Возможно, в свое время ей удастся почувствовать себя как прежде. Возможно, нет.
Прямо сейчас она слишком устала и эмоционально вымотана, чтобы испытывать нечто, близкое к ощущению счастья.
Наконец Молли оказалась на месте. Вытащив багаж из машины, она потащила его к дому. Ключ оказался под цветочным горшком. Она не могла не подумать о том, что совсем недавно ключ сюда клал Патрик…
«Дура. Я должна перестать о нем думать!»
Парадная дверь открылась без скрипа. Удивительно. Молли вошла внутрь, глубоко вздохнула и огляделась. Дом был опрятным, в нем пахло чистотой. На миг ей показалось, что она уловила неповторимый запах Патрика.
«Какая глупость!»
Она стала приглядываться. Изумительно, но Патрику удалось все разложить по местам. Ее дом был точно таким, каким она оставляла его три месяца назад. Он даже оставил записки, написанные от руки.
Бросив вещи у входа, Молли поспешила к первой записке, стоящей у цветочного горшка в центре обеденного стола. Она уставилась на ровный, острый почерк Патрика:
«Цветок я поливал, и он по-прежнему жив. Заметь, на нем три новых листочка и бутон. Никакой воды в поддоне и никаких болотистых мест».
Молли улыбнулась, не сдержавшись. Прижав записку к сердцу, которое внезапно учащенно забилось, она постаралась справиться с волнением и повернулась к следующей записке, прикрепленной на стену у выключателя:
«У геккона появились дети, и они живут за картиной на этой стене. Их зовут Леонард, Зак и Элизабет».
Молли улыбнулась шире. Но вот ее губы дрогнули, когда она почувствовала, как к горлу подступает ком. Она подошла к следующей записке на кухне:
«Кран больше не протекает».
— Изумительно, — объявила она в пустой комнате. — Он не только позаботился о комнатном цветке и гекконе, он еще и водопроводчик. Мужчина-легенда.
Молли старалась казаться насмешливой, доказывая себе, что не растрогана, но ей пришлось сдержать всхлипывание. Разволновавшись, она обернулась и нашла очередную записку на холодильнике:
«Здесь шампанское и шоколад».
— О, Патрик, нет!
Он по-прежнему добр к ней. Неизвестно, удастся ли ей выдержать такое внимание.
Открыв холодильник, она увидела французское шампанское и бельгийские шоколадные трюфели. Как Патрику удалось раздобыть на острове такие деликатесы? Молли едва сдерживала эмоции.
«Это все из-за нарушения суточного ритма организма в связи с перелетом через несколько часовых поясов, — решила она, прижав кулак к губам. — Я не должна плакать. Не сегодня».
Если она начнет плакать, то не сможет остановиться.
Заморгав, она потащила багаж в спальню. Комнату заполнял золотистый солнечный свет, проникающий сквозь бамбуковые жалюзи, отчего ее циновка из соломы и аккуратно заправленная двуспальная кровать стали похожи на полосатую тигриную шкуру. Совсем недавно в этой кровати спал Патрик… На обеих подушках лежало по записке.
Первая записка:
«Нам нужно поговорить, Молли».
Вторая записка:
«Мне нужно так много, тебе сказать».
Ее сердце подпрыгнуло и забилось сильно и часто, как будто оно было крыльями, пытающимися поднять ее в воздух. Но колени у Молли задрожали, и она беспомощно присела на край кровати.
Что означают эти записки? Где Патрик? Усталость испарилась, уступая место шоку, удивлению и крошечному проблеску надежды. У Молли екнуло сердце, пока она осматривала комнату, отыскивая новые записки…
Все по-старому, только темновато. Вскочив на ноги, она включила освещение. Записок больше не было.
«Может быть, он отправит письмо по электронной почте? Следует разобрать вещи и вести себя разумно. Нужно приготовить чай».
Вместо этого Молли подошла к стеклянным двойным дверям, ведущим в ванную комнату, и резко открыла их.
На зеркале была еще одна записка. Почти боясь ее прочесть, Молли шагнула ближе и пробежала глазами по записке.
«10 причин, почему я должен снова увидеть Молли:
Сказать ей о том, как я сожалею о том, что все испортил при встрече в Лондоне.
Постараться объяснить ей, что никогда не стал бы ее намеренно обижать.
Сказать, что с ее электронными письмами мои дни были ярче.
И мои ночи.
Сказать ей, что встреча с ней меня изменила.
Что она кардинально изменила мою жизнь.
Сказать, что мне нужно снова ее поцеловать.
И снова.
И еще раз.
И еще раз».
На этот раз Молли смеялась и плакала одновременно.
На прикроватном столике зазвонил телефон. Повернувшись, Молли прижала руку к горлу, где учащенно пульсировала венка.
Если звонит кто-то из островитян, она не готова сейчас к веселой беседе.
Но если это Патрик…
Она осторожно подняла телефонную трубку, словно это была бомба. Молли поднесла трубку к уху и почувствовала, будто в животе у нее пляшут светлячки.
— Алло?
— О, наконец-то ты дома, — произнес низкий голос на прекрасном английском языке. — Добро пожаловать домой.
— Патрик?..
— Как дела, Молли?
Казалось, он улыбается. Странно, но Молли сразу же почувствовала себя счастливой. Его милый голос успокаивал и волновал ее.
