довало все забрать, но мне тогда так думалось.
- Деньги сунула в полотенце и зажала их в руке, и, когда хозяин уходил, толкалась среди подружек. Он обратил на меня внимание: - А ты чего голая? - Да в душ собралась, но все же решила тебя проводить. - Он засмеялся и даже поцеловал меня на прощание.
- Ну а дальше, дальше?
- Дальше мне надо было торопиться, ведь он мог вернуться через час другой, обнаружив пропажу денег... Делала все осторожно... Ниже этажом жила большая узбекская семья - люди из нашего рода, свои, короче говоря, но никто об этом не знал, что я с ними знакома. Я тогда курила, а хозяин дыма не переносил, то ходила курить на площадку этажа, ниже нашего.
Использовала это время, и заходила к своим узбекам, те знали, чем я занимаюсь. Деньги, которые получала от хозяина, когда они ездили на родину, передавали моим родным. В Москву привозили особый сорт лимонов кисло-сладкие. В них содержится намного больше витаминов, чем в обычных. У нас они выращиваются по особому способу: в больших ямах, вырытых в земле. Глубина ям - три-четыре метра, а площадь их достигает 20-30 кв. метров. Преимущество их в том, что они сохраняют постоянную влажность и препятствуют влиянию на растения сильных ветров, особенно в период созревания плодов.
- Пошла курить и, естественно, - прямо к своим узбекам. Пересчитала деньги - их оказалось 10 тысяч долларов и оставила их там для переправки на родину. Моя семья была обеспечена, но мне пришлось туго...
- Что, хозяин узнал?
- Нет... Он приехал на следующий день, видимо, заглянул в кейс, и, обнаружив пропажу, устроил нам обыск, правда не говоря, зачем и почему... Вероятнее всего, был сбит с толку, что исчезли не все деньги... Женщины волновались, переживали и я с ними, не выделяясь своими переживаниями. Он ничего не нашел, но и не догадался спросить о такой малости: а выходил ли кто-нибудь из квартиры? А делала это только я, но сказала бы, что ходила курить и все. Но зацепка у него какая-то могла появиться... Сразу не сообразил и упустил время...
- Ну и что дальше? - Саше не терпелось узнать продолжение.
- А дальше худо... Хозяин избавился от нас - разбросал по разным гаремам, а себе набрал новеньких. Все сложилось неудачно для меня - попала в гарем, хозяином которого оказался импотент. Сам он ни на что не способен и поэтому сдавал свой гарем в аренду. И там было неплохо. Мы оставались на месте, только через два или три месяца менялись наши "пользователи". Обменивались звонками друг с другом, ведь мы долго находились в одном гареме и поэтому делились новостями. И вот мне как-то позвонила та же Лия, мы с ней хорошо дружили. Она сообщила, что наш прежний хозяин поспрошал всех и узнал, кто больше всех крутился в гостиной возле кейса, сказали, что я выходила курить. "Он может взяться за тебя, а то и подослать бандитов, чтобы убить" - тревога в ее голосе была настоящей и я поняла, что нужно поскорее скрыться. Пришлось вспомнить давнего своего знакомого. Он работает в крупной типографии и перешла к нему жить. Долго задержаться у него не смогла: он был в годах, зарабатывал мало и я почувствовала, что ему в тягость. Что было делать? Выход нашелся случайно. Мой знакомый был связан с нашим институтом: печатал в своей типографии различные бланки для института и узнал, что там требуются работники - молодые женщины, устроил меня сюда... А обо всем остальном ты и сама можешь догадаться... Как из медицинской сестры здесь делают самку для обезьяны...
- Теперь понимаю, почему ты намерена здесь остаться подольше, заметила Саша, - а вот я хочу отсюда выбраться...
- И не знаешь, как? А вот я знаю!
- Так расскажи! - потребовала Саша.
- Есть два способа: первый - покончить с собой. На небесах ты будешь свободна. Второй - устроить пожар... Чего ты так уставилась на меня? Ну да, пожар! Единственный реальный способ выбраться отсюда. Смотри: устраиваем пожар... Ты устраиваешь, потому что хочешь отсюда удрать! Не спрашивай, как, сама не знаю... И вот пожар... Появляются пожарные... все ломают... льют воду, словом тушат и спасают людей из горящего помещения и тебя в том числе... Только учти: могут и не спасти - сгореть на пожаре плевое дело... Так, что давай, действуй!
- Ты это серьезно?
- Ты спрашиваешь - я отвечаю, только и всего!
Саша задумалась и ничего не ответила, но мысль о пожаре крепко запала ей в голову. Посмотрела на часы и поняла, что через четверть часа можно идти ужинать, а потом снова "экзекуция"? Но только не на дереве.
На этот раз Микки загнал ее на большую высоту и руками заставил уцепиться за сук, а сам устроился ниже. Она висела на одних вытянутых руках. Сук, за который держалась, скрипел и раскачивался от усилий Микки.
Саша закрыла глаза, чтобы не видеть, как будет падать. Силы стали покидать ее и, открыв глаза, заметила, что прошло 20 минут - часы висели напротив. Решила: "Ну все!" и разжала пальцы. Вниз не смотрела: страшно падать с такой высоты! Хотела закричать, но крик застрял в горле - Микки подхватил ее, прижал к себе и, доделав свое дело, опустил на землю. Когда отошел от нее, горько заплакала от собственного бессилия...
