Всё-таки что-то с этими Мозарри неладное.
— Та-ййй-я…
Его голос вибрировал и звенел от напряжения. И в нем закралась угроза, предупреждение — мужчине категорически не понравилось её поступательная попытка бегства.
— Дарен…
Она хотела, чтобы он к ней не приближался. Чтобы одумался. Пришел в себя. Хотя бы чуть-чуть. Когда мужчина в неадеквате, прежде всего страдает женщина.
Дарен её не услышал.
Шаг.
Ещё один шаг.
И он встал практически вплотную к ней. Прищурившимся взглядом впился в лицо Таи, у той даже кожу стало пощипывать. Сейчас он был другой — и взгляд, и сам Дарен. Нет, от него по-прежнему исходили волны затаенной агрессии, ярости, чего-то темного, опасного. И сейчас они обострились.
— Не смей.
Чего не сметь? Дышать? Смотреть? Двигаться?!
Что?
Дарен поднял руку и опустил её на затылок Таи. Чуть сжал, надавил, сграбастал волосы. Зафиксировал её голову так, чтобы она не могла вырваться, да что вырваться, пошелохнуться.
Он нависал над ней, казалось, став ещё больше, ещё мощнее. От его фигуры веяло холодом, снегом.
И похотью. Мужским неприкрытым желанием. Оно плескалось в его темных глазах, застыло отблеском в глубине, жаждало вырваться наружу.
Он надавил на затылок, одновременно притягивая тем самым Таю на себя, и запрокидывая голову назад. Тая пискнула и невольно уперлась руками в его грудь.
— Не сопротивляйся…
Он сказал это такими низкими рычащими нотами, что она больше не сомневалось — внутри него сидит зверь. Голодный и ужасающий. И упаси Всевышний, он вырвется наружу.
К кому она приехала…
Чьей невестой едва не стала?
Какие тайны хранит Дарен и его семья?
Внутри живота всё скрутилось в узел от какого-то первобытного трепета. От неизвестности, что будоражила и кидала в холодную пучину страха. Жизнь научила Таю быстро подстраиваться под резко меняющиеся обстоятельства, но не в случае с Дареном. Она ещё никак не могла свыкнуться с мыслью, что находится в его доме.
С ним.
В его руках, что сейчас сжимали с увеличивающимся требованием.
— Моя… Ты должна была быть только моей…
От его слов Таю пронзила дрожь.
Они настолько отличались от того, что она слышала за прошедшие сутки, что казалась выдумкой, обманом слуха, иллюзией. Мужчина, что говорил с ней жестко, что ставил её на ступень с «перелётками», который четко указал ей её место, сейчас делал признание столь похожее на те, что исходили от него в прошлом. И как их воспринимать — непонятно. Но та, прежняя Тая, что до сих пор жила в девушке, что не была ещё до конца растоптана, уничтожена, у которой сохранились ещё и другие желания, помимо необходимости выжить, робко подняла голову, желая воскресить в сердце надежду, если не на счастье, то на сносную жизнь, где не будет страха и боли.
Та Тая ещё умела мечтать…
Девушка смотрела, как приближается лицо Дарена, что стремительно менялось на глазах. На нем исчезло ледяное, непроницаемое выражение, и вожделение проявилось со стократной силой. Он больше не скрывал своих намерений.
Тая приказала себе расслабиться. Проверенный способ. Когда слишком напряжена, зажата, бывает больнее. Но положение с захватом волос и откинутой головой не позволяло. Мурашки заструились по коже, свидетельствуя о начинающейся панике. Казалось, что, дурочке, паниковать. Ан, нет, инстинкты, что вбивал Аэрд долгими месяцами, сработали безупречно.
— Не отталкивай… Хуже сделаешь…
Его шепот обжигал. Проходился по её коже раскаленной лавой, оставляя кровавые следы.
Позволял думать, мечтать, что не было этих долгих ужасных лет, наполненных агонией и раскаянием, таким всепоглощающим уничтожающим чувством вины, что в какой-то момент привело к сильнейшей депрессии.
Его шепот пробуждал в ней то, чему нельзя пробуждаться.
Она открывала рот и тотчас его закрывала, напоминая сама себе немую рыбу, что выбросили на берег жестокой рукой. Она однажды видела подобную картину — у одного из друзей бывшего мужа. Что только не придумают, чтобы развлечься.
Когда губы Дарена коснулись её шеи, Тая прикрыла глаза.
Будь что будет, от неё всё равно ничего не зависит.
Его губы заскользили по её коже, оставляя розоватый влажный след. Прелюдия перед основным действом. Главное, как он сказал — не отталкивать.
А хотелось. Очень.
Потому что сердце билось с такой силой, что, казалось, ещё чуть-чуть, и оно выпрыгнет из груди.
И снова послышалось приглушенное рычание, после чего крупная дрожь прошлась по телу Дарена, что прижался к Тае. Она чувствовала его всего. Обнаженную грудь жгло даже через её одежду. А то, что находилось ниже, уже пребывало в полной готовности. Дарен был возбужден. Его бедра впечатались в её, вжались с неимоверной силой, отчего Тая покачнулась, её ноги подкосились, и она, чтобы не упасть, вцепилась в плечи Дарена.
Рычание усилилось.
Тая тотчас шуганулась. Зря тронула…
— Верни.
Всевышний, она ничего не понимала… Запуталась… Почему нельзя говорить нормально? Что куда вернуть?
