Но приказ был отдан.
И Дарен о нем знал.
Значит, не так уж он был важен своему государству, раз поспешили.
Всё в прошлом. Ни к чему вспоминать. Ему необходимо было пройти эту школу жизни, чтобы многое понять, переосмыслить. Взять тайм-аут.
Дарен знал — в империи отца, нет, в империи семейства Мозарри его ждет место. Всегда. И рано или поздно, он его займет. Поэтому ни о каком возвращении на службу в военный Комитет более речь не шла.
Маршалы решили с ним примириться, и только. Иметь в недругах наследника Мозарри — невыгодное дело.
Противнее всего то, что в игру вмешали Таисию. Снова.
Как же это низко — с помощью беззащитной, потрепанной судьбой девушки решать свои проблемы. Отвратительно и гнусно.
Отец воспитывал Дарена в уважении к женщинам. Внушал ему мысль, что они слабые, беззащитные. Они должны их оберегать, защищать, те в свою очередь дарить любовь, семейную ласку и быть полностью покорны воле мужчины. Всё просто. Так казалось Дарену три года назад. И ему, дураку, невдомёк было, почему Тая отводит взгляд и часто зажимается.
Нет, чтобы говорить чаще. Улыбаться ей, позволить узнать его больше. Он вел себя, как и большинство… военных — напором, считая, что уже одним своим вниманием, ухаживанием одаривает девушку, и та должна быть априори счастливой.
А вон как оно вышло…
Его самоуверенность и форма сыграли против него.
Таисия поставила последнюю тарелку на полку и повернулась к нему, уперевшись поясницей в столешницу.
— Ты хочешь жить и дальше на Дизоле? — негромко спросила она.
Он заметил, что она отводит взгляд. Не смотрит ему в лицо. Проклятье, ещё одна царапина по его самолюбию.
— Мне тут комфортно.
— Было до того, как не прислали меня… Извини, — она снова пожала плечами, испытывая очередной дискомфорт от общения с ним.
Дарен поднялся. Не было больше сил смотреть, как она зажимается.
Их разделяло всего несколько шагов. Он сегодня столько раз к ней приближался, то пытаясь защитить от неизвестной угрозы, то в жажде получить желанное, сводящее с ума тело. Никогда в жизни его не раздирали столь кардинальные противоречия. Сомнения часто возникают, это естественный процесс, от этого никуда не денешься.
Всё, что касалось Таи, не поддавалось с его стороны никакому логическому объяснению. Он одновременно хотел вышвырнуть её на улицу к чертям собачьим и навсегда забыть её имя, забыть о самом её существовании, и одновременно его сердце заходилось от щенячьей нежности — она в его доме, рядом, протяни руку и сможешь дотронуться до кожи, снова ощутить, насколько она бархатиста.
И если бы он знал, что к нему прилетит именно ЕГО Тая, и его спросили: ждал бы он её? Встретил бы иначе?
Ответ был один.
Да.
Он бы ждал её.
Черт побери, он бы секунды считал до встречи с ней, несмотря на то, что в его сознании она по-прежнему оставалась предательницей, сукой, что играла с ним, с его чувствами. Он бы вынашивал план мести, который разрушился бы от первых её кровавых слез.
Кстати. Про кровавые слезы. Вовремя про них вспомнил.
Он остановился, отзеркалил её жест, присев на край стола и скрестив руки на груди.
— Тая, как получилось, что твой муженек сделал между вами привязку? Ты давала согласие?
Таисия побледнела, хотя, казалось, куда уже больше. Ни одной кровинки не осталось.
— Давала. После того… — она протяжно выдохнула. — Дарен, он…
— То, что он тебя насиловал, я понял. Бил?
Она мотнула головой.
— Редко. Пощечины в основном.
Дарен демонстративно медленно приподнял брови.
— Тогда как? Тая, мне нужна правда.
