– Мил человек, а ваши попугаи разговаривают или поют?
– Мои попугаи самые ценные, они молчат!
– Странно, но я считал самыми дорогими попугайчиков, которые умеют говорить.
– Я вас умоляю! У вас есть жена, дети, теща?
– Да, супруга, две дочери и мама жены тоже у нас живет.
– Таки вам мало собеседников?
– Аркаша! Вы волнуетесь меня видеть?
– Волнуюсь, Сонечка! Переживаю после разлуки… Себя не контролирую… Руки трусятся… Сердце таки колотится… Полное осчущение, шо встанет…
– Да? Вы мне льстите!
– Да, я таки за сердце.
– Моисей Соломонович, как ваши дела?
– Да так – не очень… дядя Яша таки отмучился, бедный…
– Что вы говорите? Боже мой, какой хороший был человек…
– Почему таки был?
– Вы ж сами сказали, что он умер!
– Это тетя Циля умерла, а дядя Яша еще 100 лет жить будет!
Цыперович на дне рождения у своего лучшего друга Иосифа Клизмана:
– Шо бы тебе, Есик, такого пожелать, шоб потом не сильно завидовать?
В Иерусалиме выпал снег. Армия пустила военные машины для очистки дорог.
Старый еврей сидит на автобусной остановке. Рядом молодые люди громко говорят по русски.
Еврей сам себе:
– Снег… танки… русские… где я?
– Розочка, а что это у нас сегодня на обед?
– Картошка в депрессии.
– Как это?
– Ну, пюре. Вроде картошка как картошка, но такая подавленная…
– Фима, ты таки уезжаешь в Израиль к тете Розе?
– Да, тетя Фая, самолет уже сегодня!
– Что так быстро? А как же старый Авель?
– О нем позаботятся, тетя Фая! Я на его паспорт двадцать кредитов оформил! Таки ему теперь жить да жить!
Идет старый еврей по улице с палочкой – еле ноги передвигает…
По другой стороне улицы его обгоняет парень какой-то. Еврей кричит ему:
– Молодой человек, вы случайно не в прачечную?
– В прачечную.
– Ну тогда за мной будете…
– Рабинович, а почему вы с Софочкой расстались-то?
– Да понимаете, она два месяца ныла на тему «ты меня не любишь».
– И таки что?
– Таки убедила…
Один еврей говорит другому:
– Раньше я удалял зубы в бесплатной поликлинике, а вчера пошел в платную. Знаете, там оказалось в два раза больнее.
– Это почему?!
– Так у меня же вырвали не только зуб, но еще и деньги.
Одесса. Портной Либерман, которому Рабинович долго не оплачивал счет, решил пойти к нему домой и потребовать денег.
Он застал злостного должника за обедом, когда тот разрезал жареную индейку.
– Яков Моисеевич, когда вы вернете долг?
– Потерпите, друг мой, еще немного, я сейчас на мели.
– На мели, а таки кушаете индейку!
– Бедная птичка, мне нечем было ее кормить…
В доме престарелых беседуют 80-летние старушки.
Хая:
– Раз в неделю ко мне заходит мой старый дружок Мойше. Мы играем в шахматы, едим цимес, потом он меня обнимает, мы ложимся в постель и поем еврейские песни.
Мария:
– Раз в неделю ко мне заходит мой старый дружок Вася. Мы играем в карты, едим пельмени, потом он меня обнимает, мы ложимся в постель и делаем секс.
Хая:
– Делаете секс?
Мария:
– Ну да. Мы же не знаем еврейских песен!
– Представляешь, Фима, вчера из театра кто-то ушел в моем пальто.
– Яша, мне таки интересно, кому же понадобилось твое старое пальто?
– Не знаю, я ушел первым.
В пивной на Брайтон-Бич.
– Как ви думаете, Хаймович, почему наши предки ходили по пустыне именно 40 лет?
– Я полагаю, Абраша, что изначально там никакой пустыни и не было, но через 40 лет хождения она таки образовалась…
Встречаются Сара и Циля.
– Сорочка, почему ты такая задумчивая?
– Да вот сегодня утром Абрам ушел на работу, вдруг звонок в дверь. Открываю – там наш сосед Мойша, спрашивает: «Абрам дома?». Я отвечаю, что нет. Ну, он валит меня на диван и… пока все силы у нас не иссякли!
– Прекрасно! Ну, и о чем же здесь задумываться?
– А зачем же ему все-таки мой Абраша нужен был?
Идут три еврея по кладбищу, один из них говорит:
– Посмотрите, это же могила Шмеерзона. Это был голова! Когда-нибудь я хотел бы лежать с ним рядом.
Идут дальше, второй говорит:
– Посмотрите, это же могила Шмулермана. Это был всем головам голова! Когда-нибудь я хотел бы лежать с ним рядом.
Идут дальше, третий говорит:
– А я бы хотел лежать рядом с мадам Хаймович.
Первые два:
– Ты что – поц? Она же живая!
