и. И от злости так сильно толкнул дверь в гостиную, что она с размаха ударилась о стену.
Гостиная оказалась тоже пустой, но бар был основательно оснащен спиртным. Слава те Господи! Бутылки и бокалы приветливо блестели полумраке бара.
Не так давно он был рассержен тем, что задняя стенка бара не имеет. Теперь он был даже рад этому, иначе ему пришлось бы увидеть неприглядную картину: окровавленный нос, поросшие щетиной щеки, всклокоченные волосы, рубашку, вылезшую из-под брюк.
Чувство одиночества и заброшенности захлестнуло его. Он всхлипнул от жалости к себе совершенно искренне и захотел умереть. Жена с сыном заперлись от него в квартире. Гости разъехались, бал окончен.
Он пьяно качнулся к бару.
— Ллойд, чертов сын, где ты?
Ответа не последовало. В этой плотно закупоренной комнате не отзывалось даже эхо, чтобы создать иллюзию компании.
— Грейди!
Нет ответа, только тихо прозвенели бутылки.
Кувырок через голову! Пойди — принеси! Притворись мертвым! Сидеть!
— Ничего, черт вас побери, налью себе сам.
На полдороге к бару он потерял равновесие и растянулся, сильно ударившись головой. Поднялся на четвереньки, дико вращая глазами, гнусаво бормоча что-то себе под нос. Затем рухнул, припав щекой к полу, и захрапел.
И снова завыл ветер, поднимая снежные вихри. Было 8.30 утра.
39. Венди
Днем, дождавшись, когда Денни уйдет в туалет, Венди достала из-под подушки нож, завернутый в полотенце, и, спрятав его в карман халата, подошла к двери в ванную.
— Денни?
— Что, мама?
— Я хочу спуститься в кухню и приготовить завтрак. Ладно?
— Ладно. Мне тоже спуститься вниз?
— Нет, я принесу завтрак сюда. Как ты насчет омлета с сыром и супа?
— Годится.
Она потопталась у закрытой двери и спросила:
— Денни, а ты уверен, что это не опасно?
— Да, — ответил он, — только будь осторожнее.
— Где твой папа? Ты не знаешь?
Его голос отозвался с поразительным равнодушием:
— Нет, не знаю, но это неважно.
Она удержалась от дальнейших расспросов, чтобы не расстраивать его… и себя.
Джек сошел с ума. Когда буря стала набирать силу около восьми часов утра, они оба, сидя на Денниной раскладушке, прислушивались, как Джек бродит в бальной комнате, напевая заунывные песни или разговаривая с кем-то. Его собеседника не было слышно, однако Джек по временам вскрикивал, перебивая собеседника, и каждый раз Венди и Денни вздрагивали и глядели друг на друга испуганными глазами. Наконец они услышали, как он прошел через холл в столовую, и тут же послышался грохот, словно он свалился на пол или сильно хлопнул дверью. С половины девятого или около того в отеле стало тихо.
Венди прошла по тупичку, завернула за угол главного коридора и приблизилась к лестнице. Здесь она постояла, глядя в фойе первого этажа. Огромный холл был пустым, но многие его закоулки скрывались в тени, и Джек мог прятаться за любым стулом или диванчиком, а может быть, за административной стойкой, ожидая ее прихода.
Во рту у нее пересохло: «Джек!»
Нет ответа.
Она взялась за рукоятку ножа и стала спускаться по лестнице. Ей много раз представлялось, чем кончится ее брак с Джеком: разводом, смертью Джека в автомобильной катастрофе (наиболее частая картина, представлявшаяся ей темными ночами в Ставингтоне) или ее собственным увлечением другим мужчиной, этаким подобием сказочного рыцаря, который умчит ее с Денни на белом коне в дальние края. Но никогда, даже в самом кошмарном сне, она не предполагала, что будет вот так крадучись пробираться по лестнице с ножом в руке, готовя пустить его в ход против Джека.
При этой мысли ею овладело отчаяние, и она была вынуждена прислониться к перилам из боязни упасть.
Примирись с реальностью, девочка. Это не Джек — теперь он стал принадлежностью отеля, и как ни трудно этому поверить, приходится верить в это. Так же, как в ходячую живую изгородь, самовольно работающий лифт и маску, потерянную кем-то в его кабине,
Она пыталась заглушить мысли, но было уже поздно.
и в голоса…
Потому что просто не верилось, что в холле и в бальной комнате бродит одинокий помешанный, беседующий с призраками, порожденными его больным воображением. Венди казалось, что время от времени ей слышатся другие голоса, музыка и смех, похожие на радиосигналы, то нарастающие, то замирающие. Джек беседовал с человеком по имени Грейди (имя было ей смутно знакомо, но она не могла соотнести его с конкретным человеком). Джек то возражал, то задавал вопросы громким голосом, словно стараясь перекрыть шум. А по временам прорывались другие звуки: грохот джаз-оркестра, аплодисменты, смех людей. Слышался повелительный голос человека, убеждающий кого-то произнести спич — от всего этого веяло жутью. Шум длился от тридцати секунд до минуты, достаточно долго, чтобы нагнать на нее страху. Потом шум замирал, и она слышала только Джека — тягучий голос, который у него появлялся, когда он бывал пьян. Но в отеле нет ничего спиртного, кроме кулинарного шерри. Да, но если она воображает, что отель полон голосов, то и Джек может вообразить, что он пьян.
Венди спустилась в зал и осмотрелась. У двери в бальную комнату раньше была протянута бархатная веревка, преграждающая вход. Теперь железные стойки, на которые она была натянута, валялись на полу, словно кто-то мимоходом опрокинул их. С бьющимся сердцем она подошла к открытой двери в бальный зал и заглянула внутрь. Там было пусто и тихо — не было даже того подсознательного эха, которое обыкновенно дремлет в больших залах.
Она вернулась к административной стойке в холле и постояла там в нерешительности, прислушиваясь к завыванию ветра снаружи. Это был самый сильный буран за последнее время, и он все набирал и набирал силу. Где-то на ставне поломался крючок, и она, раскачиваясь, хлопала через равномерные промежутки времени.
Джек, тебе следует заняться этим окном. Прежде чем кто-нибудь проникнет через него в отель.
Что ей делать, если Джек появится внезапно, выскочит из-за темной полированной стойки с топором в руках, как чертик из коробки, просто ради шутки, чтобы попугать ее? Застынет ли она в параличе или ей достанет примитивного инстинкта матери, защищающей своего ребенка, и она вступит в схватку с ним, пока кто-нибудь из них не одолеет? Она не знала. От одной этой мысли ей стало дурно. Вся ее длинная и беспечная жизнь была лишь прологом к пробуждению от этого ужасного кошмара. Она была слишком слабой и изнеженной, в прошлой жизни от нее не требовалось решительности. Но теперь ей понадобится сила воли и характера. Наверху ее ожидает сын.
Крепко сжав рукоятку ножа, она заглянула через стойку.
Никого.
Со вздохом облегчения она прошла в кухню и нашарила выключатель, ожидая каждое мгновение, что кто-то схватит в темноте ее за руку. Когда вспыхнул флюоресцентный свет ламп, она увидела пустую кухню Хэллоранна, сияющую чистотой и хромированными деталями. Кухня всегда действовала на нее успокаивающе, словно хозяин сам присутствует здесь. И когда они с Денни сидели на раскладушке рядышком, слушая, как буйствует внизу Джек, Хэллоранн казался ей единственной надеждой на спасение. Теперь, оказавшись в кухне Хэллоранна, она почти уверилась, что он услышал зов Денни и пробьется к ним на помощь сквозь бурю и снежные заносы.
Она подошла к кладовке, открыла засов, вошла внутрь и взяла банку с томатным супом. Потом закрыла дверь на засов. Дверь плотно прилегала к косякам, чтобы ни одна мышь или крыса не могла проникнуть в кладовку и попортить рис, муку или сахар.
Она открыла банку, выложила ее желеобразное содержимое в кастрюльку. Потом принялась за приготовление омлета. Растопив на сковороде масло, смешала молоко и яйца, взбила их и вылила на сковородку.
Внезапно ей почудилось, что кто-то стоит за спиной и тянется руками к ее горлу. Схватившись за нож, она резко обернулась.
Никого.
! Не распускай нервы, девочка!
Она вновь принялась за омлет, положила на сковороду кусочки сыра, размяла их и убавила огонь горелки до ровного синего пламени. Когда омлет был готов, она поставила на поднос супницу, большую тарелку с омлетом, две пустые тарелки, солонку и перечницу.
Теперь нужно вернуться тем же путем, которым пришла сюда. Выключи свет на кухне. Пройди через конторки и мимо административной стойки.
Венди остановилась по другую сторону стойки и поставила на нее поднос рядом с серебряным колоколом. Здесь ее охватило чувство нереальности происходящего — ей показалось, что идет какая-то неправдоподобная игра в прятки.
Не время прятаться от реальности, девочка. А реальность такова, какой бы безумной она тебе ни казалась, что теперь ты одна несешь бремя ответственности во всей этой фантасмагории. У тебя на руках пятилетний сын. И муж, который, несмотря ни на что, тоже на твоей ответственности. Прими во внимание: сегодня второе декабря, и впереди четыре долгих месяца зимы. Даже если в заповеднике задумаются над тем, почему молчит наш передатчик, никто не явится сюда ни сегодня, ни завтра… ни, возможно, в ближайшие недели. Может быть, только по какой-нибудь случайности сюда забредет лесник. Неужели ты намереваешься целый месяц тайком приходить на кухню с ножом в руках и трястись от страха при виде каждой тени? Неужели ты сможешь целый месяц не впускать Джека в квартиру? У него есть ключ, а одного удара его ноги достаточно, чтобы сорвать задвижку.
Оставив поднос на стойке, она подошла к столовой и заглянула в дверь.
— Джек, — позвала она неуверенно.
Порыв ветра, взметнув вихрь снега, застучал в ставню. Но помимо стука послышался и еще звук — что-то вроде приглушенного стона.
Собравшись с мужеством, она подошла к двери «летучая мышь» и толкнула створку. Запах джина здесь был столь сильным, что у нее перехватило дыхание. Его даже нельзя было назвать запахом, скорее — вонью. Но полки за баром были пусты. Где же, скажите на милость, он взял спиртное? Прячет бутылку за одним из шкафов?