– Молчи, – повторила Джинни, отпуская его лацканы. – А не то…
Вызов в ее голосе возбудил в Роберте бурю желаний и фантазий. Она уже связала его. Как далеко она готова зайти?
– А не то что? – услышал он свой хриплый голос.
Она снова начала расстегивать его брюки, член Роберта налился и рвался наружу.
– А не то, – прошептала она, наклонившись вперед и касаясь губами его уха, – я буду трогать тебя. Очень, очень медленно.
В подтверждение своих слов она крепко обхватила ствол Роберта через ткань боксеров. У него перехватило дыхание. Это было больше, чем он мог вынести, много больше, но все же недостаточно.
– Вот так, – прошептала она, ее прерывистое дыхание ласкало его кожу. – И даже еще медленнее.
Ее пальцы забрались под пояс его боксеров и крепче обняли член, и она с мучительной неспешностью стала двигать рукой вверх и вниз. Она касалась его, он ей это позволил, это было совершенно новое ощущение, и никогда за всю свою жизнь он не был так возбужден. Роберт застонал.
– Ты нарушаешь правила! – сказала Джинни, перемещаясь так, чтобы его ствол головкой упирался в ее лоно. – Тогда и я их нарушу и буду трогать тебя еще и вот здесь.
Ее рука скользнула вниз, обхватила его яички, и Джинни стала очень нежно перебирать их пальцами.
– Джинни… – простонал он, совершенно беспомощный перед ней.
– Ах так! Тогда я остановлюсь. – Она убрала руку и торжествующе улыбнулась, когда из его груди вырвалось рыдание. – Ну как, ты будешь молчать, или мне придумать тебе новое наказание?
Он кивнул, потом помотал головой. Это было все, что он мог сделать.
– Тогда ладно, – сказала она и стала сантиметр за сантиметром опускаться на его вздыбленный член, пока не приняла его в себя полностью.
– Расслабься, – сказала она, задыхаясь. – Просто будь со мной, Роберт.
– Навсегда, – ответил он, нарушая все правила.
Она навсегда останется в его памяти, вместе с этой чудесной минутой, когда они были нужны друг другу, были друг для друга всем.
В последний раз.
Машина внезапно остановилась, и Джинни вцепилась в его смокинг, чтобы не упасть. Он удержал ее своими связанными руками и прижал к себе. Роберт проклинал себя за то, что выбрал прежние правила, а значит, и одежду, потому что он хотел бы сейчас увидеть ее полностью обнаженной, почувствовать ее тело всем своим телом.
Он хотел ее всю.
В последний раз.
Восстановив равновесие, Джинни рассмеялась и хотела откинуться назад, но Роберт не позволил ей. Он прижимал ее к груди, чувствуя ее соски сквозь тонкую ткань платья.
Ему нужно было прикоснуться к ней. Он еще никогда в жизни ни в чем не нуждался так сильно.
Каким-то образом он выгнул запястья и запустил пальцы в ее короткие волосы.
– Роберт, – тихо выдохнула она, запрокидывая голову в чашу его рук.
– Поцелуй меня. – Он не просил, потому что Уайетты не просят, но и не приказывал. – Я хочу, чтобы ты не отрывалась от моих губ, пока я внутри тебя.
Он почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу, а затем ее губы нашли его, их языки сталкивались, и отступали, и переплетались снова, пока она двигалась на нем вверх и вниз, пока он обнимал ее связанными руками, и он знал, что никогда в жизни не забудет этот момент. Не важно, что случится через час, или завтра, или через месяц – никто никогда не отнимет у него память об этой минуте.
Она двигалась все быстрее и быстрее, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не кончить первым. Когда она замерла и со стоном откинула голову, он наклонился и окунулся лицом в ее груди, переживая самый яркий оргазм в своей жизни.
Как же он будет жить без нее?
Глава 15
Это было прощание. Джинни чувствовала это в воздухе.
Машина остановилась, и Реджинальд сделал неестественно долгую паузу, прежде чем открыть дверь, вероятно, для того, чтобы дать им время привести себя в порядок.
Хороший человек этот Реджинальд. Джинни надеялась, что Роберт прибавит ему жалованье.
После самого потрясающего оргазма в ее жизни (что о многом говорило, потому что на прошлой неделе у них тоже был нереальный секс), Роберт бережно снял ее с себя и застегнулся. В полной тишине.
Это было прощание. Им прямо-таки пахло в воздухе.
Роберт помог ей выйти из лимузина, а потом подхватил на руки. В прямом смысле.
– Роберт! – завопила она, когда он немного подбросил ее, чтобы ловчее взять.
– Твоя обувь не для прогулок по песку.
– И то правда, – рассмеялась Джинни, обвила руками его шею и положила голову ему на плечо.
Он нес ее на руках по ночному пляжу и что-то напевал себе под нос счастливым голосом.
«Пожалуйста, – подумала она. – Пусть он будет счастлив».
Она не знала, где они, но огни Чикаго светились далеко на юге, а здесь она видела только…
– Звезды, – выдохнула она. Сотни. Тысячи. Миллионы звезд.
– Да, – подтвердил Роберт таким тоном, будто и звезды, и вся Вселенная были здесь только по его заказу.
– Куда мы идем?
– Подальше от света, – ответил он, как никогда, загадочно.
