Она больше не заслуживает её любви.
Встал он под утро. Долго стоял под ледяными струями душа, пытаясь собраться. День предстоял нелегкий.
Завтрак Дарен готовил особенно тщательно. Как не парадоксально, живя в военном училище, он понял, что ему нравится готовить. Тогда он посмеялся над собой. Где военный маршал и где повар? Зато здесь, на Дизоле, отрывался по полной. Почему бы и нет?
Когда услышал осторожные шаги Таи, напрягся. Приказал себе откинуть прочь всю романтическую ерунду, что нет-нет да приходила ему в голову, и быть жестче. Иначе Тая может и не раскрыться.
К чему он не был готов — так это к её затравленным глазам и полной покорности.
Она ожидала от него только плохое.
Проклятье!
Он вчера сказал — не тронет её, не будет бить! Чего она зажимается? И неужели реально думала, что он заставит её голодать?
Другая мысль полоснула ножом. А если её подобным образом мучили? Ну, мало ли. Пытку голодом никто не отменял. Доисторическая, но вполне действующая.
Ела Тая с опаской. На него не смотрела. Изредка бросала опасливые взгляды. Интересно, если бы она не нуждалась в еде, она бы вышла из комнаты? Скорее всего, нет.
А потом…
Потом он заставил её говорить.
В отличие от Таи, он на неё как раз смотрел.
Лучше бы она плакала, даже как-то изворачивалась, отнекивалась, юлила. Пробовала на нем применить арсенал женских штучек. Разделась бы, в конце концов, отвлекла бы его.
Только не сидела с отрешенным лицом, рассказывая об ужасах, что творились в её жизни.
В тот период, когда он был рядом…
Ничего не замечал.
Или замечал, но был настолько уверен в себе, в своих способностях, власти, что не желал признавать, что девушка, которая увлекла его так, что он намеревался сделать её женой, всего лишь играет с ним?
Она же зажималась иногда, пропадала куда-то мысленно, находясь с ним, от чего он бесновался, ревновал, придумывал себе черте что, едва ли не то, что она думает о другом! Ревность оглушала его, и порой он был жесток с Таей, от чего она, как он думал, обижалась на него. А она — замыкалась. Потому что боялась от него получить «ответку» — ту же оплеуху или что похлеще.
Она не открывалась с ним до конца.
Дарен вошёл в рабочий кабинет, где он занимался исследовательской деятельность, и упал в кресло.
Тая не всегда его чуралась. Он бы почувствовал полное отторжение. Часто девушка сама прижималась к нему, бежала, стоило видеть, как он спрыгивает с бетокара, он ловил её, и кружил. Она счастливо смеялась и позволяла себя целовать.
Отвечала ему.
Робко. Неумело. Несмело.
Но отвечала.
Он хорошо помнил, как раскладывал её на покрывале на траве и целовал. Любовался её раскрасневшимися щеками и мечтал разорвать кофточку, задрать юбку, развести ножки в стороны и языком пройтись по розовой плоти.
Неееельзяяяя…
Тая и сама до него дотрагивалась. Проводила пальчиками по его плечам, шее, лицу. При этом смотрела, как зачарованная. Не моргая. У него в те моменты мелькала опьяняющая мысль, что девочка отвечает ему. Что влюблена и, когда он задаст ей решающий вопрос, она ответит «да».
Теперь ему всё можно.
А ей…
Она рассказывала о своей жизни, словно сидела на допросе. Без эмоций. Перечисляла факты.
Как избивали маму… как заставляли её… как выдавали замуж… как измывались… как…
Дарен шумно сглотнул и закрыл глаза.
…После того, как тебя взяли, меня увезли. Я плохо помню те дни…
Лишь отдельные слова выдавали её состояние.
Она воспринимала его, как чужого.
Более того, когда он встал и направился к ней, она побледнела, стала, как полотно. Голову вжала. Не сомневалась, что он её будет иметь.
Её…
Всевышний, да так сильно дрожала от страха, от ожидания насилия, что даже его зверь возмущенно фыркнул! Черт! Да, он её вчера взял, но он не порвал её! Не сделал больно! Взял максимально осторожно! Да любой мужик на его месте, добравшись до девушки, что искалечила не только его тело, но и жизнь, с не меньшим бы удовольствием пустился в отместку, имел бы её по полной, да так, что та кричала бы под ним не от страсти, а от боли.
Но Тая…
Дарен протяжно выдохнул и провел рукой по волосам.
Дрожит. Его рука. Надо же.
Почему не намекнула даже, девочка? Почему…
Не доверяла. Опасалась. Боялась своих.
Холодная ярость зверя поднялась в душе Дарена. Хорошо, что Аэрд всё ещё жив.
Хороооошоооо…
Они встретятся.
Дарен клянется в этом.
А пока…
Как заставить себя вновь и вновь не прокручивать монолог Таи? Не вспоминать её красивое лицо с бесцветным выражением в нереально синих глазах? Не думать, что она до дрожи боится уже его прикосновений и будет воспринимать их, как нечто, граничащие с расплатой, с его местью. Зажиматься и отвечать, не потому что ей приятно, и она сгорает в страсти, а потому что он от неё это ждет.
И да… Не мучить себя мыслью, что он был не единственным её мужчиной, как бы он этого не желал, не получится.
Недоносок Аэрд получил то, что должно было принадлежать ему.
Только ему!
Тая. Его девочка. Его болезнь. Его страсть.
Лежащая под его врагом, что обыграл его во многих аспектах. Скинул со службы, взял ЕГО девушку.
Дарен заскрежетал зубами.
Более того, этот ублюдок так прошёлся по Тае, что она превратилась в пугливую тень той, что была. Улыбается только губами, подстраивается, на всё согласна.
И ведь будет терпеть! Будет! Чтобы он с ней ни делал. Чтобы ни приказал.
По позвоночнику заструилась огненная волна. Он снова находится на грани оборота. Зверь рвется на свободу.
Дарен распахнул глаза.
Его надо выпустить. Иначе будет хуже.
Глава 9
Себя надо было чем-то занимать.
Тае хотелось пройтись, изучить дом, но она воздержалась от излишнего проявления любопытства. Ни к чему. Её гостьей никто не называл. И несмотря на то, что Дарен призрачно обрисовал ситуацию и как они будут жить, она по-прежнему ничего не понимала.
Разбираться не было сил.
Несмотря на то, что она не подала виду, утренняя исповедь её морально подкосила, выбила почву из-под ног основательно. Рано или поздно, ей всё равно пришлось бы рассказать Дарену, что случилось.
Перебирая скудный набор вещей, Тая снова пожалела, что не взяла большего. Ладно, будем исходить из того, что есть.
Девушка остановилась на удобном домашнем спортивном костюме, волосы заново расчесала и заплела в косу. Отражение в зеркале заставило нанести тон на лицо и немного подкраситься. Ни к чему кому-либо видеть её с несчастным видом, пусть даже и кто-либо будет одним-единственным мужчиной.
Так как Дарен не обозначил круг её обязательств, Тая отправилась на кухню готовить обед. Её очередь.
Таю приятно удивило разнообразие продуктов. Крупы, замороженное мясо, бесконечное множество контейнеров с консервированной продукцией и овощами. И даже была клубника. Настоящая. От вида которой у Таи образовалась во рту вязкая слюна.
— Клубника? Серьезно? Откуда зимой?
— Да. Открой ротик.
— Кистан…
— А ну, не спорь со мной, девочка. Открывай ротик, кормить тебя буду.
Она и забыла, что для семейства Мозарри не существовало запретов и вещей, что невозможно было достать…
Фрукты трогать Тая не решилась. Взяла овощи и мясо, потушит. Дарен не раз ей говорил, что предпочитает «живую» пищу. И тому доказательство то, что он утром сам готовил.
Суета отвлекла Таю, и она немного забылась. У неё в голове нет-нет да всплывала мысль, что она не слышит никаких передвижений по дому, и это не могло не настораживать. Неужели Дарен вышел на улицу в такой буран? Вот что хорошо было слышно, так это завывание ветра, пробирающего насквозь.
Н-да, не хотелось бы сейчас оказаться там, за дверью.
Когда Тая услышала неясный шум, невольно вздрогнула. За то время, что ушло на готовку, успела привыкнуть к тишине. А тут шаги… Тяжелые. Как у пьяного человека.
У Аэрда они всегда такие были, когда он прикладывался к бутылке. Делал он это часто.
Тая как раз закончила нарезать салат и отложила нож от греха подальше. Ей бы в комнату свою прошмыгнуть. Хотя куда тут денешься, в замкнутом пространстве, найдет при желании.
Дарен появился в кухне через десяток секунд и своим появлением вызвал вскрик у Таи. Чтобы не усугублять положение — девушка сама себе зажала рот ладонью.
Выглядел Дарен не ахти. И дело не в спиртном.
На щеке и обнаженном плече красовались длинные кровавые полосы, оставленные несомненно чьими-то когтями. На груди разрастался синяк, тоже внушительный и уже потемневший, приобретающий фиолетовый оттенок. Короткие волосы Дарена были взлохмачены. На лице нечитабельное выражение.
Лишь синие глаза недобро горели.
И да. Запах крови неприятно наполнил кухонное пространство.
Тая смотрела, как движется на неё Дарен. Как нечто непоколебимое, несокрушимое, чему невозможно противостоять. Чего нереально избежать.
Он держал курс прямо на неё. Какой есть — окровавленный, чем-то озадаченный.
Тая сделала шаг назад. Потом ещё один.
И услышала тихое предупреждающее рычание.
Если бы она не знала, что в доме, кроме них никого нет, то подумала бы, что рычит дикий зверь или собака. А, может, она реально не знала? Ну, мало ли что. Но инстинкты, проснувшиеся и обозначившиеся себя с новой силой, сказали «нет».
Звериное рычание исходило от Дарена.
Сразу же вспыхнули кровавым пламенем разговоры про таинственных истинных, про семейство Мозарри, что имело к ним какое-то отношение. Легенды легендами, но они откуда-то берут своё начало?
Тая заставила себя остановиться. Да и отступать в замкнутом пространстве кухни некуда. Рано или поздно всё равно во что-то упрешься.
Дарен продолжил движение на неё. Не вызывала сомнений его цель, и Тая мысленно приготовилась. Если, как вчера, то ещё ладно… Переживет. Но у неё были опасения, что мужчина с трудом сдерживается, практически на грани потери контроля, и это не могло не вызывать опасения.