— Да нет, — потерла я ладонью замерзший нос. — Сегодня было не очень много народу. Перед праздниками все решили прекратить болеть.
Андрей усмехнулся и тоже прикоснулся к моему носу. Это было… трогательно.
— Пошли в дом, — скомандовал он, вставая, и протянул мне руку. Я вложила пальцы в горячую ладонь. — Блин, и руки ледяные! Липа, ну чего ты не говоришь, что замерзла? Сейчас чай заварим.
— Да я не замерзла, просто руки и нос голые, — отмахнулась я.
Когда зашли в дом, Андрей помог мне снять бушлат, и, пока я снимала ботинки, присел рядом на корточки и аккуратно взял меня за ступню.
— Ноги холодные, — нахмурился Андрей, глядя мне в глаза. — Быстро на диван, я сейчас принесу одеяло.
Весь первый этаж дома был разделен на две условные зоны — кухня-столовая с большим столом и небольшая гостиная вдали от входа с диваном, журнальным столиком и телевизором на стене.
Я поставила бокал на столик, присела на мягкое сидение, подогнула под себя ноги.
Андрей поднялся на второй этаж и через минуту спустился с большим толстым одеялом и подушкой. Накрыв меня, подоткнув одеяло под ноги, он подмигнул и направился в сторону кухни.
— Зеленый чай или черный? — послышалось из-за стены.
— Зеленый, без сахара, — зевнула я, поднимая подушку на широкий подлокотник. Сверху положила руку и опустила на нее вмиг потяжелевшую голову, прикрыла глаза. Отдохну немножко, а то глаза от компьютера за день устали.
Глава 21. Андрей
Я стоял возле дивана с двумя кружками зелёного чая и разглядывал спящую Олимпиаду. Она выглядела очень мило и беззащитно. Я испытывал смесь из лёгкого разочарования и одновременно с этим зашкаливающей радости.
Вот она, девушка, которая то и дело брыкается на мои ухаживания, лежит и мирно сопит в одном доме со мной, такая уютная, красивая.
Я отпил чай из кружки, присел на другой край большого дивана и ещё то долго разглядывал Липу, то просто задумчиво смотрел куда-то сквозь нее, а потом как-то незаметно для себя сполз головой на мягкий подлокотник и почувствовал, что проваливаюсь в сон. Перед тем, как отключиться, подумал, что, наверное, нужно уйти наверх, в спальню. Подумал и тут же будто начал проваливаться в темноту.
Прежде, чем проснуться, я почувствовал жар в области груди, и только потом приоткрыл глаза. Я лежал на боку, на подушке, а в моих объятиях, лёжа головой на моей руке и уткнувшись своим прекрасным курносым носом мне в грудь, обдавая жарким дыханием через ткань футболки, спала Липа.
Я не понимал, как быть. Попытаться уйти сейчас — значит, разбудить, ведь за окном уже светлело, а, значит, сон был уже не настолько крепким. Остаться — сходить с ума, вдыхая аромат ее макушки и чувствовать близость ее тела, плавиться от дыхания. Непроизвольно возбуждаться от комплекса будоражащих фантазию мелочей.
Будто испытывая мое терпение, Липа пропихнула руку мне под мышку и, обняв, прижалась крепче. Я аккуратно положил ладонь ей на плечо, невесомо погладил пальцами по мягкой толстовке и прикрыл глаза, пытаясь мысленно унять нарастающее желание.
Сделать это не представлялось возможным. Рядом с Липой тело бунтовало, требуя, как минимум, прикасаться, прижимать к себе, целовать изящную шею, зарываться пальцами в шикарные волосы.
Я сдерживался только благодаря своей тренированной силе воли. Но на член она никак повлиять не могла, поэтому он стоял колом, упираясь Липе в область пупка. Если она почувствует, то сто процентов решит, что я извращенец. А я даже не помню, как оказался рядом. И лежу сейчас в ее объятиях, как в капкане. И мне очень важно, чтобы она не испугалась меня, не подумала, что я воспринимаю ее исключительно как сексуальный объект. Она и так будет смущаться тому, что мы спим в обнимку. Я, уже когда целовал ее в первый раз, пришел к выводу, что девочка невинная. Голову на отсечение могу дать, на квартиру поспорить, но Липа — девственница. Да и целовалась не часто, судя по всему. Про остальные виды ласк — вообще молчу.
Не могу сказать, что у меня есть какие-то фетиши, но это вызывало интерес и желание покорить строптивую красотку, овладеть ей первым, провести в мир секса и наслаждения. Хотелось, чтобы она прочувствовала кайф от близости, чтобы раскрылась передо мной, стонала мое имя и, теряя контроль, царапала мою спину. А потом краснела и смущалась, по привычке стесняясь меня.
Член снова дрогнул, я закусил губу.
Я закрыл глаза и стал вспоминать кадры из боевиков, рабочие совещания и все, что мне могло помочь отвлечься. Довольно быстро мысли начали путаться.
Я проснулся, когда на улице уже было светло. Липы рядом не было. Неужели уехала?! Я вскочил с дивана и хотел броситься на улицу, но с кухни из-за шкафа выглянула моя пропажа, видимо, услышав шорох. Она улыбнулась и заправила кудряшку за ухо.
— Доброе утро. Я кофе собираюсь делать. Ты будешь?
— Привет. Буду. Пойду умоюсь.
Увидев Липу, я почувствовал, будто камень упал с плеч. Значит, ничем не оскорбилась.