— У меня все отлично, спасибо. — На ее лице появилась улыбка до ушей.
— Я думал, ты приедешь раньше.
— Я поменяла билет на более поздний рейс.
— О, понятно. Уже устроилась?
— Еще нет. Я только что приехала. — Она внезапно приободрилась. — Я ликвидировала здесь беспорядок.
— Беспорядок?
— Да. Здесь жил один товарищ, так вот он оставил кучу бумажек по всему дому.
— О, какая беспечность!.. Некоторые парни бывают очень неопрятны.
Наступило неловкое молчание. Молли задалась вопросом, не провалилась ли ее небольшая попытка пошутить.
— Патрик?
— Да?
— Я видела ванную комнату.
— И что? — настороженно спросил он. — Там порядок?
— В ней особенный беспорядок.
Спустя мгновение он произнес.
— Похоже, парню, который у тебя жил, потребуется принести свои извинения.
— Никаких извинений. — Молли сглотнула. — Записка мне понравилась.
Неуверенно рассмеявшись, Патрик облегченно, выдохнул.
Молли одолело любопытство.
— Ты где? Я ждала тебя в Хитроу, но ты не прилетел.
— Ты ждала?
— Да, я хотела с тобой поговорить. Я так много хотела тебе сказать.
— О, Молли…
— Что произошло, Патрик? Я не смогла тебя найти.
— Я не сел на самолет.
— В самом деле? Почему?
— Я хотел быть здесь, когда ты вернешься.
— Здесь?!
— На острове. Прямо сейчас я на пляже и через кроны деревьев смотрю на твой дом. Я вижу свет в окне твоей спальни.
Быстро темнело, но Молли буквально полетела на пляж. Тропинка была крутой, и кое-где выступали камни, она дважды едва не споткнулась о переплетенные корни деревьев.
Наконец Молли добралась до пляжа. Она увидела ровный белый песок, темнеющее море и высокую, закрытую тенью мужскую фигуру.
Патрик!
Он шел по песку ей навстречу.
Молли побежала.
И вот они оба бегут друг другу навстречу, раскинув руки.
И вот…
Патрик подхватил Молли на руки. Он казался таким взволнованным! Она хотела о многом ему рассказать, но не успела и рта раскрыть, как Патрик наклонился и поцеловал ее…
И Молли поцеловала его в ответ.
А дальше оба забыли о времени…
Они сидели на теплом песке, смотря на полную луну, поднимающуюся над морем, — огромный золотой сверкающий диск. Голова Молли лежала на плече Патрика, а его сердце переполнялось счастьем.
— Я совершил так много ошибок, — сказал он. — Но теперь я думаю, что все они совершены для того, чтобы сейчас мы были вместе. — Губами он коснулся её брови. — Ты хоть представляешь, как давно я в тебя влюблен?
Казалось, она серьезно обдумывает его вопрос.
— Когда увидел меня в черном платье в Ковент-Гарден?
Патрик рассмеялся, и она воскликнула:
— Что смешного? По-моему, оно гламурное.
— В тот вечер ты была красивой, но я влюбился намного раньше.
— Расскажи. — Она невозмутимо улыбнулась. — Я вся внимание.
— Дай подумать. — Патрик обнял ее рукой за плечи. — Полагаю, это случилось тогда, когда я был по-идиотски рад возможности вернуться в Лондон на свадьбу своей матери. Я имею в виду, что радовался и был счастлив за нее и Джонатана, но, думаю, больше всего я был взбудоражен тем, что хочу встретиться с тобой. Ты писала мне такие откровенные и честные электронные письма. Мне понравилось твое жизнелюбие и жажда приключений, и мне захотелось разделить это с тобой.
— Значит, тебе было все равно, как я выгляжу?
— Ты шутишь, Молли?
— Расскажи. Девочки любят слушать подобные вещи.
Патрик никогда не умел говорить комплименты, но рядом с Молли это оказалось очень легко.
— Вообще-то меня взбудоражила фотография, которую ты оставила на холодильнике, — признался он. — Я часами, хотя мне следовало писать роман, пялился на твои ноги или старался понять, какого цвета у тебя глаза. А потом я встретил реальную девушку и… пропал.
Молли улыбнулась, ее голубые глаза сверкнули. Наклонившись, она еще раз с любовью его поцеловала:
— Итак, я виновата в том, что ты не написал роман?
— Не совсем. Вина всецело лежит на мне. Я не очень хороший прозаик. — Патрик нахмурился, понимая, что должен поднять очень важную тему. — Молли, простишь ли ты меня за то, что я притворялся Питером Кингстоном?
— Конечно. — Она была удивительно спокойной. — Извини, что вела себя так ужасно. Я так много хотела тебе сказать в Хитроу. Я поняла, что ты просто был добр ко мне. — Она повернулась, чтобы посмотреть на него честным и ясным взглядом. — Это правильно, да?
— Отчасти — в том, чтобы подарить тебе твою мечту. — Патрик посмотрел на восходящую луну, чей свет серебрил дорожку на поверхности моря почти у их ног. — Но у тебя были такие большие надежды, а я был не уверен, что смогу им соответствовать. Мне показалось, что в какой-то степени будет безопаснее, если я надену маску. Я полагал, что ты поймешь… Как глупо…