Майк не пользовался служебным положением отца, но рассудил, что сейчас без этого не обойтись.
— Папа, извини, если прошу о слишком большой услуге, но не мог бы ты предоставить мне досье на Дерека Джонсона?
— Напарника Джины?
— Как я понял, этот парень служит в полиции не первый год, но грубых ошибок совершает больше, чем многие зеленые новички, — заметил Майк. — Порой кажется, будто он нарочно ставит Джине палки в колеса. Может, затаил обиду? Винит ее в том, что его ранили?
— Это очень серьезное обвинение. Увы — не у всех напарников складываются дружеские отношения, — вздохнул Майкл Катлер. — Мне тоже показалось, что между ними после инцидента со стрельбой пробежала черная кошка. Может быть, Дерек думает, что целью неизвестного была Джина, а он пострадал случайно, потому что оказался рядом. Хотя возможно, на самом деле все наоборот. Я слышал, что Дерек закрутил роман с женой Бисмарка. Но что касается послужного списка, тут у Джонсона никаких нареканий. Впрочем, иначе начальство не дало бы ему рекомендацию на службу в штурмовой группе.
— А какого мнения о нем лично ты? Как считаешь, Дерек хороший коп?
Майкл Катлер глубоко задумался, прежде чем ответить:
— Задания выполняет хорошо. Не лучше всех, но в отобранной группе по результатам всегда не ниже чем на пятом месте. Приказы выполняет беспрекословно. На тренировках старается. С коллегами ладит, конфликтную обстановку не создает.
— Ладно, со службой понятно. А как насчет частной жизни?
— Я не настолько хорошо с ним знаком, но, если надо, могу узнать. Некоторое время отец и сын молчали, наблюдая за оживленным телефонным разговором, который вел Дерек.
— Даже не знаю, не уверен. Просто есть в этом парне что‑то подозрительное. По‑моему, Джина ему тоже не доверяет. Может, поэтому и стала такой независимой — напарнику спину подставить нельзя.
— А тебе, значит, можно? — сердито произнес отец и, скомкав пустой стаканчик из‑под кофе, бросил в мусорное ведро. — Позволь напомнить, в полиции ты не служишь и в расследованиях участвовать не обязан. А если Джине не помогает Дерек, к ее услугам весь наш полицейский участок. Насколько мне известно, рисковать жизнью ради леди в беде не входит в обязанности физиотерапевта. Сначала спасал Фрэнни от Лео Меснера, потом Кэролайн от деспотичных родителей, а теперь… — Майкл Катлер осекся. Кажется, он догадался, в чем дело: — Как же я раньше не догадался? Ты в нее влюблен! Между прочим, когда я просил тебя помочь Джине, вовсе не пытался таким образом вас свести…
— Ни Кэролайн, ни Фрэнни тут ни при чем, — резко возразил Майк. — Им просто нужна была поддержка…
— А Джине не нужна?
— Может, и нужна, но, как правило, от помощи она отказывается наотрез, — невесело рассмеялся Майк. — Эта женщина — настоящий боец. Сильная, уверенная в себе… А травма — лишь временное препятствие, пока она не найдет другой способ достичь своих целей. У Джины есть и характер, и боевой дух. Чтобы преуспеть, она не нуждается ни во мне, ни в ком‑либо еще. Но это не значит, что я ей не нужен. Нужен — надолго ли, не знаю, но…
— К Джине Гальван я отношусь хорошо, — произнес отец, пристально глядя сыну в глаза. — Что бы ты ни решил, даже не сомневайся — я тебя поддержу. Но не хочу, чтобы и в этих отношениях ты оказался жертвой.
— Джина говорит, что сейчас у нее нет времени для романов. Но я ей нравлюсь. Нам хорошо вместе. И если она даст нашим отношениям шанс, из этого может что‑то получиться.
— Вот и у меня создалось впечатление, что Джина к тебе неравнодушна. Но простой симпатии мало, чтобы…
— Папа, просто сделай, что я просил, собери побольше информации про Джонсона. Если на него действительно нельзя положиться или работа у него на последнем месте, Джине сейчас эти проблемы не нужны.
— Да и мне тоже конфликты в штурмовой группе ни к чему, — покачал головой Майкл Катлер. — Если что‑нибудь выясню — позвоню. И если задержат Дэнни Бисмарка — тоже. Ну а пока не ввязывайся ни в какие истории. Знаешь, любовь приходит неожиданно. Когда я познакомился с твоей мачехой, и в мыслях не было устраивать личную жизнь. Наоборот — думал, что для меня с этим покончено. А потом чуть не потерял ее…
— Знаю, папа, — с Джиллиан тебе хорошо. Ваши отношения всем нам пошли на пользу. Особенно мне — ведь именно Джиллиан в конце концов поставила меня на ноги. С ней мы опять стали настоящей семьей.
— Если вы с Джиной действительно любите друг друга, ты должен за нее бороться, — произнес отец.
— Спасибо. Так и сделаю.
Джину пробирала дрожь. Конечно, день был далеко не жаркий, и все же Джина понимала, что причина озноба — не погода. Ее беспокоило, что у Майка из‑за нее будут проблемы с отцом. Она втянула его в опасное расследование. Он стал для нее шофером, другом, советчиком, защитником и мужчиной, устоять перед которым просто невозможно.
