— Есть информация.
— Какая?
Она догадывалась, о чем может пойти речь.
— Я хочу знать, что произошло три года назад. Твою версию.
Тая оказалась права.
— Сейчас рассказывать?
— А чего тянуть.
Взгляд — жесткий.
Нет — жестокий.
Тот самый, который Тая ненавидела в мужчинах.
И который постоянно видела, ощущала на себе.
Конечно же, как же иначе, мужчины — хозяева жизни. Всё всегда решают они. Тая иногда не понимала, как так получилось, что женщины где-то на задворках цивилизации уступили своё право быть им равными? Нет, видимость равноправия сохранялась, женщины занимались политикой, служили, вели бизнес. Пока им это позволялось.
Мама как-то говорила, что это связано с безопасностью. Вражеские миры не дремлют. При чем тут равноправие женщин — Тая не понимала.
— Хорошо. С чего начинать?
— С самого начала. С того момента, как к тебе… кто подошёл? Аарон? Или кто-то из его отпрысков? Или все вместе?
— А можно… мне кофе?
— Нет.
Снова давит.
Как и прошлой ночью.
Вводит в зону дискомфорта.
Тая закусила нижнюю губу.
Хорошо, Кистан-Дарен, раз ты желаешь всё знать…
Она расскажет всё.
— Началось не с того момента, как ко мне подошёл Аэрд, — она знала, что её голос звучит безэмоционально. Когда долго живешь с болью, со страхом, с раскаянием, они выжигают в тебе многие эмоции, что доступны с раннего детства, которые ты не замечаешь и которыми разбрасываешься, наивно полагая, что они будут в тебе жить всегда. — Годом раньше. С криков моей мамы. Они разбудили меня среди ночи. Я выскочила в коридор, хотя и предпочитала не ходить по ночам, когда приезжали в дом Аарона Аэрд и Акран. Эти двое, как ты верно подметил, проявляли ко мне порой нездоровый интерес. В ту ночь я не могла не выйти. Мама очень сильно кричала. Я не могла понять причин её криков. Чуть позже я узнаю, что из-за грозы, разразившейся накануне, пострадала системы безопасности и звукоизоляции, их не успели починить. Поэтому я и услышала… Плюс, так же вышел из строя медблок. Это я к тому, что я в любом случае бы поняла, что случилось. Я побежала на крики мамы, они доносились из их с Аароном супружеской спальни. Не думая о последствиях и наказании, я распахнула дверь. И увидела маму… её подвесили к потолку. Руки зафиксировали наручниками. Аэрд расхаживал по комнате с окровавленным хлыстом, Акран насиловал маму. Аарон сидел и наблюдал за тем, как развлекаются его сыновья.
Ни один мускул не дрогнул на лице Дарена, и Тая продолжила всё тем же бесцветным голосом:
— Они не прекратили измываться над ней. Заставили меня смотреть. Только Аэрд, отбросив хлыст, удерживал меня. Мама умоляла отпустить… — Тая всё же не выдержала, сглотнула, — не себя, меня. Её никто не послушал. Когда я спрошу её почему она подобное терпела, то узнаю, что опять же из-за меня. Аэрд с Акраном оба претендовали на меня, готовы были взять в жены даже до совершеннолетия. Аарон отказал. У того были на меня особые планы, которые он успешно осуществил в отношении тебя. Маму же он пугал тем, что если она не согласится принимать участие в их развлечениях, то он отдаст меня кому-то из сыновей в жены. Не имело значения, кому. Как он говорил, например, тому, кто быстрее пересечет бассейн. Любое физическое соревнование, призом которого буду я. Мама не желала мне подобной участи, поэтому терпела. Я же не могла понять, почему она мне не рассказала раньше. Хотя… мы обе были заложницами. Её они шантажировали мной, меня — ей. Поэтому, когда Аарон решил сместить твоего отца, Дарен, он устроил нашу с тобой встречу. По каким-то только ему ведомым причинам он счел, что ты мной заинтересуешься.
Дарен слушал молча. Не моргая.
Лишь иногда желваки яростно дергались на его скулах.
— Дальше.
— Дальше… Их план удался. Я тебе понравилась. Ты начал за мной ухаживать. Моей целью было приглашение в ваше родовое поместье на Уласт. Аарон заранее подготовил какой-то препарат, способный взломать код доступа к вашей системе. Я не разбираюсь в этом. Ты не спешил меня знакомить с отцом. Тогда Акран решил вмешаться. Опять же, позже я узнаю, что у вас с ним были какие-то личные счеты, ты занял его место по службе, он хотел отомстить. А тут я… Он снова устроил показательную ночь… — голос всё же выдал Таю, дрогнул, — … с мамой. Избил её очень сильно, не позволял её отвести в медблок, пока я не соглашусь. Она истекала кровью на моих руках. Я согласилась. Мне надо было уже в твоем кабинете подменить данные. Я опять же не вдавалась в подробности. Теперь знаю, что таким образом Акран выставил тебя вражеским шпионом. Я всё сделала, как они мне приказали. Предала тебя, Дарен. Всё.
— Нет, не всё. Твоё замужество. И почему ты попала в программу по поддержке свидетелей.