— Руки верни.
Тая снова стала жадно хватать воздух.
— Дотронься до меня…
Таю, казалось, прошибло током. Откинуло назад, в прошлое, где она уже слышала подобные слова, произнесенные таким же тоном.
Дарен всегда просил, чтобы она к нему прикасалась. Постоянно. Тая стеснялась, да и непринято было в их обществе прикасаться к мужчине, что не являлся тебе законным мужем. За такое поведение могли серьезно наказать.
Но она прикасалась… Робко. Осторожно. Он накрывал её ладонь своей и проводил по коже с большей силой, вдавливая её в себя.
Сейчас же Тая не колебалась. Себе дороже. Вернула руки на его горячие плечи, молясь, чтобы он отцепил ей волосы и перестал тянуть голову к полу.
— Моя…
Тая пыталась устоять на ногах, получалось плохо.
— Я упаду…
Она не договорила. Волосы сразу же отпустили, зато рука скользнула по спине и остановилась на талии, куда опустилась и вторая.
Тая не успела никак среагировать, как почувствовала, что её поднимают в воздух и в следующую секунду опускают на пустой стол.
Дарен навис над ней. Взгляд Таи снова лихорадочно прошёлся по его лицу, что, казалось, даже потемнел. Брови сведены, глаза яростно пылают не то непонятным гневом, не то возбуждением, на висках проступили синеватые вены, кадык несколько раз дернулся.
Тая никогда не видела Дарена в таком состоянии. Даже вчера, когда он понял, кто перед ним.
— Дай мне себя, Тая, дай.
Не то просил, не то приказывал.
Девушка находилась на грани морального срыва. Что он от неё хочет? Она окончательно запуталась. Распластанная на кухонном столе и абсолютно беспомощная.
Дарен тяжело дышал. Воздух вырывался из плотно сжатых губ. Руки он расставил по обе стороны от бедер Таи. И смотрел в лицо девушке.
Она не знала, что ему ответить. Отчего-то ей думалось, что он и не ждет её ответа. Ему он не нужен. Он словно пребывал в каком-то дурмане, в своем мире, недоступный ей.
— Что мне сделать, Дарен? — она всё же пересилила себя и спросила, ибо молчание затягивалось, сгущая и без того густую атмосферу. Проведи ножом по воздуху и останется видимый след.
— Хочу тебя. До дури. Оттрахать тебя хочу… У меня член колом стоит и яйца сводит от похоти… Но я чувствую твой страх, Тая. Ты понимаешь… чувствую твой страх! — он обвинял. Смотрел ей в глаза, не разрывая их невидимого контакта, проникая глубже, чем Тае хотелось бы. — Он разъедает кровь. Вчера думал — рвать тебя буду. Драть так, чтобы ты выла от боли. За своё предательство. За свою ложь. Чтобы корчилась подо мной и молилась. А я наслаждался твоей болью. Своей долбанной местью. Мне хотелось видеть твои слезы и чувствовать твой страх. Я намеревался пить его, как воду. Как воздух горный, что пьянит тут хлеще любого спиртного. Я готовился слизывать твои слезы, как дикий зверь. Сделать их изысканным десертом, — его глаза стали по-настоящему жуткими. В нем бесновалась сама тьма, что рвалась на свободу, поглотить, раздавить всё, что попадется в её досягаемости. — Ты заслужила мою месть, несмотря ни на что… И вот ты лежишь сейчас на столе, и твой страх не вызывает никакого удовольствия. НИ-КА-КО-ГО, мать твою…
Тае захотелось закричать, чтобы он замолчал. Не смел больше ничего говорить, потому что она не желала слушать его признания. Они резали наживую, без анестезии. Вскрывали старые нарывы и сжигали дотла самооборону. Ту хлипкую стену, которую всё же удалось выстроить Тае.
Её крик так и остался безмолвным.
А Дарен продолжал:
— И я понятия не имею, что делать. Одна моя часть велит сдернуть с тебя долбанные штаны, которые я ненавижу видеть на женщинах, и отодрать тебя так, как планировал. Жестко. Глубоко. Как я люблю и хочу. Как того заслуживает девушка, что предала. А вторая… Вторая пробуждает того слабака, что сдувал с тебя пылинки и мечтал сначала назвать невестой, а потом женой. Что планировал сделать тебя самой счастливой во всех известных мирах. Носить тебя на руках и баловать. Который думал, что будет первым и единственным. Единственным, сука ты этакая! А что в итоге?!
Услышав «сука», такое привычное от Аэрда, впитавшиеся в кровь, выработавшее в Тае ненависть, она действовала на чистом рефлексе. Когда-никогда, но всему наступает предел. Страху тоже. Этот предел звенит в голове, руша все барьеры, сжигая мосты.
Тая, глухо зарычав, поджала ноги к груди, сама не понимая, как ей это удалось, и ударила пятками в грудь Дарена.
Позже она поймет, что только благодаря неожиданности, ей удалось пошатнуть мужчину. Тот, явно не ожидал никакого физического отпора и, когда получил удар в грудь, отпрянул. Это позволило Таи соскользнуть со стола и ринуться прочь с кухни, не разбирая дороги и не видя ничего перед собой. Её гнал инстинкт выживания. Перед глазами образовалась пелена из слез. Как результат она врезалась в дверной косяк, благо плечом, но это замедлило скорость.
Да, возможно, Тая бы убежала…