Я быстро умылся и спустился обратно. Липа сидела за столом и с интересом смотрела на меня. Когда я присел напротив, она смущённо улыбнулась мне.
— Извини, я вчера неожиданно заснула и испортила тебе вечер.
— Липа, — я покачал головой. — То, что ты была в этот вечер рядом, стало для меня подарком. Ты очень мило спала. Я понимаю, что ты устала на работе. Я с удовольствием завалился спать тоже.
— Кстати, о подарках, — Олимпиада загадочно хихикнула и принесла мне мягкий свёрток, завёрнутый в упаковочную бумагу. Сверху был приклеен стикер, на котором красивым ровным почерком было выведено: "Для того, кто любит пожестче".
Глава 22. Липа
Андрей с интересом осмотрел и потрогал подарок. Прочитал стикер, усмехнулся.
— Я даже не могу предположить, что это, — улыбаясь, посмотрел он на меня и разорвал упаковку.
Подарком был акупунктурный массажёр — коврик, на котором были нашиты шипы.
Андрей рассмеялся, положил коврик на пол, снял футболку и лег на него.
— Ух… — поморщился Андрей, но быстро расслабился. — Интересная тема. Нестандартный подарок. Неожиданный. Но от тебя, как работника медицины, нужно было ожидать чего-то подобного. Спасибо, прикольная штука.
Я смущённо улыбнулась, пытаясь не залипать на голом сексуальном торсе. Но получалось плохо. Глаза то и дело скользили по рельефной груди и маленьким тёмным соскам, идеальному прессу и темной дорожке волос, идущей от пупка к паху.
Не выдержав, я отвернулась и потянулась за своей чашкой с кофе. Услышала, что Андрей поднимается и почувствовала нежное прикосновение теплых ладоней к плечам. Не успев дотянуться до посуды, была вмиг развернута и зажата в объятия, больше похожие на тиски. Казалось, даже ребра начали трещать от нажима.
Я задохнулась от нехватки воздуха, тело пробило судорогой от нахлынувшего желания, а в глазах потемнело.
Я почувствовала, как Андрей нежно касается губами моих волос. Все тело начало потряхивать от нарастающего напряжения и я вцепилась пальцами в рельефную спину. Мои губы практически касались его голой груди, а от частого дыхания лёгкие все больше и больше заполнял невероятно приятный запах его кожи и лёгкого парфюма.
— Посмотри на меня, — попросил Андрей хрипло и я покорно задрала голову.
Мы столкнулись взглядами и в этот миг будто прыгнули в жерло вулкана.
Андрей впился в мои губы, зарываясь пальцами в волосы и нежно сжимая затылок. Я несмело коснулась пальцами голой ключицы и скользнула вверх, к мощной шее, легко провела по напряжённым мышцам. Почувствовала, как кожа под пальцами покрывается мурашками.
Пухлые губы терзали мои и, казалось, в рот врывается не жадный язык, а жидкий огонь.
Я почувствовала, как Андрей скользнул руками вниз, по спине, вызывая волну мурашек. Его руки аккуратно очертили мои ягодицы и он вдруг подхватил меня под них, поднимая в воздух и заставляя обхватить ногами себя за бедра.
Я испуганно вскрикнула, но тут же была атакована новым поцелуем. Сознание поплыло. Я почувствовала, как между широко разведенных ног становится влажно.
Как стыдно! Я почувствовала страх оттого, что выделения могут промочить одежду и испачкают одежду Андрея, попыталась отстраниться.
Он на секунду оторвался от губ, чтобы удивлённо взглянуть на меня, а затем тут же переключился на поцелуи моего подбородка, шеи.
Я застонала, чувствуя, как мышцы между ног непроизвольно сжимаются, выталкивая новую порцию влаги, а соски становятся настолько чувствительными, что больно трутся о ткань толстовки, вырывая новый тихий всхлип. Я зарылась одной рукой в мягкие короткие волосы, а другой вцепилась в затылок.
Казалось, будто мои звуки и движения спустили курок.
Андрей, не прекращая меня целовать и вжимать в себя бедрами, легко вбежал по лестнице на второй этаж и, пнув ногой дверь, опустился вместе со мной на край кровати. Теперь я оказалась сверху у него на коленях и отчётливо ощутила, как между ног мне упирается большой твердый… орган. Даже мысленно мне было неловко произнести называние.
Я дёрнулась, пытаясь слезть, но Андрей одним рывком снова подвинул к себе и я застонала, чувствуя плотное трение ткани у себя между ног, вздрагивая от внезапной судороги.
— Липа, — шепнул Андрей между поцелуями, не давая вернуться в реальность, — я не обижу тебя.
— Я боюсь, — шепнула я в ответ.
Теперь уже Андрей отстранил меня немного и, придерживая за плечи, серьезно посмотрел в глаза.
— Ты — девственница?
Я почувствовала жгучий стыд и, закусив губу, кивнула.
— Хватит краснеть. — Андрей погладил меня по щеке. — Это и так было понятно. Тогда ответь мне ещё на вопрос… Ты хочешь и боишься или НЕ хочешь и боишься?
Я сгорала под взглядом темных глаз и чувствовала, что начинаю трястись, как осенний лист.
Андрей вздохнул и, обняв меня, прижал к груди.
Я зажмурилась, чувствуя, что вот-вот умру от стыда и страха. Наконец, сглотнув ком в горле, я шепнула: