А я тебя
Только во сне обнимаю.
Прости,
Что не сможешь меня превзойти,
И ни презирать,
Ни высоко гордиться.
За вечную нашу разлуку прости.
За то, что тебе
Никогда
Не родиться.
Страшна не ночь…
Страшна не ночь,
а то, что не светает.
…Темны и сквер,
и память, и вокзал.
И кажется, что хуже не бывает,
Что не гудки округу разрывают,
А те слова, что я не досказал.
Мы постигли…
Мы постигли
Ночей заповедную речь,
Все, казалось,
В природе и вечно,
И мило…
Сотни этих счастливых
И радостных встреч
Нам всего на одно расставанье
Хватило.
Две буквы в созвучных словах переставил…
Две буквы в созвучных словах переставил,
А смысл изменился: «согреть» и «сгореть».
Сгореть бы,
чтоб лед в чьем-то сердце растаял,
И чтобы, сгорая, кого-то согреть.
Нетрудно понимать…
Нетрудно понимать.
Труднее — заблуждаться.
Еще трудней на крах
Большой мечты глядеть.
Синеет высь горы —
Не дай бог ей сорваться,
Чернеют крылья крыш —
Не дай им бог взлететь.
Войду, как в храм, как в рай…
Войду, как в храм, как в рай,
Устало брошусь в ноги,
Огарок теплоты
Не смея попросить.
Бивачные костры
И пыльные дороги
Неужто никогда
Не сможешь ты простить!
Не сразу мой приход
На ночи дни нанижет,
Не сразу в этот раз
Поверишь ты судьбе,
Что нынешней тебе
Я поклоняюсь ниже,
Чем той,
блиставшей некогда,
тебе.
Казалось, все прошло,
Казалось, песня спета,
Казалось, никогда
Не задохнусь, любя…
Как по одной строке
Я узнаю поэта,
Так по одной любви
Я узнаю тебя.
После ранних утех…
После ранних утех
Горечь поздно растает.
Сил осталось на смех,
А на слезы уже не хватает.
Вишня запахи льет,
Пустоцветьем сверкая.
Думал я, что цветет,
Присмотрелся — седая.
Разных дорог…
Дочери
Разных дорог —
И окольных, и главных —
Сколько их было
У каждого дня.
Недра — для сильных.
Небо — для славных.
Ветер поверхности —
Он для меня.
Листьев зеленых
И листьев опавших —
Сколько их было,
До крови родных!
Жизнь — для влюбленных.
Смерть — для уставших.
Все остальное —
Для всех остальных.
Лжедрузьям
Сухие слова из большого доклада,
На них бы так быстро картошку сварили!
Спасибо, я сыт —
в дни, что жил как не надо,
Вы так хорошо обо мне говорили.
А взгляды, как мушки старинных пищалей,
А выправка старых ретивых служивых!
Вы мне потому все ошибки прощали,
Что были достоинств простить мне не в силах.
Мне душу другие теплом расковали,
И я утверждаю, с прошедшим расставшись:
За долгие годы общения с вами
Не стала душа ни моложе, ни старше.
Вновь тополиный пух…
Вновь тополиный пух.
Спичку — и вспыхнет воздух.
Кажется, все вокруг
В гаснущих звездах.
Кажется, тополь стал
Сказочным одуванчиком.
Я перед ним предстал
Маленьким великанчиком.
Как много горя видели глаза…
Как много горя видели глаза,
Но в них такая светлая слеза!
ЮРИЙ ЗЫКОВ
От кирки и лопаты…
От кирки и лопаты
Мы уйдем насовсем.
Нам варить сверхбулаты
В мире радиосхем.
Но останется, братцы,
Комсомольский замес —
По-корчагински драться
За научный прогресс.
И поставят потомки
В музей без проблем
Лазер вместе с котомкой,
А кирку — с ЭВМ…
Время, вечная птица,
Набирай высоту!
Знай, что мы будем биться,
По-корчагински биться
За свою правоту.
Песня комсомольская
Где-то песня стелется
На ветру
Красною метелицей
Поутру.
