Однако он не смог соотнести эти простые символы смерти с образом матери — она была для него воплощением вечности: мать была, когда его еще не было, она пребудет и впредь, когда его уже не станет. Он признавал возможность собственной смерти после того, как столкнулся с ней в комнате 217.
Но только не смерть матери.
И не смерть отца.
Денни заворочался в постели. Тьма и коридоры заколыхались. Фигура Тони стала химерической, неясной.
— Не надо, Денни, не делай этого! — выкрикнул Тони.
— Она не умрет! Она не должна умереть!
— Тогда помоги ей, Денни… ты находишься в глубине своего сознания. Там же, где и я. Я часть тебя, Денни.
— Нет, ты — Тони, ты не я.
Впервые Тони был так близко.
— Ты внутри самого себя, — говорил он. — Здесь такой же «Оверлук», куда никто не может прийти. Здесь стоят часы, и ни один ключик не подходит, чтобы завести их. Двери никогда не открываются, и никто не обитает в его комнатах. Но не задерживайся здесь долго, Денни, — он приближается.
— Он… — прошептал Денни в страхе и услышал, как неравномерные удары становятся ближе и громче. И слова стали различимы, их произносил голос, похожий на голос отца… только похожий. Теперь он знал это. Он знал…
О, Тони, это мой папа? — вскричал Денни. — Это мой папочка идет сюда, чтобы схватить меня?
Тони не отвечал. Но Денни и не нужен был ответ. Он знал. Отель набирает силу тайком и молча, как растут проценты на банковском счету. Сила, присутствие, форма — все это слова, которые ничего не значат здесь. Отель может надевать разные маски, но под ними будут одни и те же лица. Сейчас отель где-то гонится за ним, он скрывается под маской папы, он подражает голосу отца, он одет в его одежду.
Но это не папа!
— Я должен помочь им! — закричал Денни.
Теперь Тони стоял рядом, и глядеть на Тони было все равно, что глядеть в волшебное зеркало и видеть себя в десятилетнем возрасте: видеть свои широко расставленные темные глаза, твердый подбородок и губы красивой формы. Волосы были светло-русыми, как у матери, но чертами лица он больше походил на отца, словно Тони — будущий Дэниел Энтони Торранс — был двойником одновременно и отца и сына, слитный образ их обоих.
— Попробуй помочь, — сказал Тони. — Но твой отец… он теперь на стороне отеля. Он хочет остаться в нем, а отель хочет оставить с собой тебя, потому что он очень жадный.
Тони прошел сквозь него в тень коридора.
— Подожди, Тони! — закричал Денни. — Чем я могу…
— Он уже близко, — ответил Тони, продолжая удаляться. Тебе нужно бежать, прятаться… спасаться.
А где-то неподалеку слышался голос отца, тянувшего один и тот же напев:
— Денни, выходи из своего убежища. Только небольшая порка, док… Прими ее как мужчина, и все кончится. Нам не нужна твоя мать — только ты и я. Когда покончим с нашим делом… с поркой… то будем вдвоем — только ты и я.
Денни побежал…
Позади прорвался голос из реальности:
— Иди сюда, маленький засранец, сейчас же!
по длинному коридору, задыхаясь и плача. Завернул за угол. Вверх по лестнице. И пока он бежал, стены, которые были такими высокими и далекими, стали опускаться и суживаться. Ковер, бывший ранее пятном под его ногами, принял свой обычный синечерный орнамент, на дверях появились номера, за ними шла одна бесконечная пирушка, в которой принимали участие многие поколения гостей, когда-либо живших здесь. Воздух, казалось, мерцал вокруг Денни, словно он продирался сквозь пелену сна в коридор у президентских апартаментов на четвертом этаже. Рядом валялись в окровавленной куче тела двух человек в старомодных костюмах и узеньких галстуках — тех, что были убиты выстрелами из дробовика. Теперь они пошевелились и встали на ноги.
Денни набрал в грудь воздуха, чтобы закричать, но только подумал: !!Фальшивые лица!! Не настоящие!!!
и они слиняли на его глазах, как старые фотокарточки, и исчезли.
С нижнего этажа продолжал доноситься стук клюшки о стены, стук этот хорошо слышался через лестничный колодец и шахту лифта. Властная сила отеля в облике отца бродила по коридорам в поисках его, Денни.
За спиной с тонким противным скрипом открылась дверь, из нее выглянул разложившийся труп женщины в гнилом шелковом платье. Ее длинные желтые пальцы были украшены кольцами с изумрудами. Жирные осы лениво ползали по лицу.
— Войди, — прошептала она Денни с улыбкой на черных губах. — Войди, и мы будем танцевать с тобой танго…
— Фальшивое лицо, — прошипел Денни. — Не настоящее. — Женщина испуганно отшатнулась, моментально слиняла и исчезла.
— Где ты? — вопил монстр голосом отца.
Но кроме этого голоса Денни слышал и еще что-то.
Тонкий нарастающий рокот мотора.
У Денни перехватило дыхание. Что это, еще одно фальшивое лицо отеля, еще один обман? Или на самом деле Дик? Денни отчаянно захотелось, чтобы это был на самом деле Дик!