Ночное небо простиралось над ними – бездонное и бесконечное.
– Какая красота, – вздохнула она.
Так много звезд, что у нее и желаний не хватит.
Она ведь уже получила все, о чем просила, и даже больше. У нее была няня, горничная, а главное – она теперь могла обойтись и без них, потому что научилась ухаживать за Мелиссой. У нее был адвокат, который вел переговоры с клиникой. И у нее был самый удивительный, сложный, непонятный и прекрасный мужчина в Чикаго.
Нет, ей не нужны были звезды, чтобы загадывать желания. Не стоит искушать судьбу.
Наконец Роберт поставил ее на песок. Джинни взяла его под руку и прижалась к его плечу. У озера было немного прохладнее, чем в городе, и она дрожала в своем открытом платье.
– На, – буркнул он, снимая пиджак и накидывая ей на плечи.
– Спасибо.
Тонкая шерсть пахла им – пряным одеколоном и шампанским. Роберт обнял ее и прижал к себе, но Джинни все равно дрожала.
– Роберт?
– Что?
– Ты любил кого-нибудь?
– Нет.
Он не задумался ни на секунду. Это слово вылетело из него, как пуля из автомата. Сердце Джин-ни сжалось от боли за него.
Потом он наклонился и потерся щекой о ее короткие волосы.
– По крайней мере… пока нет. А ты?
– Да.
– Что случилось?
Она пожала плечами.
– Я была молодой и глупой. Иногда… – Ей пришлось остановиться, чтобы проглотить ком, вставший у нее в горле. – Иногда ты влюбляешься в подходящее время, но в неподходящего человека, но ты не понимаешь этого, пока время не изменится. А иногда…
Она смотрела на звезды и часто моргала, чтобы сдержать слезы. Звезды смотрели на нее и тоже моргали.
– А иногда, – договорил за нее Роберт, – ты влюбляешься в подходящего человека, но в неподходящее время.
Джинни опять сморгнула. Это все ветер.
– Но я не думаю, что сейчас неподходящее время, – сказала она. – И не думаю, что ты неподходящий человек.
– Да, – наконец сказал он.
Но она знала его слишком хорошо, поэтому слышала боль, растерянность и любовь, которую он вложил в это короткое слово.
– Роберт, послушай, – начала она, отчаянно надеясь удержать его. Они были в самом начале. У них столько было впереди. – Я…
– Нет.
Еще одно короткое слово. Он смотрел на нее сверху вниз, держа ее лицо в ладонях.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Мы можем…
Но Роберт только покачал головой и поцеловал ее.
Это было прощание.
– Я должен думать о твоей безопасности, Джин-ни. И о безопасности Мелиссы.
Джинни запустила пальцы в его волосы и впилась в его губы, кусая, посасывая, облизывая их.
Но он отступил на шаг и снова взял ее на руки.
Обратный путь по пляжу был тихим, грустным и слишком коротким.
Он принял решение, и кем она была, чтобы пытаться его изменить? Никем. Всего лишь барменшей. Не более.
Они вернулись к ожидавшему их лимузину, рядом с которым теперь стояло такси. Реджинальд молча открыл перед ней дверь желтой машины.
– Роберт, – чуть не закричала она. Неужели он даже не захочет проводить ее?
Вместо этого она услышала, как Роберт называет водителю ее адрес.
Прежде чем сеть в такси, Джинни повернулась к Роберту и сказала:
– Я буду ждать.
Потом она села в машину, и Реджинальд захлопнул за ней дверь. Водитель уже завел мотор, дул ветер, и Джинни не была уверена, точно ли она расслышала, или ей только показалось, что Роберт сказал:
– Парус.
– Что-то вы раненько вернулись! Как вечер?
Майя сидела в кресле со спящей Мелиссой на руках. Весь дом благоухал лимонами и сверкал, как верхушка Крайслер-билдинг.
Она рано вернулась, потому что Роберт был подходящим человеком, который встретился ей в неподходящее время.
– Хорошо, – тупо ответила Джинни.
Это действительно было неподходящее время. Он собирался воевать со своим отцом. А она собиралась стать хорошей матерью Мелиссе, потому что не могла же Джинни рассчитывать, что Роберт будет всю жизнь оплачивать ей няню и горничную.
– Все хорошо, дорогая? – с беспокойством спросила Майя.
– Хорошо, – повторила Джинни.
Она подошла к зеркалу и в последний раз посмотрела на английскую леди в бриллиантах и платье от Валентино. Сейчас она все это снимет и превратится в обычную барменшу с ребенком на руках.
Да, Роберт был подходящим человеком, и она была безнадежно влюблена в него. Но доктор Роберт Уайетт был миллиардером, знаменитым хирургом и завидным холостяком. Это Джинни была для него неподходящим человеком. Потому что она могла на один вечер притвориться женщиной из его мира, но они оба знали, что ей там не место.
– Дорогая? – окликнула ее Майя.
Джинни развернулась к ней, как механическая кукла.
– Я решила вернуться на работу. Через две недели. Я не знаю, как долго вы сможете помогать нам с Мелиссой, но… – Она сглотнула. – Если бы вы, прежде чем уйти, помогли мне найти ясли для Мелиссы, которые были бы мне по карману, я была бы вам очень признательна.