Ужин появился пунктуально - через пятнадцать минут. Саша ничего не знала о человеке, который приносил еду. Иногда она его видела. Если опаздывала - еда находилась у нее на столе, но, случалось, приходила раньше, когда была голодна, или ей хотелось остаться одной, уединившись в своей клетке.
Человеку, приносившего еду, было лет тридцать, но выглядел он на все пятьдесят. На голову ниже Саши и с мелким крысиным личиком, но физически хорошо развит. Когда в клетке находилась Саша, а он приходил, то не смотрел на нее, не поднимал глаз на ее наготу. Удивилась такому поведению мужика, но поняла - мог ее видеть в большой клетке, да еще с Микки - куда уж больше смотреть! Не понимала и другого - почему он к ей не пристает. Она голая и усталая, мог бы изнасиловать, так как она в его власти - никто не придет на помощь даже, если она будет кричать. Сколько она кричала и звала на помощь, когда Микки ее насиловал на дереве?.. Не хочет?
Однажды он пришел, чтобы вытолкнуть ее в большую клетку - она задержалась больше положенного. Хотела остаться, стала сопротивляться - ей не хотелось идти к Микки.
На лбу у него мгновенно выступили капельки пота. На скулах заходили желваки от плотно сжатых зубов.
Саше показалось, что слышит, как они скрипят. Тем не менее, она пыталась что-то возразить:
- Слушайте, - проговорила она срывающимся голосом.- Вы врываетесь... и даже не считаете нужным... Вы должны...
- Заткнись!
Мужик достал носовой платок, вытер пот со лба, засопел и тяжело ступая подошел к ней.
- Нет... я совершенно устала... Спросите у Антонины, она подтвердит: я здесь недавно и вымоталась вся... мне надо передохнуть...
- Заткнись, дрянь! - Я никому ничего не должен!
С этого момента и в дальнейшем он стал называть Сашу "дрянью".
На этот раз она действительно заткнулась. Мужчина взял ее за руку выше локтя и стал вертеть перед собой и разглядывать, пока не решил, что достаточно, потом придвинул стул, сел и уставился на нее.
- Что ты можешь сказать об Антонине?
Вопрос удивил ее.
- Об Антонине? - переспросил она. - Что я могу сказать о...
- Ну!?
Тут она увидела, что у него задрожали руки и внезапно поняла - он хочет ее!
- Вы... вы не знаете Антонину?
Наверное, секунд пять он молча смотрел на нее. Наконец он не выдержал и встал.
- Я вообще никого не хочу знать, кроме тебя.
Его глаза стали метаться между ее лицом и тем местом, где внизу ее живота располагался золотистый пучок волос.
Наконец он сказал:
- Антонина не такая уж важная персона, а такая же дрянь, как и ты! Я... - он вдруг замолчал, но Саша шевельнул ногой и он снова заговорил:
- Ладно! Разберемся!
Саша в этот момент подумала: сейчас он станет меня насиловать.
Но ничего не происходило.
Молчание продолжалось еще с минуту.
Мужчина близко придвинулся к женщине, взял ее за волосы и повернул к двери и прежде, чем вытолкнуть, своей раскрытой пятерней сделал несколько ласкающих движений по голове, и Саша поняла, что он действительно ее хочет, но претворить в жизнь свое желание не может, но и на импотента совсем не похож.
При очередной встрече с Антониной все разъяснилось. Та, как всегда, появилась внезапно, и позвала с другой стороны решетки:
- У тебя снова какие-то проблемы? Вижу... Беспокойство написано на твоем лице... Слишком много думать не следует - растравишь душу. Пусть все идет, как идет.
- Да нет же, не все так идет, как ты говоришь,- возразила Саша и рассказала о возможных притязаниях на нее со стороны служителя, который приносил еду.- И этого мне еще нахватало! - воскликнула она и, заметив, что Антонина совсем не обеспокоена, а стала улыбаться, резко спросила: - Ты чего!?
- Ты же мне рассказываешь о "Гаденыше" - так его здесь прозвали. Можно сказать, что он сексуальный террорист. Он прошел добровольную стерилизацию и теперь ему разрешают, а иногда даже обязывают, использовать женщин, которых он обслуживает... Жадный до секса...
- Так значит... - попыталась Саша прервать говорившую.
- Погоди не торопись... Видишь - он хотел тебя, а не взял. Разрешения у него на тебя не было. А почему? Объясняю: сюда попадают два типа женщин. Одни не развитые, безвольные и здесь они от всего, что с ними происходит, теряют свою личность и чтобы они окончательно отупели и не сопротивлялись, к ним подпускают Гаденыша, и он их насилует после самца или до... Так они доводятся до полного отупения... А другие - такие, как ты, - не кричат, не теряют контроль над собой, не проявляют агрессивность, злобность, не впадают в неконтролируемое возбуждение - к ним не разрешают притрагиваться этому человеку.
- Хоть это хорошо, - заметила Саша.
- Но это не все... Ты можешь еще стать его добычей.