А надежда таяла… Векс все чаще останавливался передохнуть, да и сам Алекс тоже едва держался на ногах. Мамба с тревогой поглядывал на него.
— Эх, Сашка, говорил же тебе!..
— Не гунди, и без тебя тошно! Вернемся — наверстаешь еще.
— Все, ребят, давайте сядем? Нога совсем идти отказывается.
Они остановились и тут же плюхнулись в изнеможении прямо в пыль.
— Лабиринт Минотавра какой-то! Сейчас сами уже заплутаем, — Мамба закашлялся. — Фу, и пыль во все щели лезет, не отмоемся потом.
— Не заплутаем. Я заметки делал. На всякий случай.
Эх, мужики… Как же он благодарен им! У одного нога больная, а пошел. И Мамба… «Я бы за тобой и без этого пламенного спича увязался»… А те, что на платформе остались? Струсили? Или просто им на все глубоко наплевать? Уж лучше бы струсили…
— Догадливый ты, Кирилл Сергеевич…
— Не, просто сказки люблю. Про нить Ариадны, к примеру.
— Так это же вроде не сказка, миф?
— Да какая разница? Главное — камушком стену поцарапать, чтоб видно было.
— Тогда что мы друг за другом ходим? Разделимся. Контрольное время — полчаса. Или час? Встречаемся тут.
Опять Мамба… Сам бы Алекс никогда не предложил такое. Не посмел бы.
— Только уж давайте посидим. Хоть минут пятнадцать.
— Посидим…
Они помолчали. Но тишина давила.
— Мамба, может признаешься, почему ты так и не женился?
— Тебе интересно?
— Да так… Просто подумалось. Да ты и сам виноват, завертел интригу…
— Я перед Катастрофой анализы сдал, а получить не успел. На СПИД.
Саша присвистнул:
— Ничего себе! И как?..
— А так. Сказал же — не получил. И не знаю ничего.
— Но живой же до сих пор?!
— А это ничего не значит. Поверь.
— И как Рат допустил тебя?..
— А никак. Он тоже этого не знает. Я его убедил, что гомик.
Все трое прыснули, а потом не выдержали и расхохотались в голос. Но быстро прекратили смеяться: уж больно неестественно и жутко звучал тут, в этом месте, смех.
— А убеждал как?
— Словами, успокойтесь. Он только сказал, чтоб я не приставал ни к кому, и все.
— Как, встали?
— Встали…
И они разошлись.
И опять какие-то подсобки, закутки, боковые ответвления… Паутина и пыль… И непонятно, ходил тут кто или нет…
На косынку, валяющуюся у стены, он сначала не обратил внимания: Крис никогда не закрывала голову, и этот кусок ткани у него никаким образом с ней не ассоциировался. Саша уже прошел было мимо, когда вспомнил: там, в коридоре Резиденции, у нее на голове был платок!..
Присмотревшись повнимательнее, он увидел, что тут, у стены кто-то прополз, а потом свернул в боковое ответвление. Крис… Она неподвижно сидела тут, рядом, прислонившись к стене. Живая… Живая!
Саша облегченно вздохнул…
«Как же мне дотащить-то тебя, Крис? Хотя бы до мужиков?» Ничего… Дотащит. Справится!
ЭПИЛОГ
Дорога без конца,
Она когда-то выбрала тебя,
Твои шаги, твою печаль и песню.
Только вот идти по ней
С каждым шагом все больней,
С каждой ночью все светлее,
С каждым словом все смертельней,
С каждой песней все трудней!
Дрезина плавно подкатила к перрону Площади Мужества. Сегодня в ней было только два пассажира.
Первым вышел из нее светловолосый мужчина в старом, когда-то бывшим черным кожаном плаще. Он подал руку и помог сойти своему спутнику — тот явно прихрамывал на одну ногу. Машинист скинул им вслед внушительных размеров рюкзак и палку.
— Ну вот и все. Будем прощаться?
— Бывай, Кирилл Сергеевич! Не поминай лихом…
— Не помяну. Ты езжай.
— Провожу до гермы, а там, если что, и пешком обратно прогуляюсь.
— Сальников сказал, не задержит. Группа собралась, и сопровождение уже готово. Успеешь и на дрезину.
— Вот и ладно. Пошли?
Они медленно двинулись по платформе.
Тут, на Площади Мужества, как и на Гражданском проспекте, ничего не изменилось. Запахи кухни все так же смешивались с запахами оружейного масла, пороха и пота; на веревках, протянутых вдоль «квартир», все так же сушилось белье, со стороны тира слышались одиночные выстрелы, а из детского сада — гомон малышни. Словно ничего и не произошло. О событиях последних дней напоминал лишь большой, составленный из нескольких стандартных листов портрет Казачка с траурной черной полосой внизу. Да Паша Сальников, теперь — Павел Ильич, прочно обосновавшийся в кабинете Мороза. Выбор не ахти какой, и сам Ратников понимал это, но других кандидатур на должность своего зама у него просто не было. Портрет рисовал Алекс, точно такой же висит сейчас и на «Гражданке». Всем официально было объявлено, что Мороз умер от сердечного приступа. Его, как положено, отпели, а потом с почестями похоронили в отдельной могиле на Старом Муринском кладбище под прощальный оружейный салют. Как и Координатора, кстати. Все чин по чину. И Саша считал, что Ратников был в этом абсолютно прав; для чего, кому нужны разоблачения, громкие скандалы? Народ, конечно, пошепчется, посудачит «на кухнях», но уже через несколько дней все забудется, и на первый план, как и прежде, выйдут заботы о хлебе насущном, о детях, о завтрашнем дне…
У гермы было людно: сталкеры, челноки. Одни только что появились и теперь проходили «таможенный контроль», другие готовились к выходу.
