На этот раз его разбудил скрип несмазанных петель. Мгновение спустя зажглась лампочка, тусклый свет которой после кромешной темноты последних дней показался узнику нестерпимо ярким. Векс равнодушно подумал: ну вот все, отбегался, пришли… Сейчас приговор зачитают — и в расход. Или куда там еще у них? Хотя с чего он взял, что ему будут что-то зачитывать? Не в кино, чай…
Против его ожидания в камеру вошли не дюжие амбалы и даже не тот парень с поста, а женщина. Коротко стриженная, в мешковатом свитере и старых, видавших виды джинсах. Векс на ее появление никак не отреагировал — так и остался лежать, наблюдая за неожиданной посетительницей сквозь полуопущенные веки. Вот она оглядела его пристанище, наверное, искала, куда бы присесть. Не нашла, но в коридор за стулом почему-то не вышла, а так и осталась стоять на пороге, прислонившись к косяку. Зябко повела плечами, шмыгнула носом, натужно закашляла. Болеет… Вексу стало вдруг жаль женщину. Как там, бишь, ее? Кристи, кажется. Кристина, значит. Да-а, ей бы лежать сейчас, ан нет, надо тащиться к нему. Только за тем, чтобы получить показания, которые все равно никому не нужны и ничего не изменят. Зачем? Или она не за этим пришла? Интересно, а как к ней обращаться: по имени или по должности? Так званий тут, вроде как, нет?
Кристи наконец-то заметила его взгляд. Буркнула:
— Не надо меня глазами сверлить, мне и без дырок неплохо…
Что же, неплохое начало. Векс сел на матрасе, улыбнулся:
— Так что же мне делать? Вы молчите… Можно, вставать не буду? Вам присесть не предлагаю по причинам вполне определенным.
Векс говорил быстро, напористо, сознательно не давая Кристи вставить и слово. Странное чувство: с одной стороны — желание выговориться, все объяснить, с другой — осознание того, что все это напрасно. Пересказывать все еще раз, убеждать в своей невиновности — только тешить себя зряшными надеждами. Может, ну его? Может, просто поговорить «за жисть» напоследок? С женщиной — Векс оценивающе посмотрел в сторону Кристи, — и весьма даже симпатичной. Конечно же, он и от чего другого не отказался бы. Но это уж слишком…
Кристи его откровенно оценивающий мужской взгляд разозлил: нашел время!
— Скажите, а почему — Векс?
— Мы с вами вроде как ровесники? Давайте на «ты»? Чего уж тут разводить вежливости? Согласны? — Кристи еще не успела ничего ответить, как мужчина удовлетворенно кивнув, произнес. — Вот и ладненько.
«Так, значит, зубы заговаривать будем? Ну-ну, мы тоже не лыком шиты». Только вот почему? Почему он воспринял ее появление в штыки? Хотя… Собственно, а как он должен был воспринять? Встретить с распростертыми объятиями? «Ладно, по ходу пьесы разберемся…». По-любому уходить отсюда, не выяснив всего, что считала нужным, она не планировала. Утвердительно кивнула: что ж, не разводить, так не разводить.
— По паспорту я — Великанов Кирилл Сергеевич. Сокращенно — Векс. И подпись такая же. А вы, ты то есть, Кристи? Кристина если полностью? Или Крис? Наверняка тебя так и зовут — Крис. А в детстве Крыськой, поди, дразнили. Или Крысой? Не обижалась?
Ответить — значит вступить в его игру. Значит, так и уйти отсюда ни с чем. Поэтому — вопрос второй:
— А откуда ты?
— Я-то? Токсово. Тут, не так далеко, по железной дороге. А ты не Питерская. Угадал? Не удивляйся, говор другой. Кстати, всегда хотелось узнать, почему среди следаков так много женщин? До Катастрофы приходилось общаться… Не подумай чего, я ни-ни, закон не нарушал, наоборот даже… Так вот, как придешь в отдел, в следствии — одни девушки. Почему так?
Кристи уже открыла рот, чтоб ответить: мужикам такая работа просто не по плечу, но вовремя опомнилась: нет, отвечать нельзя. Она сделала вид, что последних слов просто не услышала, но не удержалась, ответила в тон:
— И зачем сюда пожаловал? Или в Токсове твоем так плохо?
Векс хмыкнул: женщина удар держала и продолжала свою линию гнуть. Похоже, на свободную тему поговорить не получится. Сначала — «зачем сюда пожаловал?», потом — «почему убил?»… Конечно, если бы была хоть какая-то надежда выйти живым из этой передряги… Он вздохнул:
— Не плохо. Только зачем тебе все эти подробности? Спрашивай, что к делу отношение имеет.
Кристи уловила перемену в настроении. «Спрашивай…». И спросит, как без этого? Только бы не ошибиться с вопросом-то. Но времени на рассуждение не было, а «домашние заготовки» вылетели из головы еще в самом начале, от этого «раздевающего» взгляда, будь он неладен. И…
— Тогда так: зачем пришел в метро и почему убил Мазая и Лору? — выпалила она. А что еще спрашивать? Именно за этим ведь и пришла.
— Серьезно веришь, что это я?
Да не верит она, не верит! Но сказать этого не может. Сказать — дать надежду. Бессмысленную, напрасную, скорее всего, надежду.
