– Ваши ходатайства будут рассмотрены в установленном порядке. Гражданке Андреевой будет дан письменный ответ.
– Послушайте, гражданин старший следователь! Я не собираюсь топтаться по второму разу в том демагогическом кругу, в котором вы продержали меня в пятницу. Если вы подзабыли свои обязанности и права адвокатов, то я могу предложить вам для ликвидации пробелов в образовании соответствующую просветительскую литературу. Только сделаю это через ваше начальство. Им тоже будет интересно узнать, как следователь Кочеров нарушает процессуальный закон, в частности, статью пятьдесят первую Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации…
– Не забывайтесь, – оборвал его Кочеров.
– Довольно! – Гордеев достал из портфеля диктофон. – Отныне я буду записывать на магнитофонную ленту все наши с вами разговоры.
– Это не предусмотрено законом… – начал было Кочеров.
– Вместо того чтобы дать мне свидание с подзащитным и выполнить требования именно закона, который помянули, вы пичкаете меня своими баснями про взятку, которую Андреев якобы давал судье…
– Погодите. – Кочеров сделал знак, чтобы он убрал диктофон.– Кто это вам сказал, что Андреев арестован за взятку? Наслушались болтунов городских?
Услышав это, Гордеев на некоторое время потерял дар речи.
– Да-да, и не смотрите на меня так. Приехали сюда и думаете, что московские покровители Андреева все могут. Да пусть они сюда хоть Резника, хоть Падву или Макарова пришлют, ничего не выйдет.
Гордеев пришел в себя:
– А что выйдет? Какие покровители? Я вижу, вы-то отдыхали в эти дни так интенсивно, что забыли некоторые подробности нашего разговора в пятницу…
– Прекрасно помню.
Было понятно, что этот человек в молодости успел получить натаску на абсолютное всевластие, но вот беда – немного опоздал родиться. И теперь начинает барахтаться даже на мелком месте, не догадываясь поискать под ногами твердую опору.
– Нет, не помните. Но я вам напомню.
– Вам показать собранные материалы предварительного следствия?
– Естественно, вы попросту обязаны ознакомить меня с формулой обвинения, протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения, с протоколами следственных действий, произведенных с участием обвиняемого Андреева… На каком основании арестован Андреев? Какое обвинение было ему предъявлено при аресте? Немедленно ознакомьте меня со всеми этими документами…
– Вы все узнаете, – несколько неуверенно сказал Кочеров.
– Что этот ваш судья сообщил такое о взятке, которую ему якобы давал Андреев, что вы его сочли необходимым арестовать?
– Андреев арестован не за взятку.
Гордеев понял, что за эти дни противостоящие ему силы решили переменить не только тактику, но и стратегию. Но ничего! Еще и еще раз! На ровной ноте.
– Повторяю: ознакомьте меня с постановлением о привлечении Андреева в качестве обвиняемого. Повторяю: согласно статье пятьдесят первой, вы обязаны предъявить обвинение в моем присутствии.
– Я вам не писарь и не обязан…
– Нет, вы именно обязаны следственные действия с участием Андреева производить в моем присутствии.
– Есть обстоятельства, которые важнее моих формальных обязанностей, – значительно сказал Кочеров.
– Это какие же?
– Вы что, не знаете о произошедшем в выходные?! Наркомафия перешла в наступление…
– Знаете, я встречаюсь с вами второй раз, и у меня складывается впечатление, что я попадаю не в прокуратуру по конкретному делу, а куда-то в ленинскую комнату на армейские политзанятия.
– Да, я предполагал, – Кочеров развалился в кресле, – что вы из этих… новоявленных демократов… Что сделали со страной! Только за эти два дня мы потеряли несколько человек… И каких! Мыслимое ли дело раньше!
– Я начинаю скучать. – Гордеев подумал, что его дружеские обращения к Александру Борисовичу за поддержкой и помощью здесь перерастают в необходимость связаться с Турецким, а то и с заместителем Генерального прокурора Меркуловым. – И главное, мои сомнения в вашей способности прямо отвечать на вопросы уже переросли в уверенность. Но вам все равно придется совершить необходимые по закону процессуальные действия. Я, адвокат, имею право на свидание с клиентом. Имею право знать, в чем он конкретно обвиняется и какими доказательствами этого обвинения располагает следствие.
– Это угроза?
– Нет, я не из тех, кто угрожает. Просто я хочу понять, до чего вы дойдете в стремлении избежать ответов на конкретно поставленные вопросы, подкрепленные законодательством.
– Я вам отвечу. Андреев все равно будет сидеть.
– Об этом я сообщу в Генпрокуратуру: обвинительный уклон следствия налицо. Какое обвинение предъявлено Андрееву?
– Не одно. Мы сейчас выясняем его причастность к целому ряду эпизодов по нескольким статьям Уголовного кодекса.
– И какие же? – Гордеев вновь придвинул к Кочерову уже порядком измятый лист бумаги, который достал из портфеля еще вместе с диктофоном. – Может, запишете для начала?
– Пишите сами, – Кочеров двинул лист обратно. – После происшедших событий у нас есть все основания полагать, что этот ваш Андреев еще более крупная рыба, чем мы думали поначалу.
– А что же вы думали поначалу?
– Он был замешан в порнобизнесе. Вербовал для этого дела смазливых девчонок и постепенно дошел до малолеток…
– Где-то что-то подобное я уже слышал… – проговорил Гордеев.
– Возможно, – как ни в чем не бывало бросил Кочеров. – Очень хитрый, можно сказать, матерый этот ваш коллега. Неизвестно, сколько бы он еще ходил на свободе, если бы не попался его компаньон, Новицкий. Вез наркотики в Москву. А при обыске обнаружили у него порнографию…
– Так-так. И когда же вы проводили этот обыск? Есть протокол?
– Когда надо, тогда и проводили.
– Но, насколько мне известно, обнаружение порнографии, по нынешним законам, еще не криминал…
– Это была порнография их собственного изготовления. Они поставили это дело на промышленную основу. Сажали несчастных девчонок на иглу и делали с ними все, что хотели.
– Позвольте, а кто «они»?
– Новицкий и его компания. После недавних событий у нас есть основания предполагать, что Андреев был одной из главных фигур в криминальном мире Булавинска.
– Потрясающе! С таким мне еще не приходилось сталкиваться!
– Факты – упрямая вещь!
– Да я не об Андрееве. О вас.
– Ах обо мне?! Если обо мне, то могу вам гарантировать, что разберусь и в том, какой вы адвокат. У нас уже проходила информация, что Новицкий и Андреев были связаны не только с южными регионами России, но и с Москвой. Так что не удивлюсь, если ваша миссия окажется более широкой, чем защита особо опасных преступников. Надо, надо бы вам дать посмотреть эту их видеопродукцию. Посмотрели бы, что они там вытворяют!
Гордееву почему-то стало смешно.
– Так они тоже есть на пленке – Новицкий, Андреев?!
– Не ловите меня на слове. Никому не удастся…
– Ну, вот что, господин праведник! – Гордеев встал. – Я окончательно понял то, что мог бы понять еще в пятницу. Буду надеяться, что мне удастся через непродолжительное время обеспечить вам местопребывание там, где сейчас находится мой подзащитный и Новицкий.
– Что? – взлетел из кресла Кочеров.
– А пока вы еще здесь, – продолжал Гордеев, прямо глядя в эти белесые глаза, – рекомендую хотя бы ознакомиться с главой третьей УПК, где говорится об участниках процесса, их правах и обязанностях. Надо же научиться для начала квалифицировать собственные должностные преступления.
Затем Юрий Петрович достал кошелек и вытащил оттуда две купюры.
– Не зовите на помощь, – предупреждающе сказал он, видя нервное движение Кочерова. – Это не взятка. Плата за телефонный разговор.
Он взялся за трубку стоящего на столе телефона.
– Мне нужно срочно позвонить в Москву. – Стал набирать номер. – А вы потом полюбопытствуете, куда я звонил.
Но Кочеров не позволил Гордееву порезвиться. Он резко хлопнул рукой по телефонным клавишам отбоя и заорал:
– Прием окончен! Все!
– К сожалению для вас, еще не все, – кротко сказал господин адвокат, взял свой портфель и вышел из кабинета следователя.
По коридору городской прокуратуры навстречу Гордееву шагал, выставив живот, невысокий брюнет с сильной проседью.
«Мещерякин», – узнал Гордеев прокурора города, которого видел в пятницу, когда встречался с Живейновым в больнице.
Прокурор, в свою очередь, сверлил взглядом господина адвоката.
Они поравнялись.
Мещерякин посмотрел на Гордеева, словно хотел что-то сказать.
А Гордеев сказал.
– Здравствуйте, – сказал Юрий Петрович Гордеев. – Насколько знаю, вы – прокурор города Булавинска Мещерякин Богдан Осипович.
Брюнет остановился. На его круглом лице не возникло каких бы то ни было особых эмоций. Во всяком случае, он не удивился. И не проявил такую же осведомленность, как Гордеев. И в самом деле: почему прокурор города должен узнавать какого-то заезжего адвоката?!
– Вы правильно знаете, – ответил Мещерякин. – Слушаю вас.
– Я Гордеев Юрий Петрович, адвокат московской юридической консультации номер десять. Имею ее ордер на ведение защиты на предварительном следствии Андреева Бориса Алексеевича.
– А-а-а… – протянул Мещерякин. – Из самой Москвы, значит, выбрались коллегу защищать?! Что ж это Андреев?! Своим булавинским собратьям и сестрам не доверяет? Странно…
– Человек, попавший в беду, имеет право выбирать любого адвоката, – уклончиво ответил Гордеев. – Вы это знаете не хуже меня. Проблема в другом. Следователь Кочеров, ведущий дело моего подзащитного, говоря прямо, не обеспечивает осуществления моих прав как адвоката. Я не могу получить свидания с Андреевым, я не могу ознакомиться с материалами предварительного следствия по делу… Еще в пятницу я подал Кочерову соответствующее ходатайство на ваше имя. То же самое сделала дочь моего подзащитного. Вам их передали?
– Да, я с ними знаком, – спокойно произнес Мещерякин, и тут Гордеев заметил, что во время этого разговора они медленно, но неостановимо движутся по коридору к выходу из прокуратуры. Мещерякин, шедший ему навстречу, изменил направление своего движения на противоположное. Юрий Петрович остановился.