Алекс помог другу натянуть химзу: фон тут был серьезный, и старый плащ, в котором Векс появился на «Гражданке», совсем не годился. Правда, и этот костюм только условно можно было назвать «костюмом химической защиты»: пошитый тут, в метро, он имел с ним только одно общее сходство: надев его, можно было не беспокоиться, что за шиворот или в обувку завалится снег. Но на безрыбье и рак — рыба.
— Миллион лет не поднимался по эскалатору…
— Не тяжело будет? Проводить может, до верха?
— Нет, вдруг дозу схватишь. Дойду. Грош мне цена, если уже тут сломаюсь.
Да, а впереди еще и город. Что там ждет? Ничего, он доберется!
Они помолчали, думая каждый о своем.
— Мужики, прощайтесь. Пора.
Герма задрожала, приоткрываясь.
— Ну вот теперь и все. Прощай, Сашок!
Они обнялись.
— Ты мне так толком про запасной путь и не рассказал.
— А что там рассказывать? Все говорено уже. Теперь только найти и на месте разобраться.
— Веришь?
— А как же. Что же еще остается? Вера, Надежда, Любовь. Этим, ведь, и живы до сих пор. Или не так? Прощай!
Векс последним шагнул на эскалатор.
Саша, неожиданно для себя, шагнул за ним.
— Куда, идиот?!
— Я только до верха!
За пятнадцать минут ничего с ним не случится!
Подъем показался бесконечным. Там, в разрушенном вестибюле станции, караван задержался: людям необходимо было перевести дух.
Векс стащил противогаз — говорить в нем было невозможно.
— Привет тебе передать, если встречу? Ну, Гриневу, в смысле?
— Не надо, — Алекс улыбнулся. — Не надо! Пусть у него будет… как будет. Как получится! Или нет. Скажи, пусть на Машку не обижается. И постарается вернуть. Он поймет. Должен понять…
Отряд ушел. Саша еще какое-то время смотрел ему вслед. Он вдруг почувствовал: ему будет не хватать Векса. А еще потянуло туда, в неизвестность. Но нет… Запасной путь, он у каждого свой. У него, у Алекса, он оказался на «Гражданке». Там, где Крис… Она пока так и не приходила в сознание, и неизвестно, что дальше с ней будет. Но есть Вера и Надежда. И еще Любовь. Этим и живы до сих пор. И иначе нельзя…
На улице мело. Иногда ветер менял направление, белая муть на мгновение рассеивалась, и тогда становилось видно, как среди развалин пробираются люди. Вот один из них, прихрамывающий на одну ногу, повернулся и помахал рукой.
— Бывай, Кирилл Сергеич, и — удачи. Удачи всем нам…
Если хочешь идти — иди,
Если хочешь забыть — забудь.
Только знай, что в конце пути
Ничего уже не вернуть…
От авторов
Константин Бенев:
Как много в жизни человека играет Его Величество Случай! Обычно не задумываешься над этим и не заостряешь внимание на всяких мелочах, и лишь потом, когда проходит какое-то время, вспоминаешь и удивляешься необычным совпадениям или диковинным предзнаменованиям. Так произошло и со мной. Это случилось в прекрасный майский день, когда солнце наконец-то выглянуло из-за облаков и ласково улыбнулось всем нам. В этот день автопогрузчик случайно повредил пачку с упакованной книжной продукцией, и к моим ногам упала книга… Я поднял, прочитал название: «Метро 2034». Убедившись, что ни у кого нет желания заниматься возвратом книги, я взял ее себе.
С того дня все в моей жизни начало меняться. И это не высокие слова, не преувеличение и не выдумка. С каждой новой главой я погружался в удивительный мир постъядерного мира. Переживал вместе с героями, радовался победам и скорбил в минуты потерь и неудач. Потом было «Метро 2033».
Артем и Хантер привели меня в святая святых Вселенной — на портал www.metro2033.ru. Именно здесь я встретил интересных людей, ставших моими верными друзьями. Именно тут я выложил свою первую работу. Мир постъядерного метро у каждого свой. Он жесток, это так, но мне почему-то кажется, что доброта, вера, надежда и любовь нас никогда не покинут. Только благодаря им человечество сможет выжить, сможет спастись. Оказалось, что не я один такой. Так я встретил своего самого дорогого друга и соавтора Ирину. Свое сотрудничество мы начали с написания нескольких небольших рассказов. А потом появился «Свидетель». Идея его родилась неожиданно: просто я вдруг явственно увидел человека, стоящего на пригорке и рассматривающего город, в который ему надо обязательно попасть. Я записал увиденное, переслал это Ирине… Из этих нескольких строчек родилась книга.
Немного о себе. Русский болгарин, бакинец с питерской душой. Низкий поклон Городу на Неве, который воспитал меня, вдохнул в меня жизнь, Любовь и Веру в лучшее! Его каналы и мосты, проспекты и переулки, площади и дворы, теплые солнечные дни и «проливные осенние будни» — как я люблю вас и ценю! Спасибо тебе Питер за эту книгу!