Поднимаясь кручами
К небесам,
Новый ритм разучивай:
БАМ! БАМ! БАМ!
Снова песня пламенем
Обожгла —
Это юность мамина
К нам вошла
Кино
Виталию Рязанову, погибшему на советско-китайской границе
Фуражка с перебитым козырьком.
Билет с отметкой об уплате взносов.
Глядит мальчишка, добрый и курносый,
С любительского снимка под стеклом…
Подсумки, пули, несколько гранат,
Цитатник, где великий кормчий замер,
И просто так — отрывки из цитат,
Прижатые боками кинокамер.
Я видел это страшное кино
И чуть не плакал в полутемном зале,
Когда нам смерть с экрана показали —
В цепи судеб нелепое звено.
Китайский оператор снять успел,
Как кто-то падал с каменистой кручи.
Да сам он оказался невезучим,
Попал к кому-то тоже на прицел,
И кадр перевернулся в этой буче,
И в кадре только тучи,
ту-чи,
ту-
-чи…
Морошка
Отыщу я древнюю сторожку,
Рядом с нею зыбкую дорожку
И, грибную сырость ощутив,
Побреду по ягоду морошку,
Слушая бесхитростный мотив.
Что за песня в трескотне сорочьей,
В свете полуутра-полуночи,
В шелесте березок и осин…
Отчего же в горле так щекочет?
Отчего под сердцем что-то точит,
Добавляя в волосы седин?
Эх, морошка, ягода лесная,
Ты блестишь в болотах Таганая,
Запах твой всегда меня разил…
Тает жизнь в пробитом пулей теле —
Пушкин, умирающий в постели,
Ложечку морошки попросил…
Жизнь проснулась в утреннем болоте,
Грусть прошла, и на веселой ноте
Солнце зазвенело у венца.
Все, что было раньше, — позабыто,
Мы едим морошку с аппетитом…
Жизнь идет — ни края, ни конца.
Туманный остров в синей обечайке…
Туманный остров в синей обечайке
Погонит ветры от скалы к скале.
Закружатся реликтовые чайки —
Единственные чайки на земле.
Мы все лежим,
прикрыв от солнца лица,
Забыв, что, убежав за поворот,
Недремлющая чуткая граница
Совсем другими мыслями живет.
Что где-то там, овеянная славой,
Мечтающая утром о росе,
Ютится пограничная застава,
Прижавшись к раскаленной полосе.
Лошадка с отпотевшим в скачке крупом
Мохнатых ног не чует под собой,
И в вечном ожидании мангруппа[2],
Готовая принять неравный бой.
Смеемся мы,
рассказываем байки,
От озера,
от солнца разомлев…
Хватают рыб реликтовые чайки —
Единственные чайки на земле.
Свято место пусто не бывает…
Свято место пусто не бывает —
Кто-то убывает, прибывает,
Кто-то мир по крохам собирает
В маленький мирочек — не дыши.
Кто-то, нанеся полоску грима,
Выдает себя за пилигрима,
В странствиях своих проходит мимо,
По пути немало нагрешив.
Свято место пусто не бывает…
Это место ставил ты на сваи,
Здесь ты был почти недосягаем,
Собственным «величием» светясь.
Но найдутся новые святоши,
Все твои заботы укокошат
И освободят от звездной ноши
На земных обыденных путях.
Свято место пусто не бывает…
Транспорт мой — обычные трамваи,
Верный пес встречает добрым лаем,
А в печи наваристые щи,
По утрам водичка ключевая,
По ночам — работа огневая…
Свято место пусто не бывает,
Лучше это место не ищи.
В минусе градусник…
В минусе градусник —
Десять по Цельсию.
Радуйся, радуйся,
В горы нацелься.
С лыж застоявшихся
Сбрось паутину —
Жизнь настоящая
В снежной путине.
Я — за отплытие
В снежное море,
Я — за открытие
Новых предгорий.
Я — за фанатиков
С детскою жилкой,
Тех, что, как фантики,
Копят снежинки.