Семь раз за день обними родную душу
— А радость общения?
— Один мой знакомый монах, который любил слушать дождь, наущал меня: семь раз задень обними родную душу — и день наполнится живым духом.
— Мы любим, когда нас хвалят, и не любим, когда критикуют. Сами же делаем как раз наоборот…
— Ежели не знаешь меры, сколько хвалить, а сколько хулить, то не делай ни того, ни другого. Меньше верь словам, больше делам. Больше слушай, чем говори. Больше наблюдай, чем суди. Сильный и мудрый не обвиняет. Потому что он поднялся до этого и знает, как это тяжело. Сильный воюет, но не завоевывает… Александр Великий завоевал мир, только что из этого, если себя, молодого, погубил?!
— Что надо делать, чтобы жить подольше?
— Тот, кто хочет жить долго, должен жить умеренно и сдержанно. Чем больше тебе дано — тем больше ты должен себя ограничивать, потому что чрезмерность уничтожает все. И следует помнить поговорку давних паломников: кто дольше живет, у того меньше времени. Не больно мудрая штука — долго тянуть старость. Мудрено — дольше оставаться молодым… А еще долгожители много и охотно смеются. Серьезность старит. Настоящая мудрость веселая. Это как у цветов и птиц: они радуются и счастливы, что просто цветут и поют.
— Не могу не спросить и о любви иной — между двумя?
— Считаю, что это большой дар для нас за нашу физическую смертность. Любовь и смерть — два берега реки жизни. Правдивая большая любовь порождается ощущением краткости отпущенного нам времени. И это время она нам освещает и освящает. Любовь плоти открывает нам иную сущность, иной путь, но очень на короткое время — словно вспышка молнии. Поэтому любовь к плоти должна перерасти в благородную любовь к душе. Тогда этот человек становится дорогим, необходимым тебе больше, чем ты сам себе. Дух побеждает плоть. Иначе это будут лишь похотливые игры, ведущие только к пресыщению и томлению души.
Любовь незримой нитью тянется сквозь время
— Какай женщина нам нужна?
Та, которая может принести самый ценный из даров. И такую женщину муж получает за терпение и воздержание. Не дешеви, выбирая женщину, ибо самого себя удешевляешь. В этом не следует подбирать, как муравьи. И не зариться на чужое. Чужая женщина — только сестра. А та, которая должна принадлежать тебе, обязательно объявится. Жди. Когда уже не на что надеяться — все равно жди женщину. Ибо только через женщину мужчина узнает, кто он на самом деле. Настоящий мужчина — как волк: либо один, либо с одной волчицей. А бегать за овцами — удел баранов. И помни, что любовь — это вершина пребывания. Выбирая невесту, ближе познакомься с ее семьей — царит ли там любовь? Если в семье любят девочку, то когда она вырастет, ее будут любить и муж, и дети. И она их будет любить. Любовь незримой нитью тянется сквозь время.
-
— Как воспитывать детей?
— Тратить на них в два раза меньше денег и в два раза больше времени. Но если рабски любим своих детей, превращаем их в своих мучителей. Если родители достойно любят себя, то дети молятся на них.
— Вы больше молчите, нежели разговариваете…
— Знаешь, в том, что мы не договорили, всегда больше правды. Говорят, рыба начинает тухнуть ото рта. И в закрытый рот муха не влетит (смеялся). Это приправлено шуткой. А ежели серьезно, так только через молчание можно приблизиться к Богу. Молчание открытой души. Тишина и молчание — разные вещи. Уши стремятся к тишине, сердце — к молчанию. Твои учителя, великие писатели, тоже умели молчать о важном. Но молчание должно быть легким. Не старайся казаться глубокомысленным и высоколобым. Иногда, чтобы привлечь людей и судьбу, надо быть легкомысленным. Чтобы в сердце были легкие мысли о всех тяготах жизни. И не подымай своей правоты над чужими головами. Часто тот, кто прав, тот и виноват. Не спеши исполнить все задуманное побыстрее. Жди своего часа. Не исчерпывай себя — черпай время.
— Кто из книжных героев вам еще близок, кроме Дон Кихота?
— Одиссей, великий путешественник, который носил по мирам в своем сердце отчизну. Я тоже странник. Светован. Ношу свою отчизну в душе. Ее мирную красоту, ее легкое, словно перышко, слово, ее высокий дух. У нас давно нету своего князя или царя, поэтому свой царь должен быть у каждого в голове и душе… Одиссей двадцать лет плавал по морям, много было у него в чужих краях приключений, почестей, большой любви, но все это время тосковал он по отчей земле. И когда вернулся, то опять утвердил себя царем Итаки, вернул себе жену Пенелопу. Потому что был человеком Дома. Все делятся на два вида: люди Дома и люди Ветра.
— А вы к каким принадлежите?
— Я (смеялся) тот, которого носит Ветер, но всегда приносит к Дому. Где бы я ни был.
— Чего было больше в вашей жизни: достижений или поражений?
— Поражения и достижения всегда идут рука об руку. Они замешены и запечены в тесте жизни. И большие решения рассыпаются на малые. Решать их следует так, как едят виноград — по ягодке, постепенно, с удовольствием, с ощущением поступи.