— А ты как думаешь? — хотел пустого трепа — получи! Только треп этот будет под ее контролем. И не пустопорожний, а как раз такой, какой ей нужен.
Векс задумался. Совсем не о том, что сказать на заданный вопрос: он не ребенок и не дурачок, прекрасно понял, какого ответа от него ждет эта женщина. Только вот стоит ли отвечать?.. Может, «включить дурака»?
Кристи словно подслушала его мысли.
— Нет, ты, конечно, можешь мне ничего не говорить. Даже можешь послать куда подальше. Только кому от этого станет лучше? Не мне тебе объяснять, Кирилл Сергеевич, что положение — хуже некуда. Но пока еще никто не отменял чудо… — Ну вот она и сказала то, чего меньше всего хотела говорить. Но Векс понял ее.
— Ты предлагаешь мне поверить в то, во что не веришь сама? Чудо в нашем мире — вещь не просто дорогая. Невозможная.
— Я не предлагаю верить. И даже надеяться не предлагаю. Просто помоги мне…
Более смешной и абсурдной ситуации придумать было сложно. Она, представитель карающего органа, «государева служка», просит помощи у смертника, у предполагаемого убийцы! У того, кто единственный в этот момент может ей помочь.
— А вдруг я все-таки тот самый убивец? Что тогда?
— А вдруг ты не тот самый убивец? Тогда как?
— Что ж, надежда умирает последней? Записывай…
Глава 9ВЕКС
Незваный гость хуже татарина.
Векс стоял на небольшом пригорке, какие иногда встречаются по краям железных дорог. Само железнодорожное полотно, разрезавшее холм ровно напополам, находилось где-то внизу. Мужчина специально потратил драгоценное время и немало сил — склон был достаточно крут, чтоб подняться сюда: город, конечная точка его пути, был уже близко, и Вексу хотелось рассмотреть его получше. Не то чтобы он никогда не был в Питере, нет. Просто он никогда не был тут после…
Город… Несмотря на стремительно сгущающиеся сумерки, он был виден как на ладони: вот полуразрушенные высотки спального района, а дальше — купол Собора с погнутым крестом… Величественный и прекрасный в пору своего расцвета, он и сейчас, мертвый, лежащий в руинах, вызывал восхищение. У Города было имя. Но путник вдруг поймал себя на мысли, что не может назвать то, что он видел перед собой ЭТИМ именем: города, носившего его, больше не было. А мертвым не нужны имена. «Поэтому, — подумал Векс, — пусть будет просто Город». Разрушенный и пустой, как и десятки других поселений, что встретились на его пути.
Неприятный холодок в груди. Интуиция. Она еще никогда не подводила его. Векс поймал себя на мысли: заветная цель уже не кажется ему столь желанной. Что ждет его там, впереди? Слухи, ходившие среди поселенцев, были противоречивы: кто-то говорил, что все жители превратились в монстров, не имеющих ничего общего с людьми, кто-то — что все они спаслись, переселившись в метро. Векс мало верил и тем и другим: сочинять небылицы многие мастаки, а из самого Питера к ним никто не заглядывал. Правда, одна легенда покорила-таки его, позвала в путь, и вот он тут, у ворот Города, Которого Нет…
И обратной дороги тоже нет. Он сам сознательно оборвал все связи, «хлопнул дверью», ушел, несмотря на прямой приказ остаться. Поэтому вернуться сейчас для него значило предать себя. «Не давши слово — крепись, а давши — держись» — любимая поговорка отца, царствие ему небесное.
Налетевший внезапно порывистый ветер заставил путника поторопиться. Погода портилась на глазах: только что на небе не было ни облачка, а тут, откуда ни возьмись, — огромная сизая туча заволокла полнеба.
Па-па-па-па, погода злится,
Па-па-па-па, гроза грозится,
Па-па-па-па, гроза грозится,
Как говорится, быть беде…
Несмотря на мрачное пророчество, песенка из далекого детства подняла ему настроение. Напевая, человек спустился к железнодорожной насыпи. Вперед! Хорошо, что есть дорога: он не собьется с пути, не заблудится, даже если все черти преисподней ополчатся против него!..
До Мурино оставалось совсем немного. Успеть бы добежать до метрошного павильона, пока погода не разгулялась. Правда, путь туда лежит через территорию, когда-то носившую название «Железнодорожная станция Девяткино». Векс представления не имел, как он будет пробираться через это нагромождение вагонов, разбираться в хитросплетении путей. Это и раньше-то было сложной задачей, а уж теперь, когда Девяткино наверняка, как тысячи других ему подобных, представляет собой огромный догнивающий организм, — и подавно. И какие «червячки» водятся в нем — одному богу известно. Или дьяволу?
Векс не боялся зверей. Отчего-то верил — они, если не голодные, человека не тронут. Тем более, если тот с ружьем. Просто побоятся. Многие считали, что к современной фауне это уже не относится, но лично он был другого мнения, и на рассказы о том, как «невидана зверушка» нападала ни с того ни с сего на незадачливого путника, относился скептически: просто так даже кошки не родятся. Что касается его самого, то Векс был уверен: как бы не пошутила природа-мать над своими детьми, генетическая память никуда не делась, и человек для них как был, так и остался бифштексом несколько неудобным, несварение желудка можно получить. Несмотря на это, провоцировать на неразумные действия он никого не собирался, предпочитая обходить опасные места стороной. Но станцию обойти было просто невозможно…