, а также кухонные шкафчики с фарфоровой и оловянной посудой. Две комнаты, справа и слева, были полны товаров.
Люк вошел в ту, что была слева, и взял в руки керамическое блюдо. В ту же минуту из полумрака проявилась фигура хозяина, поднявшегося к ним из-за стола орехового дерева эпохи королевы Анны.
— О, дорогая мисс Конвей, как я рад вас видеть!
— Доброе утро, мистер Эллсуорта.
Мистер Эллсуорта оказался весьма утонченным молодым человеком, одетым в костюм кирпичного цвета. У него было несколько вытянутое бледное лицо с женственным ртом, черные длинные, как у художника, волосы, и семенящая походка.
Люка представили, и мистер Эллсуорта немедленно переключился на него.
— Подлинная старинная английская керамика. Восхитительно, не правда ли? Я просто влюблен в свои безделушки, знаете ли, мне бывает так грустно с ними расставаться. Всегда мечтал жить за городом и держать небольшую лавку. Изумительное местечко — Вичвуд, тут своя, особая атмосфера, совершенно особая.
— Вот что значит художественная натура! — пробормотала Бриджит.
Эллсуорта повернулся к ней, страдальчески взмахнув рукой с длинными белыми пальцами.
— Только не произносите этих ужасных слов, мисс Конвей. Нет, нет, умоляю вас. Не говорите, будто я смею претендовать на это. Вы же знаете, что я не держу ни костюмов из твида ручной выделки, ни побитых древних оловянных плошек. Я торговец, всего лишь торговец.
— Но ведь вы еще и художник, не так ли? — спросил Люк. — Я хочу сказать, вы, кажется, пишете акварелью?
— Боже, кто вам успел рассказать? — вскрикнул мистер Эллсуорта, стискивая пальцы. — Знаете, наш городок воистину удивительное место — ничего нельзя сохранить в тайне! Это мне в нем и нравится — полный контраст с большим городом, где царит жесткое правило: «Делай свое дело, а в чужие не лезь!» Сплетни, злословие и скандалы — в этом есть некое очарование, если, конечно, правильно все воспринимать!
Люк, оставив без внимания эту длинную тираду, ограничился лишь ответом на вопрос:
— Мисс Уэйнфлит сказала нам, что вы сделали несколько набросков с Эми Гиббс.
— Ах, Эми. — Мистер Эллсуорта отступил на шаг, задев локтем пивную кружку, стоявшую на столе. Бережно водворив ее на место, он добавил: — Действительно? А я уже и забыл про них.
Похоже, ему стало немного не по себе.
— Она была очень хорошенькая, — заявила Бриджит.
Тут к мистеру Эллсуорта вернулся его апломб.
— Вы находите? А мне она всегда казалась простушкой. Если вас интересует керамика, — обратился он к Люку, — то у меня есть еще парочка керамических птичек — прелестные вещицы.
Нет, птички Люка не интересовали, и он сразу осведомился о цене блюда.
Эллсуорта назвал сумму.
— Спасибо, — поблагодарил Люк, — но я, пожалуй, не стану вас лишать его.
— Знаете, я всегда испытываю чувство облегчения, когда мои сделки расстраиваются. Глупо, правда? И все же я готов уступить вам гинею. Вам оно понравилось, я ведь вижу, а для меня важно, чтобы вещь попала в руки истинного ценителя. И потом — здесь все-таки магазин, а не музей!
— Нет, не стоит, благодарю вас.
Мистер Эллсуорти провожал их до самого выхода, размахивая руками, которые, надо сказать, были у него омерзительными — очень белыми, и даже с каким-то зеленоватым отливом.
— Довольно гнусный тип, этот мистер Эллсуорти, — сказал Люк, когда они отошли на достаточное расстояние.
— Весьма гнусный, — согласилась Бриджит, — к тому же у него не только отвратительные манеры, но и гадкая душонка.
— А зачем он вообще приехал в такую глушь?
— Я слышала, он занимается черной магией. Не то чтобы служит мессы в честь сатаны, но что-то в этом роде., Его привлекла репутация нашего городка.
— Господи Боже, так он как раз то, что мне нужно, — весьма неубедительно спохватился Люк. — Я же должен был поговорить с ним о всяких чудесах.
— Думаете? Что ж, он действительно знаток всякой чертовщины.
— Обязательно зайду к нему еще, — немного смущенно пробормотал Люк.
Бриджит ничего не ответила. Теперь они уже вышли из городка и свернули на тропинку, которая вывела их к реке.
Вскоре им навстречу попался маленький человечек с торчащими усами и глазами навыкате. Он выгуливал трех бульдогов, которым хриплым голосом неустанно отдавал какие-то команды:
— Нэро, ко мне! Нелли, оставь это! Брось, я тебе говорю! Огэстес, Огэстес, послушай…
Тут он замолк и, приподняв шляпу, поприветствовал Бриджит, затем с жадным любопытством уставился на Люка. Немного от них отойдя, он возобновил свои увещевания.
— Майор Хортон и его бульдоги? — припомнил Люк.
— Совершенно верно.
— Сегодня утром мы, кажется, повидали практически всех, кого наметили.
— Да, почти всех.
— Похоже, я привлекаю чрезмерное внимание, — посетовал Люк. — В английской деревне любого чужака видно за версту, — уныло добавил он, вспомнив слова Джимми Лорримера.
