Нет, все-таки Рат прав… Тонка у него кишка. Поэтому он будет терпеть Рата! Когда-то он согласился на все это ради Алисы с сыном. Жены давно нет, но остался Марк. И мальчик очень в нем нуждается, очень…
Координатор никогда не думал, что ему будет так сложно с ним. Сын, наследник! Он любил его больше жизни. Но Марк тянулся к матери. Немудрено, после того, что с ним произошло тогда. Правда, баловала его Алиса, ой, баловала. Маменькин сынок, и внешне — тоже ее копия. Красавчик. Плохо стало, когда Алиса умерла. Марку тогда тринадцать было, самый сложный возраст. После этого сын вообще как с цепи сорвался. Координатору иногда казалось, что он за что-то мстит ему: Марк внимательно наблюдал за отцом и бил по самым больным местам.
Азаров гнал его на станцию, хотел, чтоб друзей там завел, таскал с собой на «Мужества», просил тамошних вояк позаниматься с парнем… Но все зря. Друзей Марик так и не заимел, военное дело не увлекло… С учебой, вот, тоже не заладилось.
Так и получилось — велика фигура, да дура. Ни к чему сынок не способен — ни украсть, ни покараулить. Пришлось на поклон к Рату идти, выклянчивать Марку синекуру. Под предлогом того, что ему, Координатору, трудно за всем стало уследить, и помощник нужен.
— Что, халявки для сыночка хочешь? — Рат прекрасно понимал, что на самом деле стоит за просьбой Координатора. — Ладно. Пусть будет так. Но узнаю, что отлынивает, — пару месяцев «Дачи» обеспечено. Да, и еще: сутки-трое график знаешь? — не дожидаясь ответа, тут же продолжил. — Не дергайся, отпрыска твоего мучить не буду. Но раз в трое суток он на блокпост ходить будет. К Девяткино. В ночную смену. Ну и на подмену. Вне графика.
Координатор спорить не стал. Наоборот, обрадовался — сын при деле будет. Только вот парень был не в восторге…
Эх, скорей бы женить его. Координатор строил планы на Лору. А что? Хорошая пара, дети красивые пойдут. И Лора бы муженька в руках держала. Эта как раз для него. А Марк? Его не поймешь: то он липнет к девчонке, то бежит от нее. Теперь, вот, облом. Ну да ничего. Ему двадцать два, как раз жениться, а уж папочка подберет ему невесту, постарается…
Хлопнула входная дверь. Марк вернулся. Опять, небось, шлялся по своим туннелям, что за любовь такая странная? Или?.. Нет, такого быть не может!
— Марк, зайди сюда.
Молчание. Потом занавеска-ширма колыхнулась.
— Ну?
— Тебе сегодня на дежурство.
— С какого это?.. Только отдежурил.
— Марк, ты должен, ты же знаешь… — тьфу, ну почему он с собственным сыном разговаривает так, будто виноват перед ним?
— Кому я должен — всем прощаю! — засмеялся тот. — А ты, папочка, отрабатывай!
— Марк!
— Что такое, папочка?
— Перестань язвить. Ты что, забыл, в каком положении находишься?
— А в каком положении я нахожусь? — Марка понесло.
— Тебе повторить? Ты что, забыл, чего Рат от тебя требует? Или на «Дачу» захотел?!
— Рат требует… Вот пусть он и дежурит!
— Марк!
— Да что ты заладил — Марк, Марк. Я что, имя свое не помню? Все! Я ушел!
— Куда-а?!
— На кудыкины горы! Пока-пока, папочка.
Координатор застыл в растерянности: скандалы перед дежурством случались и раньше, но еще никогда Марк так себя не вел. Мало ему, что Рат запил, так еще и этот концерты устраивает! И куда он пошел? Что ему там делать?..
Вот что за день такой… Одни проблемы! Еще Грин этот. Все ему! Кто лучше всех ест-пьет? Грин! Только ему по заказу Зиночка готовит. Ах, видите ли, он не любит кроликов… Забыл, как крысятинку лопал? Главное — за что? Бездельник, нахлебник! Контракт, видите ли… Так Грин его с Ратом заключал, почему исполнять-то ему, Координатору? Еще и помнить, что и когда их величеству полагается. Сегодня — девочка, завтра — еще что-нибудь! Девочка… Да не просто девочка, а помоложе, да посмазливей. Ну и сливки снимать — это тоже Грину. Рат все потомства от него ждет. Хрен ему с маслом, а не потомство!..
Ну куда же все-таки пошел Марк?..
Кого бы Грину сегодня подсунуть?
Азаров поднял трубку коммуникатора:
— Мамочку найдите. Срочно.
Та явилась без промедления, словно ждала — сейчас позовут. Улыбнулась щербатым ртом:
— Звал, голубчик?
Платье «а-ля Пугачиха», седой начес, яркий макияж (где только краску взяла?). Мамочка была, пожалуй, единственной на всех четырех станциях «профессионалкой», зарабатывала проституцией на жизнь еще до Катастрофы. Сейчас она, конечно, «вышла в тираж», но без дела не осталась — надо же кому-то опыт передавать? Настоящего имени ее никто не помнил, просто — Мамочка.
— Ну кого тебе? Самому захотелось или отпрыска подучить? На любой вкус найду, — оскалилась она.
— Заткнись, курва!
— Но-но, поосторожней на поворотах! Так кого?
— Слушай. Помнишь, ты жаловалась на одну, что несговорчивая?
