорологи, что самим чертям тошно.
В этом случае наученное горьким опытом человечество обращает свой взор к астрологическим прогнозам или просто гадает на кофейной гуще.
Словом, есть множество проверенных на человеческой шкуре способов защититься от неприятностей, что-то предугадать, предусмотреть и выйти, так сказать, сухим из воды на берег.
Но все это мелкие неприятности, на них есть зонты, капюшоны, шарфы, астрологи, гадалки и гидрометеостанции. А мы не о них.
От рождения и до смерти преследуют человечество и более крупные неприятности.
Например, некоторых людей неотступно преследуют неприятности по работе, некоторых смущают неприятности в любви, у некоторых болят зубы, или, скажем, у них грипп, или расстройство желудка. Некоторым попадаются (бывает и такое) в тещи ужасные кикиморы; некоторым каждый божий день как следует достается на орехи от жен, а некоторых, так бывает, прихватит перед праздниками аппендицит, что им делается не до праздников. Однако жизнь, как известно, животное полосатое, и тем она и хороша, что и аппендицит, и тещи, и все прочие жизненные явления (по работе, и так) когда-нибудь кончаются и человек начинает чувствовать себя выздоровевшим, бодрым и счастливым. И таков закон жизни! Где-то, как говорится, убыло, где-то, соответственно, прибыло. Один уронил, другой поднял. Тот потерял, этот нашел.
Один женился, другой развелся и т. д., и т. п. Ночь сменяется рассветом, день также сменяется, проходят дожди, тают льдины, выплачиваются авансы (или алименты), уходят в лучшие миры тещи, возвращаются грачи и пр., и пр.
И если сегодня кому-то не повезло с женой, то вполне возможно ему еще повезет с женой завтра, или (если завтра все-таки у него окажется все та же жена) можно предположить, что с женой ему повезет послезавтра, или тогда уж на следующей неделе. Например, после дождя в четверг. Или в пятницу.
Во всяком случае, человечеству в целом, и отдельному человеку в частности, ничего больше не остается, как надеяться и уповать. Уповать, верить, надеяться и рассчитывать на естественную смену полосок на теле непостоянного и упрямого, как осел, полосатого животного под названием жизнь…
Илье Ильичу Головастикову не везло с детства. Это был до такой пронзительной степени невезучий и никем не любимый Илья Ильич, каких, кажется, до него еще не бывало на свете.
В ясельной группе детского сада Илью Ильича не любили воспитательницы и нянечки, его били дети, у него отбирали игрушки и кубики. Мать так же недолюбливала Илью Ильича. Его недолюбливал и отец.
На этом могло бы все и закончиться, однако несчастный Илья Ильич пошел в 833-ю школу, и его не полюбили и там. В портфель Илье Ильичу одноклассники подкладывали кирпичи, дохлых голубей, сушеных мух, тараканов и надутые воздухом пустые кефирные пакетики.
В музыкальной школе его не выносила преподавательница сольфеджио Ангелина Борисовна, и Константин Михайлович Хворостов, преподаватель по старшим классам фортепьяно, тоже терпеть не мог Ильи Ильича.
Илью Ильича терпеть не могла жена, его не любила дочь Маша. И когда Маша вышла замуж, муж Маши Валентин тоже не полюбил Илью Ильича.
Следом за тем его не полюбили внуки Саша и Маша.
Илью Ильича не любили кассиры, от него с презрением отворачивались кошки, его терпеть не могли собаки… За всю свою жизнь Илья Ильич не поймал ни одного карася в дачном пруду, хотя Илья Ильич во время отпуска только и делал, что ловил в пруду карасей…
Илью Ильича с мрачным, неизменным упорством преследовали неудачи.
При виде бегущего к остановке Ильи Ильича троллейбусы и автобусы с хищным злорадством захлопывали перед ним двери и, обдав Илью Ильича сочной грязью московских улиц, уносились по широким проспектам.
Илью Ильича вечно прихлопывали турникеты подземки. Шнурки Ильи Ильича развязывались и застревали в ступенях бегущего эскалатора. В совершенно пустом вагоне Илье Ильичу никогда не доставалось места, где сесть, а если все-таки бедняга с удивлением садился, ему, конечно, было на следующей станции выходить.