Но разве у них есть шанс построить отношения? Все‑таки они очень разные, и со временем это приведет к постоянным ссорам. К тому же Джина должна содержать семью. И Майкл Катлер в один прекрасный день может стать ее начальником. Но стоило подумать о том, что Майк Катлер больше не обнимет ее и не поцелует, как на душе становилось тяжело. И холодно.
Кроме того, Джину беспокоил Дерек, сегодня она пригрозила, что доложит о его небрежном отношении к работе начальству. Пусть расследовать это дело поручено не Джине, а другим сотрудникам, но чем больше людей задействовано, тем скорее удастся напасть на след стрелка. Возможно, она завалила Дерека просьбами о помощи, и его недовольство вполне оправданно. Но ведь можно было просто отказаться, объяснив отказ занятостью! Они должны доверять друг другу. Может, Дерек и хочет выкинуть инцидент со стрельбой из головы, но Джине он не дает покоя.
Она встала у окна, достала телефон, набрала номер и стала ждать, когда ответят дедушка или бабушка. Зная, как медленно оба ходят, Джина набралась терпения. Наконец она услышала голос Лупе:
— Здравствуй, Джина.
— Здравствуй, бабушка.
Лупе говорила бодро, и Джина порадовалась, что хоть у кого‑то в их семье сегодня хорошее настроение.
— Как у вас дела? Нам с Майком пришлось уехать, пока вы еще спали. Сильви в школе?
— Да. Дала ей своя машина, чтобы не пришлось звонить этот Бобби. Сильви сегодня оделась хорошо, на свой возраст — в джинсы, как нормальный подросток.
— Это хорошо.
Оставалось надеяться, что сестренке хватит ума из школы сразу отправиться домой — даже если Бобби предпримет попытку помириться.
— А как дедушка? Давление нормальное?
— Он сегодня отдыхает. Тем более что по телевизор как раз какая‑то игра. Сидят и смотрят вместе с Хавьером, — добродушно рассмеялась Лупе.
Джина улыбнулась — слава богу, дома все в порядке.
— Давление дедушке меряешь каждый час?
— Он, конечно, сердится, что пристаю к нему с тонометром. Но напоминаю, что так велел Майк, и он сразу перестает спорить.
Тут Джина краем глаза заметила какое‑то движение и обернулась. В здание вошел Гарольд Джонсон, отец Дерека, в неизменной коричневой куртке с бахромой. Он тоже был поглощен разговором по мобильному телефону, Джина повернулась к нему спиной, надеясь, что в толпе останется незамеченной. Гарольд торопливо зашагал к лифту. Неужели он всерьез думает, что сумеет ее засудить? Или таким образом хочет показать сыну свою заботу? А может быть, Дерек прав, и это очередная попытка найти легкий заработок?
Между тем Лупе продолжала рассуждать о хозяйственных делах и маленьких домашних новостях.
— Майк снова будет ужинать у нас? На него накрывать? У этого молодого человека прекрасный аппетит.
— Бабушка…
И тут в стекле Джина увидела отражение Гарольда Джонсона. Значит, избежать неприятной беседы не удастся.
— Знаю, знаю. Он не твой бойфренд. Но мог бы им стать. Будь с ним поласковей, договорились?
Под взглядом Гарольда по спине Джины пробежал холодок, но она выпрямилась и развернулась к Гарольду лицом. Увы, сбежать не получится — он в буквальном смысле слова загнал ее в угол.
— Извини, бабушка, мне пора, я еще позвоню. Люблю тебя. Пока.
Гарольд неспешным движением перебросил через плечо сальные седые волосы, собранные в хвост, и наклонился к Джине.
— Ну здравствуй, traidor.
Traidor в переводе с испанского значит «предательница».
— Добрый день, мистер Джонсон.
— Мне только что звонил Дерек. Если тебя покалечили, это еще не повод портить жизнь всем вокруг. Например, строчить жалобы на моего мальчика.
Поврежденная рука Джины невольно сжалась в кулак, но на лице не дрогнул ни один мускул.
— Мистер Джонсон, отойдите. Вы стоите слишком близко.
— Думаешь?
Гарольд не только не отступил, а, наоборот, подался вперед.
— Вам вообще не следует со мной разговаривать. Особенно если собираетесь подать на меня в суд. Дерек мне все рассказал. Вы знаете, где я живу. Даже если бы у вас были весомые основания требовать компенсации, много на мне заработать не получится. Я бы на вашем месте старалась поддержать сына и объяснить ему, что к службе следует относиться добросовестно. Вы же ищете для него оправдания или перекладываете вину на других.
— Ах вот как мы заговорили. Я говорил с адвокатом и докажу, что ты некомпетентна и в подметки моему мальчику не годишься.
— Хотите выиграть в суде, чтобы бросить работу и жить за счет компенсационных выплат? Подумайте, как это отразится на репутации Дерека. Никто не захочет работать с напарником, который из‑за каждой мелочи будет бежать в суд.
— Пулевое ранение — не мелочь.
Пусть Гарольд врет, что хочет, — Джина знает, что упрекнуть себя ей не в чем. Единственный виновник случившегося — неизвестный стрелок.
— Ваш сын получит место в штурмовой группе, если заслужит эту честь по праву. Если же более достойным признают другого кандидата, то выберут его.
— На себя намекаешь? — фыркнул Гарольд и наконец отступил на шаг. — Все вы, иммигранты, одинаковые. Думаешь, раз ты женщина или принадлежишь к национальному меньшинству, тебе должны все подать на блюдечке с голубой каемочкой. Предупреждаю — если сделаешь хоть что‑то, чтобы помешать Дереку…