— Есть такая. Динамщица. Только это не проблема уже. Любители понасильничать всегда найдутся. Я ее им и подсовываю — пусть делают что хотят, только товар не портят. Правда, я ее все-таки предупредила, так, на всякий случай: будет кочевряжиться, на «Дачу» пойдет.
— Ну этот насильничать не будет… Грину ее подготовь!
— Грину, так Грину. Мне без разницы. Скоро надо? А то она кухонная, Зиночка гундеть будет. А как насчет чтоб самому, а?..
— Пошла вон! Не до этого. А Петровне скажи, что в следующий раз вместо нее пойдет!
— Как хочешь. А то, может, свежачка? Я новеньких пока никому не давала. Берегу, вдруг начальство захочет? — Мамочка засмеялась, потом зашлась кашлем старого курильщика.
— Да сказал же, вон!
Ну почему ему всегда хочется вымыться после общения с этой «дамой»? Ведь сам ее нашел, сам к делу приставил. И не зря, свою работу она знает «на пять». И услугами ее пользовался, когда Алиса умерла, как же иначе? Но вот противно, и все тут.
Как же он устал за эти сутки! По-хорошему поспать так и не удалось — нянькался с Ратом. Завтра, вот, похороны. Опять все на нем. И вот за что ему все это? Можно подумать, Рат оценит. Да еще и Марк… Надо с ним что-то делать…
Сын появился ближе к вечеру.
— Где ты шлялся?
— Да тебе какое дело? Нет там меня уже! — парень засмеялся.
— Слушай, ты, наглец! Даже покойница Лора, и то от работы не отлынивала! А ты кто такой? Ты забыл, что по краю ходишь? Все забыл?
— Ха-ха-ха! Ну, конечно, старалась ради ратного дела! Только вот не спину она гнула, а ноги раздвигала! Что уставился? Или не знал?
Действительно, шила в мешке не утаишь. Рат наверняка уверен, что про шашни его дочки с этим торговцем никто не знает. Ан нет… Марк понял молчание отца по-своему.
— Надо же! Всезнайка Координатор не видел, что у него под носом творится. И не смотри на меня так, не пойду я дежурить!
Нет, это уже слишком. Координатор размахнулся и со всей силы въехал отпрыску по наглой физиономии. Тот не удержался, свалится на пол и сразу заскулил:
— Ты чего?! Больно!
— Запомни. Щенок. Я. На. Любое. Преступление. Пойду. Ради. Тебя. И. Ты. Знаешь. Это! И. Поэтому. Ты. Будешь. Делать. Так. Как. Я. Тебе. Говорю!
— Пап, ты чего?
Марк испугался — отец до этого никогда не бил его. Даже когда узнал про увлечение «веселыми грибами». Чертовы дежурства! Достало! Скорее все это бы закончилось…
— Я пошутил, пап. Я не буду больше.
Сколько их было таких «пап, я пошутил, пап извини»? Нет, с этим пора что-то делать!
— Похороны пройдут — женишься. Невеста с Политехнической. И жить будешь там.
— Ты чего? Я не хочу!
— А кто тебя спрашивает? Все. Я к Рату. Вернусь, чтоб дома был!
Глава 11ШЕПОТ ЯНТАРЯ
Да и по сути — пусты все обиды,
В этой жизни никто нам не должен,
Только дышать без перерывов
С каждым разом все более сложно.
10 ноября. Вечер. Станция Гражданский проспект
Какой все-таки это противный звук — скрип давно не смазанных петель вкупе с лязгом ключа в замке и стуком железа о железо! Режет слух, и мурашки по коже, а ощущения — словно гвозди в крышку гроба. Странное сравнение, конечно. Но если учесть, что за дверью остался дожидаться своей участи смертник, то ничего странного в этом уже не видится.
Только выйдя из камеры, Кристи поняла, как она вымоталась. И голодная — аж до тошноты. И не мешало бы выпить волшебного порошка. И… И вообще, просто надо немножко отдохнуть. Бывает такое: очень хочется плюнуть на все, забыть о проблемах хотя бы на время. Но нельзя, ни в коем случае нельзя! Поэтому вместо отдыха ты идешь работать, работать и работать… Но результат получается как раз обратный ожидаемому: все валится из рук, портится, забывается… Другими словами, эффективность такого насилия над собой равна нулю. Запоздало понимаешь, что надо отдохнуть, однако к этому моменту все, что можно испортить, — уже испорчено. А от этого становится еще хуже… Ты даешь себе слово впредь быть умнее, и… И опять наступаешь на те же грабли!
Хотя отдыхать действительно нельзя. Не до этого. Но вот поесть и выпить «порошок целебный» было сейчас жизненно необходимо. И пусть обед Кристи уже пропустила, а до ужина еще далековато, умница Зиночка обязательно найдет, чем накормить таких вот, как она, нерадивых.
Однако, как оказалось, она чуть не опоздала и на вечернюю кормежку.
В столовой почти никого не было. Вечером всегда так: народ просто забирает полагающуюся ему пайку и идет ужинать домой. Это было единственное время, когда семья могла собраться за одним столом: утром не до того, в обед все на работе. Поэтому вечером в столовой собирались такие же, как Кристи, одиночки либо чужаки, оказавшиеся на «Гражданке» по делам служебным или торговым. Остальной народ подтягивался попозднее, и уже не для того, чтобы поесть, а просто посидеть, пообщаться. Для таких посиделок у Зиночки всегда был готов «чай», а с некоторых пор, когда стало понятно, что без расслабушки все равно не получится, тут стали продавать «монопольку» — местную бражку, по крепости напоминающую пиво.