— После того, как тебя взяли, меня увезли. Я плохо помню те дни… Кажется, всё-таки они… Аэрд и Акрон устроили соревнования между собой за меня. Аэрд победил. Нас поженили. Акрон не присутствовал на церемонии. Затаил зло. Что ещё… Программа по защите. Акрон не простил отцу, что тот отдал меня брату. И, приехав в усадьбу, устроил побоище. В котором первой убил мою маму. Далее он схлестнулся с отцом. Они оба сорвались в ущелье, пробив дно в оранжерее. Нас с Аэрдом в усадьбе не было. Так… Программа, — Тая облизнула пересохшие губы. — Шпионом на самом деле был не ты, а сам Аэрд. Поэтому он и смог скомпрометировать тебя. В Комитете об этом узнали. Предложили мне оказать помощь… Я оказала. Но Аэрда поймать не удалось. Он улетел. Куда — пока непонятно. Комитет в знак благодарности за оказанное воздействие освободил меня от брака с ним, по максимуму постаравшись разорвать сделанную им привязку. У Аэрда остались сообщники. На меня на днях было организовано покушение. Его удалось предотвратить. Маршал предложил мне отправиться на Дизоль, мотивируя отдаленностью и нелюдимостью, неизведанностью данного места. Я согласилась. И вот… Я у тебя. Теперь, кажется, всё.
— Да, теперь всё.
Как и вчера ночью, она говорила лишь потому, что от неё это потребовали. Перечисляла факты. И только.
Без чувств.
Без её восприятия.
Без боли.
Словно сидела ещё перед одним Маршалом. По сути, так и было бы, не вмешайся семья Таи — Кистану-Дарену прочили великолепное будущее.
Тая научилась рассказывать о себе, абстрагировавшись. Никому не нужны её эмоции, вот абсолютно. Когда тебя на протяжении нескольких лет используют для достижения чужих целей, ты волей-неволей начинаешь оберегать то малое, что принадлежит только тебе и на что не могут посягнуть другие. Остальное — всё отобрали, лишили, растоптали.
Даже маму убили.
Тая не ждала от Дарена слов сочувствия, их и не последовало. Настоящий идеальный военный. Говорят, что бывших военных не бывает, Дарен — живое тому подтверждение. Высшая каста. Элита. Даже политики не имели такой власти, какую в последние годы приобрели военные.
И тут она… Маленькая частичка во Вселенной. Кому она нужна? Правильно — никому.
Разменное звено.
Дарен молчал, и его молчание Тае не нравилось. Она выполнила то, что от неё требовалось.
— Значит, так, — он словно в очередной раз прочитал её мысли. — Обижать я тебя не собираюсь. По крайней мере, физически…
Тая заставила себя сохранить подобие спокойствия на лице. Было ощущение, что она сама себя заключила в кокон и воспринимала происходящее через стеклянную призму.
— Но я хочу, чтобы ты меня слушалась. Мне не нужна строптивица в доме. Мой дом — мои правила.
Другого Тая и не ожидала.
— Конечно.
— За безопасность можешь не волноваться. В одном маршалы были правы — тут тебя никто искать не будет.
Она по-прежнему старалась не смотреть на него.
Такого красивого и одновременно холодного, чужого.
Да и был ли он ей родным?
Этот вопрос себе Тая тоже задавала не единожды. Или она придумала его, того Кистана, что смотрел на неё влюбленными глазами и говорил нежности? Ей необходимо было за что-то цепляться, вот она и цеплялась за его взгляд.
— Это хорошо, — она задумчиво поджала губы.
— Ещё… Секс по первому моему требованию.
Тая снова ответила:
— Конечно.
А разве могло быть иначе?
Разве кто-то будет её спрашивать?
В груди бухнуло плачущее сердце.
Привычно…
Она, скорее почувствовала, чем увидела, как поднимается Дарен и направляется в её сторону. Она интуитивно сжалась. Сейчас как раз и будет «по моему требованию». Расплата за завтрак, так сказать.
Тая облизнула пересохшие губы, уговаривая себя не реагировать столь остро. Она уже через это проходила… Проходила…
Но сердце завыло с новой силой.
Как Дарен сейчас её возьмет? Разложит на столе? Или нагнет?
Интимные мышцы болезненно сжались. Тая, не замечая за собой, чуть вжала голову в плечи. Заметно побледнела.
Дарен остановился рядом. Его шумное дыхание прошлось ураганным ветром по её волосам и остановилось в области шеи.
— Помоешь посуду?
Казалось, Тая рванула без поддержки с крутого аттракциона.
— Да… Да, конечно.
Ему хотелось заорать на неё. Сжать плечи, тряхнуть с такой силой, чтобы голова дернулась и заорать: «Почему мне не рассказала?!»
Дура! Дура!
Дурочка…
Он шёл по коридору, не разбирая дороги, без определенной цели.
Знал — ему надо срочно свинтить с кухни, иначе быть беде.
Сорвется.
Разнесет всё к чертям собачьим.
Ещё сильнее её напугает.
Утром он проснулся с четким намерением выяснить, что произошло. Тогда, в прошлом.
Выбрал жесткую линию поведения. Сюсюкаться с Таей он не собирался. Она его предала, подставила, и выражать свою нежность к ней в его планы не входило. Скорее уж, наоборот.
Да, жизнь её потрепала, и тому подтверждение были кошмары и то, как она вздрагивала во сне, несмотря на то, что он находился рядом. Несколько раз за ночь Дарен обрывал желание притянуть её к себе, уложить на плечо, погладить по спутанным темным волосам. Усилием воли останавливал себя, напоминая, что, благодаря её вероломству, с ним произошло то, что произошло.