— Какая безнравственность! — ужаснулась мисс. Уэйнфлит.
Лорд Уитфилд немного успокоился.
— Вы согласны со мной?
— Да. Но я уверена, что он раскается.
— Уж я об этом позабочусь!
— Вы ведь уволили его, — напомнила мисс Уэйнфлит.
Лорд Уитфилд покачал головой.
— Этот парень плохо кончит. — И, расправив плечи, добавил: — Зайдите к нам, Гонория, выпейте стаканчик хереса.
— Благодарю вас, лорд Уитфилд, но я обещала миссис Шмеллинг занести книги. Доброй ночи, мистер Фицвильям. Теперь с вами ничего не случится.
Она с улыбкой ему кивнула и торопливо зашагала прочь. Всем своим видом она так напоминала няню, которая привела ребенка в гости, что Люка внезапно осенило. Неужели мисс Уэйнфлит сопровождала его единственно ради того, чтобы защитить? Это казалось нелепым, и все же…
Голос лорда Уитфилда прервал его размышления:
— Весьма незаурядная женщина.
— Безусловно.
Лорд Уитфилд направился к дому. Он двигался несколько скованно, осторожно ощупывая себя и отряхиваясь.
Вдруг он хихикнул.
— Когда-то я был помолвлен с Гонорией — много лет назад. Она была очень хорошенькая — не такая сухопарая, как сейчас. Да, забавно, теперь мне даже не верится… Между прочим, ее семья принадлежала к местной знати.
— Вот как?
Лорд Уитфилд пустился в воспоминания.
— Старый полковник Уэйнфлит заправлял тут всем. При встрече ему чуть не честь надо было отдавать. Он был джентльменом старой закваски, гордый как Люцифер.
И он снова захихикал.
— Видели бы вы, что тут началось, когда Гонория объявила, что собирается за меня замуж! И заодно объявила себя сторонницей радикалов[265], проповедующих уничтожение классовых различий. А как яростно она отстаивала свои убеждения. Да, она была девушка серьезная.
— Значит, ее семья воспротивилась вашему браку?
Лорд Уитфилд смущенно потер нос.
— Ну… не совсем. У нас произошла небольшая размолвка. У нее была птичка — противная канарейка — все чирикала да хлопала глазами, — всегда их не выносил. И такая нелепость — ей… свернули шею. Но теперь не стоит обо всем этом вспоминать. Забудем.
И он передернул плечами как человек, старающийся стряхнуть неприятное воспоминание. Потом отрывисто добавил:
— Думаю, она до сих пор не простила меня. Что ж, это вполне естественно…
— А мне кажется, она давно вас простила, — сказал Люк.
Лорд Уитфилд просиял.
— Правда? Рад слышать. Знаете, я уважаю Гонорию. Незаурядная женщина, а кроме того, настоящая леди! Это имеет значение даже в наши дни. И к тому же она прекрасно справляется с библиотечными делами. — Он поднял голову и уже другим тоном воскликнул: — Смотрите, а вот и Бриджит!
Глава 16Ананас
Люк почувствовал, как при приближении Бриджит у него напряглись мышцы. Со дня той злополучной игры в теннис они не обменялись ни единым словом и, не сговариваясь, избегали друг друга. Теперь он рискнул украдкой взглянуть на нее.
Она казалась вызывающе спокойной, холодной и безразличной.
— Я уже начала волноваться. Куда это, думаю, вы могли подеваться, Гордон? — беспечно сказала Бриджит.
— Да выяснял отношения с одним наглецом! — проворчал лорд Уитфилд. — Этот Риверс посмел взять мой «роллс-ройс»[266].
— Lese-majeste![267] — воскликнула Бриджит.
— Нечего шутить. Все очень серьезно. Он катал девицу.
— Естественно. Что за радость кататься одному!
Лорд Уитфилд воинственно выпятил живот.
— Я требую, чтобы в моем поместье все вели себя пристойно.
— Не вижу ничего безнравственного в том, чтобы покатать девушку.
— Да, но почему в моей машине?:
— Это, безусловно, уже не просто безнравственность. Это — чуть ли не богохульство! Но ведь вы не можете отменить естественное влечение людей друг к другу, Гордон. На небе полная луна, и сейчас уже канун Иванова дня[268].
— Неужели? — воскликнул Люк.
Бриджит посмотрела на него изучающе.
— Похоже, для вас это очень важно?
— Еще бы.
Бриджит снова повернулась к лорду Уитфилду.
— В гостинице «Белле и Мотли» появилось трое необычных постояльцев. Номер один — мужчина в шортах, очках и в замечательной шелковой рубашке тускло-лилового цвета! Номер два — женщина с выщипанными бровями, в пеплуме[269], босоножках и с фунтом разнокалиберных — поддельных под египетские — бус на шее. Номер три — толстяк в сиреневом костюме и соответствующих туфлях. Полагаю, это друзья нашего мистера Эллсуорта! Как написал бы репортер отдела светской хроники, «кое-кто шепнул мне, что сегодня ночью на Ведьмином лугу будет ой как весело!».
— Я не потерплю этого! — рявкнул лорд Уитфилд, багровея.
— Мой дорогой, вы ничего не можете сделать. Веды мин луг — собственность общины.