Третий, воздевая руку с отставленным указательным пальцем:
– О-о-о!
Одесская квартирка.
Роза:
– Абрамчик, почему ты больше не говоришь, шо любишь меня?
– Я уже говорил это однажды. Если шо-то изменится, я дам тебе знать…
– Роза Моисеевна, сколько вам лет?
– Та каждый год по-разному!
Один еврей в Одессе подходит к другому еврею (извозчику) и просит подвезти на Дерибасовскую.
– Садись.
Проехали метров 20. Извозчик говорит:
– Слезай!
– Зачем? – спрашивает тот.
– Видишь, дорога круто вверх пошла. Надо поддержать повозку. Вдруг лошадь не выдержит.
Выехали на гору, пассажир только садиться, извозчик говорит:
– Слезай!
– Зачем? – спрашивает тот.
– Видишь, дорога круто вниз пошла. Надо придержать повозку. Вдруг лошадь не выдержит.
Спустились вниз, пассажир только садиться, извозчик говорит:
– Слезай!
– Зачем? – спрашивает тот.
– Приехали, вот твоя Дерибасовская.
– Послушай, я понимаю, зачем я тебя брал. Я хотел доехать. Понимаю, зачем ты меня брал. Ты хотел заработать. Но зачем мы брали лошадь?
Одесская квартира.
– Софочка, дорогая, а шо ты сделаешь, если я тебе нечаянно изменю?
– Ха… Напишу на твоем надгробии: «У него было светлое будущее, но он предпочел светлую память».
Рабинович впервые пришел на бега. Он поставил на никому неизвестную лошадь и выиграл! Тотализатор выплатил ему 641:10. Шлемензон стоит рядом, бледный как полотно, и просит:
– Яша, ну скажи мне, кто дал тебе этот совет?
– А зачем мне чей-то совет? В программке я прочел: «Конюшня Розенфельда, кличка лошади Рахель». Вот я и сказал себе: это же еврейская лошадь, как-нибудь прорвется!
Приходит налоговик в синагогу и спрашивает раввина:
– Скажите, числится ли в вашем приходе некий Самуил Яковлевич Кац, владелец ресторана?
– Да, сын мой. Он примерный прихожанин!
– В своей налоговой декларации, в статье расходов, он указал 20 тысяч долларов пожертвований. Скажите, вы получали эти деньги?
– Не волнуйся, сын мой, прямо завтра все и получу…
Еврей показывает новый дом знакомому:
– Это спальня, здесь кухня… а эта большая комната – столовая. В ней могут поместиться, не дай Бог если придут, 20 человек.
Три стадии бедности в Одессе:
1. Нет денег.
2. Совсем нет денег.
3. Придется менять доллары.
– Маман, дайте мне денег на цветы – я иду на свидание с девушкой!
– Сема, ты сошел с ума не на той остановке! Что такое букетик роз? Это через три дня – колючий веник! Лучше подари девушке мою герань – от нее будет дохнуть моль!
– Абрам, как ты поступишь, если я подарю тебе тысячу долларов?
– Первым делом – я их пересчитаю…
– Абраша, скажи, а одиночество – это когда тебя не понимают?
– Одиночество, Сарочка, – это когда тебя некому забрать из морга. Все остальное – это так, временные затруднения…
Умер старый еврей. Открыли его завещание, читают:
«Дочке моей, Сорочке, оставляю 100 тысяч долларов и дом.
Внучке моей, Ривочке, оставляю 200 тысяч долларов и дачу.
Зятю моему, Шмулику, который просил упомянуть его в завещании, упоминаю: привет тебе, Шмулик!»
– Иося, ты можешь мне пояснить, почему ты домогаешься меня только в те дни, когда у меня болит голова, повышенное давление и я не выспалась?
– Фирочка, дорогая, все потому, что, когда ты здорова, у меня никакого здоровья не хватает.
Одесса…
– Фима, и где ты познакомился с такой девушкой?
– Как «где»? На Дерибасовской, под фонарем!
– И шо, фонарь тогда не работал?
Семья Коцмана в гостях у Шаевичей.
Хозяин гостю:
– Зяма, тебе-таки пять или шесть ложечек сахару?
– Достаточно трех, но шоб я видел.
– Циля, ты видала, какую ряху наел себе соседский кот?!
– ?
– И все на наших мышах!
Старый одесский дворик. Снизу раздается крик:
– Фира Соломоновна! Фира Соломоновна, ваш Додик залез по колено в дермо!
Через минуту снова:
– Фира Соломоновна, ви таки уже себе слышите?! Ваш Додик залез по колено в дермо!
На третьем этаже открывается окно. Появляется Фира Соломоновна:
– Та Боже ж ты мой! Та скажите же ему кто-нибудь, пусть уже вийдет оттуда!
– Так он не может. Он вниз головой!
Экскурсия по Одессе.
Экскурсовод:
– А это памятник неизвестному матросу Рабиновичу Абраму Борисовичу!