Он отступал по главному коридору, затем свернул в одно из ответвлений, куда понесли его сами ноги, пошептавшись с ворсом ковра. Закрытые двери по сторонам коридора хмуро глядели на него, как раньше глядели во сне, кошмарах, только теперь они были в реальном мире, где шла игра всерьез.
Денни внезапно остановился с забившимся сердцем. Тепло обдало его ноги. От батареи, конечно. Должно быть, у папы сегодня день отопления западного крыла отеля, и…
ты должен вспомнить то, о чем забыл твой отец
что это? О чем таком он должен знать, что спасет его и маму? Но Тони сказал, что вспомнить это он должен сам. Что же это такое?
Денни прислонился к стене, отчаянно пытаясь добраться до сути. Но было трудно — в голову постоянно лезли образы отеля, образ темного, загадочного существа, размахивающего клюшкой…
— Помоги мне, — бормотал он, — помоги мне, Тони.
Вдруг до него дошло, что в отеле стало тихо, замолк и ноющий шум мотора.
Может, его и не было вовсе.
Звуки пирушки тоже смолкли, и только ветер продолжал напевать и гудеть беспрестанно.
Вдруг ожил лифт, кабина шла вверх. И Денни знал, кто был там.
Денни отскочил от стены, дико озираясь. Паника сжала сердце. Зачем Тони послал его на четвертый этаж? Здесь он в западне. Все двери заперты.
Чердак!
Денни знал про чердак. Он приходил сюда вместе с папой в тот день, когда отец настораживал капканы на крыс. Он не позволил Денни подняться на чердак из опасения, что крысы могут покусать его. Дверь на чердак находится где-то здесь, в одном из коротких ответвлений коридора. У стены должен стоять шест, с помощью которого можно поднять створки люка. Если только Денни поднимется на чердак и втянет за собой лестницу…
Позади, за путаницей коридоров, с лязгом остановился лифт. Металлический грохот открывшейся дверцы. И голос — не в голове, а реальный голос, прозвучавший в ушах, — позвал.
— Денни, где ты, паршивец? Подойди сюда на минутку, слышишь? Ты согрешил, и тебе придется принять лекарство как мужчине.
Послушание так прочно въелось в него, что Денни непроизвольно сделал шаг навстречу голосу, но остановился. Пальцы сжались в кулаки.
Не настоящий! Фальшивое лицо. Я знаю, что ты такое. Сними маску!
— Денни! — ревел монстр. — Иди сюда, щенок, иди и прими лекарство как мужчина! — Удар, громкий, гулкий удар клюшки о стену потряс воздух. Голос, выкрикнувший снова его имя, стал гораздо ближе.
В мире реальных вещей началась реальная охота.
Денни побежал. Бесшумно перебирая ногами по толстому ковру, он бежал мимо запертых дверей, мимо стен в шелковых обоях, мимо огнетушителя на стене. Он немного поколебался и свернул в последний тупичок. Дальше бежать некуда.
Но шест находился здесь, прислоненный к стене там, куда поставил его папа. Денни схватил его и поднял голову к потолку, разглядывая люк. На конце шеста был крюк, им-то и надо подцепить кольцо люка. Надо только зацепить…
На кольцах висел новенький замок. Замок, который Джек Торранс навесил как меру предосторожности на случаи, если сыну вздумается когда-нибудь забраться на чердак.
Чердак закрыт.
А позади все ближе и ближе, вот возле президентских апартаментов, злобно свистела клюшка, обрушивая удары на стены.
Денни прижался спиной к двери, ожидая появления монстра.
48. То, о чем забыл отец
Венди пришла в себя. Серый туман рассеялся, но вернулась боль; ей казалось, она не сможет пошевелиться. Болели даже пальцы, хотя сначала она не понимала, почему.
Лезвие бритвочки — вот почему.
На глаза упали русые волосы, влажные и липкие от пота. Она откинула их рукой и охнула от боли, пронзившей бок. Теперь она разглядела сине-белое поле матраса, на котором лежала.
В пятнах крови — вероятно, ее крови или, быть может, Джека. Кровь была свежая. Значит, Венди недолго пролежала без сознания. Это важно, потому что…
Почему?
Потому что… Тут ей припомнился рокот мотора, который она слышала, когда была в ванной комнате. На мгновение она тупо сосредоточилась, силясь понять, что же этот звук означал. И вдруг поняла. Хэллоранн! Это, должно быть, Хэллоранн. Иначе, чего ради Джек так поспешно покинул комнату, не закончив… не прикончив ее.
Потому что не хватило времени. Он должен был отыскать Денни, прежде чем Хэллоранн помешает ему.
Или это уже случилось? Она услышала гул лифта, поднимающегося вверх по шахте.
Нет, Боже милостивый, не нужно крови, кровь еще свежа. Господи, не позволь совершиться новому кровопролитию.
Ей удалось пройти через руины гостиной к входной двери, разбитой Джеком. Она вышла в коридор.
— Денни! — крикнула она, морщась от боли в груди. — Мистер Хэллоранн! Есть тут кто-нибудь?
Лифт зашумел опять и остановился. Дверцы кабины распахнулись с металлическим лязгом. Ей показалось, что она слышит разговор. Но может быть, это только ее воображение? Ветер выл слишком громко, чтобы можно было различить голоса.
Держась за стену, она преодолела коридор и уже хотела завернуть за угол, как вдруг ее заставил замереть голос, доносившийся из лифтовой шахты: