Он сидел, подавшись вперед, и рассказывал ей о самых дешевых способах спасения ручья, водя пальцем по старой карте ее ранчо. Когда они переоделись – она в простое вязаное платье до колен, а он в сухие старые джинсы и черную футболку, которые были у него в багажнике, – они устроились в гостиной у камина.
Флер приготовила горячее какао и подала его с миндальными круассанами. Она была рада занять себя чем‑нибудь, лишь бы не думать об этом соблазнительном мужчине, который находился в ее доме. Весь последний час она забрасывала его вопросами о том, как ей лучше подготовить Крукт‑Элм к продаже, и он проявил незаурядное знание вопроса и готовность помочь. Он сказал, что теперешнее состояние ручья связано с тем, что на его берегах паслись слишком большие стада скота.
Карта ранчо оказалась весьма кстати, и Дрейк показал ей те места, где Джозайя Крэнстон должен был пасти свой скот. На самом деле он пас его не там, где ему разрешалось.
Отставив в сторону пустую тарелку, Флер придвинулась ближе к Дрейку, чтобы лучше видеть карту.
– Ты хочешь сказать, что Крэнстон нарушал условия аренды?
Дрейк кивнул.
– Он убедил Антонию сдать ему землю по заниженной стоимости, а в обмен на это обещал восстановить систему ирригации, чтобы старый пруд снова был наполнен водой.
Он указал точку на карте, и Флер слегка подалась вперед и коснулась щекой его плеча.
Ее словно пронзила молния. Его запах – хвои, кожи и мускуса – пробуждал в ней желание зарыться лицом в его футболку и сделать глубокий вдох. От его низкого голоса дрожь пробегала по ее телу. Она с усилием вернулась мыслями к предмету разговора.
– Он сказал мне, что на ранчо нет никакой системы ирригации. Ты думаешь, это означает, что он никогда и не собирался ее восстанавливать?
Ее охватило негодование оттого, что он так подло обманывал Антонию. И чувство вины из‑за того, что ее не было рядом с бабушкой тогда, когда та в ней нуждалась.
– Он точно не занимался ирригацией. И я часто видел, как он пас скот на берегу ручья.
– А бабушка знала обо всем этом?
Если знала, она должна была связаться с ней. Если бы Флер об этом узнала, она приехала бы в Кэтемаунт, невзирая ни на что.
– Отлично знала. Прошлой осенью я говорил с ней об этом. Я хотел, чтобы она была в курсе, что Крэнстон не выполняет свои обязательства по договору.
Дрейк сложил карту и положил ее на кофейный столик. Потом взял с него свою кружку и допил горячее какао.
– И что она сказала?
Он покачал головой:
– Сказала, что это ее не беспокоит. Что Крэнстон «одумается». И ясно дала мне понять, что не хочет, чтобы я разговаривал с ним об этом.
– Жаль, что ты не связался со мной. – Она посмотрела прямо в его темные глаза и чуть вздернула подбородок. – Какими бы ни были наши с тобой отношения, ты должен был знать, что я примчалась бы сюда, если узнала бы, что бабушка нуждается в моей помощи. Или, если тебе так не хотелось общаться со мной, ты мог бы известить об этом одну из моих сестер.
– Ты права, – к ее удивлению, кивнул Дрейк. – Я должен был связаться с одной из вас. – Он поджал губы, а потом добавил: – С тобой.
От этих слов по ее спине поползли мурашки. Но она заставила себя улыбнуться:
– Ты на самом деле думаешь, что твой выбор пал бы на меня?
– Может, и нет. Но должен был бы. Ты больше всех проводила здесь время. И было очевидно – даже мне, – что ты очень любила бабушку.
Ей стало приятно, что человек, который всегда недолюбливал ее, все‑таки отдал ей должное в этом вопросе. И как бы горько ни было ей оттого, что бабушка не связалась с ней, она была рада, что Дрейк признал ее преданность единственному человеку, который любил ее безусловно.
– Да, я ее очень любила. – Она заправила за ухо прядь еще влажных волос. – И все же я подвела ее. Я должна была сделать для нее что‑то большее, чаще бывать у нее.
– Не говори так. – Он положил руку ей на колено и слегка пожал его. – Уж поверь человеку, который прошел через все круги ада, потеряв любимых людей. Нельзя всю жизнь сожалеть о том, что ты сделал или не сделал для них, пока они еще были с тобой.
Горечь в его голосе сказала ей, как ему тяжело пришлось прийти к этой мысли. Болезненно. И, зная, что потеря родителей нанесла ему огромную травму, она накрыла его руку ладонью.
– Мне очень жаль. Я уверена, что твои родители гордились бы тем, чего тебе удалось достичь. Ты сделал ранчо образцом заботы об окружающей среде. Спас местный ресторан. Оберегал соседей от недостойных жильцов.
Для нее было очень важным то, что он приглядывал за ее бабушкой, пусть даже он и не связался с ней. Ее все это очень тронуло. И она начала понимать, что этот человек был совсем не таким, как она о нем думала.
– Я хотел бы думать, что они гордились бы моими достижениями. Но я не всегда был образцовым сыном.
Дрейк посмотрел на их руки, и Флер стало интересно, испытывал ли он лишь утешение от ее прикосновения, или этот контакт разбудил в нем те же чувства, какие разбудил в ней.
Но она понимала, что такое признание он делал не часто. Может быть, никогда не делал.
В комнате повисла тишина. Дождь за окнами стал стихать.
Его горькие слова пробудили в ней горячее сочувствие. Она‑то уж знала, каково это – разочаровывать любимых людей. Но ее удивило, что и он способен на такие чувства.
– Дрейк…
Он вскинул голову и посмотрел ей прямо в глаза.
– Все в порядке, Флер. Я уже примирился с прошлым. В общем и целом. Я просто хотел сказать, что нет нужды винить себя теперь.
Она понимала все, о чем он умалчивал. Что ему не нужно ее сочувствие. Он хотел быть тем, кто дарит утешение. Что было так естественно для этого сильного мужчины, который не только возглавил семейное дело в восемнадцать лет, но и значительно приумножил доставшееся ему состояние.
Все же она не рассчитывала, что он будет так добр с ней, учитывая их прошлые отношения. И уж совсем она не ожидала, что будет сидеть с ним на бабушкином диване, держась за руки.
Сказав себе, что пора отстраниться, пока его темные глаза окончательно не околдовали ее, она пошевелила пальцами, пытаясь высвободиться.
Но в это время его большой палец начал поглаживать чувствительное местечко с внутренней стороны ее колена.
Медленно. Осторожно.
И если бы она не растаяла от этого прикосновения, ее добил бы огонь, вспыхнувший в его глазах. То напряжение, которое царило между ними весь день… Хотя кого она пыталась обмануть? Оно воцарилось с первого момента, как она вернулась в Кэтемаунт… А сейчас это напряжение сделалось невыносимым.
Она старалась прогнать эти чувства, говоря себе, что не любит Дрейка Александера. Что она не хочет иметь ничего общего с братом своего бывшего жениха. Того, кто был ответствен за то, что она разорвала помолвку в самый тяжелый момент в ее жизни.
Но сейчас, в тишине гостиной, когда Дрейк смотрел на нее так, словно она была ответом на все его проблемы, она не могла дольше убегать.
И она не хотела убегать. Этот мужчина пробился сквозь барьеры, которые она возвела вокруг себя.
И ей хотелось сказать ему об этом. Наброситься на него с упреками из‑за того, что он вызывал в ней такое смятение. Обвинить его в том, что он показал ей ту сторону своей души, о которой она не догадывалась. Но когда она открыла рот, у нее лишь вырвался вопрос:
– Что мы делаем?
Дрейк слегка пошевелился, повернувшись к ней лицом, но его рука продолжала лежать на ее колене. И его большой палец продолжал поглаживать ее кожу, отчего по ее телу прокатилась волна желания.
– Долгие годы я говорил себе, что очень пожалею, если позволю себе увлечься тобой.
Эти слова прозвучали неожиданно сурово. Но он никогда не пытался подсластить пилюлю в общении с ней. Она испытала боль от его слов, но тут до нее дошел смысл начала его фразы.
– Долгие годы?
Он что, знал, что под их враждебностью скрывается все это?
Он придвинулся ближе к ней и нетерпеливо качнул головой. Словно не хотел отвечать на этот вопрос? Или ответ был очевиден?
Ее сердце забилось сильнее от его близости.
– Но сейчас, – продолжал он, понизив голос, и коснулся лбом ее лба, – я знаю, что буду еще больше сожалеть, если не сделаю этого.
Глава 9
Только один поцелуй.
Дрейк сказал себе, что это все, чего он хочет. Хорошо, ему хотелось большего. Но один поцелуй – это все, что он позволит себе с этой женщиной, которая искушала его больше всех остальных женщин.
Один поцелуй – и он получит ответ на вопрос, который так давно мучил его. Что было бы, если он не взял с собой Колина на то последнее родео? Что, если бы не Колин повез Флер домой после того, как она не смогла завоевать титул мисс Родео Колорадо, который оплатил бы ее учебу в кулинарном колледже?
В то лето Дрейк смотрел на Флер другими глазами. Ей тогда уже исполнилось двадцать лет. Она больше не была ребенком, которого нужно было защищать. И она стала увереннее в себе и в своих силах. И тогда он осознал, что хочет ее. Но запретил себе думать о ней, зная, что в ее грандиозных мечтах нет места Кэтемаунту или ему.
А его брата это не остановило. И когда он увидел Флер в следующий раз, она уже обручилась с Колином. Его реакция выходила за все границы разумного. И не только потому, что он считал их неподходящими друг другу, а потому, что он сам хотел заполучить ее.
Он так давно сдерживал этот сжигавший его голод. Напоминал себе обо всех ее мнимых недостатках, но его голод становился все сильнее и сильнее.
Только один поцелуй.
Ресницы Флер задрожали, ее теплое дыхание касалось его губ. Ее щеки раскраснелись от желания. И от обещания.
– Я думаю, что тоже пожалею об этом, – наконец пробормотала она, глядя ему в глаза. – Если мы не узнаем…
Она облизала верхнюю губу, и блестящая влага подействовала на него как катализатор.
Он уже с трудом сдерживал себя. Желание поцеловать ее было нестерпимым. Он слегка сжал ее колено. Красное вязаное платье облегало ее формы именно так, как хотелось ему.