— Майор Хортон никогда не умел скрывать свое любопытство. Он глазел на всех уж чересчур откровенно.
— На нем прямо-таки написано, что он бывший вояка, — довольно раздраженно заметил Люк.
— Может, посидим немного на берегу? — неожиданно предложила Бриджит. — У нас полно времени.
Они удобно устроились на поваленном дереве, и Бриджит продолжила:
— Да, майор Хортон — типичный солдафон. Вы не поверите, но всего год назад его жена вертела им как хотела!
— Не может быть!
— Да-да! Я не знаю второй такой сварливой женщины. К тому же у нее было свое состояние, и она никогда не упускала случая это подчеркнуть.
— Бедный солдафон!
— Однако, представьте — с ней он был неизменно терпелив и предупредителен — настоящий офицер и джентльмен. Просто удивительно, как он все терпел!
— Похоже, ее здесь не особенно любили.
— Естественно, не любили. К Гордону она относилась пренебрежительно, ко мне — свысока, и вообще вела себя вызывающе — где бы ни появлялась.
— Но, кажется, милосердный Бог призвал ее к себе?
— Да, примерно с год тому назад. Острый гастрит. Пока болела, бесконечными капризами едва не отправила на тот свет своего мужа… А заодно и доктора Томаса, пользовавшего ее, и двух сиделок, но в конце концов смерть ее утихомирила! Бульдоги тут же повеселели.
— Какие умные собачки!
Наступило молчание. Бриджит лениво срывала длинные травинки. Люк с насупленным видом уставился на противоположный берег, но мысли его были далеко от представших его взору красот. Он опять усомнился в целесообразности своего приезда. Чего в этой истории больше — конкретных фактов или домыслов? И как это ужасно — видеть в каждом встречном потенциального убийцу… В подобном отношении к людям было что-то унизительное.
«Черт побери! — мысленно выругался Люк. — Слишком уж долго я служил в полиции!»
Из задумчивости его вывела Бриджит.
Своим спокойным мелодичным голосом она спросила: — Мистер Фицвильям, зачем вы приехали сюда на самом деле?
Глава 6Краска для шляпок
Люк как раз подносил зажженную спичку к сигарете. От неожиданности он даже замер. Спичка, догорев, обожгла ему пальцы.
— Проклятье! — воскликнул Люк, энергично тряся обожженной рукой. — Прошу прощенья. Вы застали меня врасплох. — И он грустно улыбнулся.
— Правда?
— Да, — вздохнул он. — Что ж, полагаю, любой мало-мальски сообразительный человек должен был меня раскусить! Вы, наверное, ни на минуту не поверили в байку о книге?
— Но почему же, сначала поверила. И только потом, когда познакомилась с вами поближе…
— Все равно, — перебил он ее, — моя затея была совершенно идиотской. Конечно, желание написать книгу может возникнуть у кого угодно, но вот идея приехать сюда, выдав себя за вашего кузена, — непростительная глупость. Очевидно, именно это возбудило ваши подозрения?
Бриджит покачала головой.
— Вовсе нет. Это-то меня совершенно не удивило. Я подумала, что вы здорово стеснены в средствах — многие наши друзья, мои и Джимми — небогатые люди, — и решила, что трюк с кузеном он придумал для того, чтобы… не ранить вашу гордость.
— Когда же я к вам заявился, мой вид сразу же убедил вас, что я вполне обеспечен и ваше предположение неверно?
Ее губы тронула легкая улыбка.
— О нет. Дело не в этом. Просто вы не такой человек.
— Недостаточно умный, чтобы написать книгу? Не щадите меня, говорите прямо.
— Почему же… Просто вы не стали бы писать такую книгу. Вы могли бы написать о чем угодно, только не о суевериях и старинных обрядах! Вы человек, живущий настоящим, а прошлое и, может быть, даже будущее для вас не очень важно.
— Понятно, — криво усмехнулся Люк. — Черт побери, вы постоянно заставляли меня быть начеку, с первой же минуты! Вы сразу показались мне ужасно умной.
— Извините, — сухо сказала Бриджит. — А кого вы ожидали здесь встретить?
— Ну… по правде говоря, я как-то об этом не думал.
Но она небрежным тоном продолжила:
— Глупенькую пустышку, которой хватает ума только на то, чтобы окрутить своего босса?
Люк смущенно хмыкнул. А она посмотрела на него с иронической улыбкой.
— Я все понимаю. Ничего страшного. Я не обижаюсь.
— Ну, наверное, в чем-то вы правы, — решился Люк. — Но я и правда особо об этом не задумывался.
— И неудивительно, — тихо сказала Бриджит. — Для вас главное — идти к намеченной цели, а о возможных препятствиях вы не думаете, поэтому они и застают вас врасплох.
— Да, безусловно, сыграл я свою роль неважнецки! — вздохнул Люк. — Лорд Уитфилд тоже меня раскусил?
— О нет. Ему вы с тем же успехом могли сказать, что приехали изучать повадки водяных жуков и писать о них монографию. Гордон ни на миг не усомнился бы. Он доверчив, как дитя.
— Все равно, я выглядел совершенным болваном! Правда, я здорово волновался.
— А я здорово мешала вам «войти в роль». Я видела ваши муки, но, признаюсь, меня это даже немного забавляло.
— Еще бы! Женщины, у которых хоть что-то есть в голове, обычно жестоки и хладнокровны.