— Когда-то вы сказали: одни что-то знают, другие знают "что-то". Получается, что вы знаете какую-то тайну вещей, хотя и говорите об этом очень просто, даже сухо.
— Это не тайна. Это мысленное проникновение в середину вещей либо явлений. Так, положив яйцо на ладонь, я могу сказать, когда курица его снесла. На расстоянии я угадаю, заперта ли дверь или в доме кто-то есть, какая живность на дворе, какие дети в семье, сколько лет хозяевам, на какой глубине вода в колодце… Следы подковы и движения всадника говорят мне больше, чем он сам словами. А знаешь почему? Потому что когда он соскакивает с коня, я вместе с ним чувствую землю под ногами…
Могу угадать, чем будет пахнуть срезанное дерево: перезрелым крыжовником, прелым грибом, лежалым табаком, мокрым пером… Это называется проникновением, внутренним сроднением.
— Возможно ли угадать будущее?
— Можно. Если хранишь в себе отпечатки всех вещей и событий, если угадываешь череду моментов нынешнего и вчерашнего и нанизываешь их, как разок мониста, тянущийся из сегодняшнего в будущее.
— Можете что-то сказать о нашем будущем?
— Могу, но не хочу (смеялся). Скажу лишь, что будет не хуже и не лучше, чем мы имеем сегодня. Сотрутся границы между народами, а между людьми, наоборот, — обострятся. Вещи начнут любить больше, чем людей. Будет много перекупщиков и мало производителей. Тот, кто производит, знает цену и меру. Тот, кто только продает, ненасытен и неустойчив. Все будет выставлено на продажу, как в том храме, из которого Господь изгонял торгашей. И не будет согласия и великодушия между людьми. Это ослабит единство нашего народа, хотя само государство укрепится и разбогатеет. Будем кормить полмира, а души наши, страждущие, будут жадно искать хоть какую-то поживу. Тогда еще острее станет нужда в служителях духа. Потому как научатся врачевать плоть, только не душу.
Пастуший пес скорее сдохнет, нежели бросит стадо
— Как же узнать свое служение? Например, мне.
— Ты уже к нему пришел — к служению слову. От новинок (газет) со временем отойдешь, ибо это не служение, а прислуживание. Мир очень хитро сплетен. И все из-за избытка информации. Газеты, радио, телевидение… Ее станет еще больше. Она будет нарушать равновесие, рассеивать суть, уничтожать целостность внутреннего мира человека. Людям нужны не просто слова, а опора в слове. Было бы хорошо, чтобы ты выбрал этот путь.
— Но ведь и в газете можно служить словом…
— Ваши газеты — это не Слово, а слова, за которыми сокрыта правда. Людям совсем не обязательно знать, что, где и когда случилось. Намного важнее — почему и как?! Как не упасть, как подняться. Слово должно смягчать душу, зажигать в ней солнце, освещать даром Святого Духа, а не пробивать черную дыру.
— Что самое главное в письме?
— Все, что ты напишешь, должно быть проникнуто любовью ко всей земной простой жизни. Оно должно вызывать доверие. Тогда слово становится важнее даже солнца, которое то всходит, то заходит. Слово же греет и светит всегда. Потому что оно Свыше. Помни: со словами ты можешь делать все, что захочешь, но и они с тобой делают все, что хотят. Путь это сложный и долгий. Но служение и не может быть иным. Пастуший пес скорее сдохнет, нежели бросит стадо.
— Вы находите в служении удовольствие?
— Удовольствия я не ищу. Прошу спокойствия и забытья. И чтобы имя мое оставалось неизвестным и незапятнанным… Хотя теперь даже не знаю, как оно получится, когда рядом такой писарь (смеялся).
— Можете не бояться — это никто не напечатает.
— Ты наивный, написанное не пропадает…
— Да если бы когда-нибудь это и напечатали, кто в это поверит?
— Тогда в чем же они выиграют, если не поверят? (Смеялся).
— Я постараюсь написать так, чтобы поверили.
— Тогда пиши для себя. Прежде всего, ты сам должен верить в то, что хочешь донести другим.
Нас оберегает вечное Отцовство
— И все-таки о будущем: неужели оно не будет лучшим?
— Мы не можем знать, что есть добро, а что зло. И что когда побеждает. Не ожидай, что лучшее придет когда-то, потом. Стань достойным лучшего сегодня, сей час.
— А как же страдания, которыми переполнен этот мир?
— В мире действительно много страданий, но не надо относительно этого заблуждаться. Мы избранны, и мы освобождены великой жертвой. Зачем придумывать себе страдания, если нам дано физическое совершенство и духовный закон?! Даже когда кажется, что нету ничего, у тебя остается жизнь, в которой есть все. И когда предаст нас тело в немощи и ослабеет наш ум — тогда восстанет в силе вечный дух, и, подымаясь ввысь, найдет самого себя. Мы не сироты в этом мире. Нас оберегает вечное Отцовство. А какой отец желает своим детям страданий?!