— Я не потерплю, чтобы здесь устраивали всякие бесовские шабаши! Я разоблачу их в скандальной хронике. — Он перевел дух и добавил: — Напомните, чтобы я сделал соответствующую пометку и направил туда Сиддели. Завтра мне нужно поехать в Лондон.
— Лорд Уитфилд начинает очередную кампанию — против колдовства, — с иронией произнесла Бриджит. — Средневековые суеверия очень живучи в тихой сельской местности. Надо их искоренять.
Лорд Уитфилд недоуменно уставился на нее, потом повернулся и пошел в дом.
— Вам следует быть более осторожной, Бриджит! — ласковым голосом заметил Люк.
— Что вы этим хотите сказать?
— Переживаю — вдруг вы потеряете вашу работу! Сотня тысяч фунтов пока еще не ваша. А также бриллианты и жемчуга. На вашем месте я бы дождался свадьбы, прежде чем давать волю своему ехидству.
Она смерила его ледяным взглядом.
— Вы очень заботливы, дорогой Люк. Очень любезно с зашей стороны — так печься о моем будущем!
— Доброта и забота о ближнем всегда были моими достоинствами.
— Что-то я не заметила.
— Правда? Я думал, вы более зорки.
Бриджит сорвала листок с вьюнка и спросила:
— Чем вы сегодня занимались?
— Обычным вынюхиванием.
— И каковы результаты?
— Все относительно, как говорят политики. Кстати, у вас тут имеются какие-нибудь инструменты?
— Думаю, да. А что вам нужно?
— Что-нибудь небольшое. Лучше я сам взгляну.
Люк за десять минут нашел все необходимое.
— Все, что требуется, — сказал он, похлопывая себя по набитому карману.
— Уж не собираетесь ли вы куда-нибудь вломиться?
— Как знать, как знать…
— Сегодня вы что-то не слишком разговорчивы.
— А что вы хотите? Надо учитывать обстоятельства — я ведь здорово вляпался. Полагаю, после нашего субботнего выяснения отношений мне следует отсюда убраться.
— Как подобает истинному джентльмену.
— Однако поскольку я уверен, что напал на след вашего маньяка, видимо, придется еще какое-то время поторчать в вашем городе. Вы способны придумать достаточно убедительную причину для моего переезда в «Белле и Мотли»? Если да, выкладывайте, только, ради Бога, скорее.
Бриджит покачала головой.
— Это невозможно — вы все-таки мой кузен, родство обязывает. Кроме того, гостиница переполнена друзьями мистера Эллсуорта. А там всего три комнаты.
— Значит, мне придется остаться, а вам еще немного потерпеть мое общество.
Бриджит наградила его приторной улыбкой.
— Ничего-ничего. Мне давно пора пополнить свою коллекцию скальпов.
— Вот это, я понимаю, удар! Вообще, что меня особенно в вас восхищает, Бриджит, так это полное отсутствие жалости и сострадания. Ну, да ладно. Отвергнутому влюбленному пора убираться к себе в комнату — надо переодеться к обеду.
Вечер прошел без особых приключений. Люк удостоился еще больших симпатий лорда Уитфилда — благодаря нескрываемому интересу, с которым слушал на сей раз его разглагольствования.
Когда они с хозяином появились в гостиной, Бриджит заметила:
— Что-то вас долго не было.
Люк ответил:
— Лорд Уитфилд такой интересный рассказчик, что время пролетело совсем незаметно. Он рассказывал мне, как основал свою первую газету.
— Эти новые карликовые фруктовые деревца в горшках — просто чудо, — подала голос миссис Энструтер. — Вы должны попробовать высадить их вдоль террасы, Гордон.
Дальше разговор покатился по накатанным рельсам.
Люк довольно рано откланялся. Однако ложиться спать он пока не собирался. У него были другие планы.
Часы как раз били двенадцать, когда он в теннисных туфлях бесшумно спустился по лестнице, прошел через библиотеку и вылез через окно на улицу.
Ветер неистовствовал по-прежнему, утихая совсем ненадолго. По небу стремительно неслись тучи. Луна то совершенно за ними скрывалась, то ярко освещала округу.
Люк отправился окольным путем к жилищу мистера Эллсуорти. Сегодня он вполне мог учинить там небольшой обыск. Было очевидно, что в этот вечер Эллсуорти не будет дома. Канун Иванова дня[270], думал Люк, он и его дружки наверняка отметят каким-нибудь ритуалом. А он тем временем сможет беспрепятственно произвести досмотр.
Он перелез через изгородь, обошел дом сзади, достал из кармана инструменты и выбрал то, что ему было нужно. Окно буфетной поддалось — через несколько минут «взломщик» отодвинул задвижку, поднял оконную раму и протиснулся внутрь.
Осторожно пользуясь припасенным фонариком — включая его только на мгновенье, чтобы ни на что не налететь, — он за пятнадцать минут убедился, что дом действительно пуст.
Люк удовлетворенно усмехнулся и приступил к делу.
Он тщательно обыскал все углы и закоулки. В запертом ящике комода под двумя-тремя безобидными акварельными набросками он наткнулся на несколько живописных произведений, заставивших его в изумлении приподнять брови и присвистнуть. Письма мистера Эллсуорта не представляли особого интереса, речь в них главным образом шла о покупке антиквариата. Зато некоторые его книги — засунутые в глубину комода — вполне вознаградили старания Люка.