— Я понимаю. Я не вру. Нет смысла… Чтобы я дала согласие на привязку, он полгода, а то и больше периодически держал меня в капсуле… с моделированием…
Больше Тае ничего не надо было говорить.
Дарен выругался, не стесняясь в выражениях.
Капсула моделирования. Делайк, по-научному. А в разговорном — пыточная камера. Хрень, что сводит с ума. Никто не выдерживает долгого пребывания в ней. Камера настроена таким образом, что подключается к нейронам мозга и очень скоро считывает кошмары, что преследуют человека на протяжении жизни. И моделирует их, воссоздает со стопроцентной реальностью. Человек погружается в неё и постепенно сходит с ума.
При его службе в делайк сажали преступников. Определенный вид наказания.
Но где Тая и где делайк.
И каким образом Аэрду удалось использовать капсулу? Насколько владел информацией Дарен, капсула находилась в головном здании военной прокуратуры да ещё в двух научных центрах.
Руки зачесались с удвоенной силой.
Хорошо, что Аэрд жив. Очень хорошо.
В душе вспыхнула жажда крови, которую он давно не испытывал. Зверь довольно заурчал. В этом они оказались солидарны.
— Я разорву привязку, — жестко бросил Дарен и протянул руку Таисии.
Глава 11
Она ждала от него главного вопроса.
Того, что не мог не последовать.
— Даешь согласие?
У Таи подкосились ноги, благо она стояла у кухонной панели, и можно было опереться.
Тая смотрела на протянутую руку.
И никак не могла осознать то, что прямо сейчас происходит здесь, на кухне.
Время остановилось. Замерло. Закристаллизовалось. Воздух вокруг стал настолько густым, что, полосни по нему ножом, встретишь сопротивление.
Дарен предлагал невозможное — он собирался заменить одну привязку другой.
В Комитете пытались, даже фактически очистили её кровь от крови Аэрда. Но никто не давал сто процентов гарантии.
— Ты знала, на что шла, — было ей сказано.
О, да, она знала! Шикарный выбор — или сойти с ума, или позволить одному мерзавцу сделать тебя своей. На тот момент Тая настолько ослабла морально, что готова была на все. У каждого человека есть предел. У неё оказался он невысоким.
Там же, в Комитете, ей объяснили, что до конца разорвать брачную метку, привязку по-другому, может лишь только другой мужчина. И то, если он будет обладать большей ментальной силой, чем предыдущий.
Тая рыдала каждую ночь. Сначала прозрачными слезами, потом кровавыми, когда Аэрд пытался проникнуть к ней в сознание, пробраться в сновидения, чтобы снова провести по очередным кругам ада.
— …моя… только моя… навсегда… убью, растерзаю… но никому не отдам, поняла?
Эти слова возвращались к ней снова и снова, раз за разом. В памяти, во снах. Лишали её покоя и надежды.
Но то, что собирался сделать Дарен…
Как такое возможно?
Ладно, она. С её стороны как раз всё понятно. От отчаяния пойдешь на что угодно, лишь бы освободиться от ненавистного человека.
Но он…
Он же свяжет свою жизнь с её.
Ему это зачем…
— Тая.
Голос, вибрирующий, с нотками раздражения заставил её вернуться в реальность, где мужчина, что когда-то обещал сделать её своей невестой, смотрел на неё выжидающе. Если бы Таисия не находилась в столь растрепанном, взвинченном состоянии, она бы заметила, как синие мужские глаза потемнели. Как в них появилось то, что Тая фактически никогда не видела — страх быть отвергнутым. Некая робость, не присущая мужчинам, которую они стараются прятать всегда, не выказывать, потому что это сделает их слабыми в понимании окружающих.
Тая зажала рот рукой, боясь в очередной раз разрыдаться. Если так будет и дальше продолжаться, то Дарен с ней перестанет общаться, она только и делает, что дрожит, боится и плачет.
— Ты, наверное, потом… когда встретишь свою женщину… разорвешь привязку… — она начала говорить, особо не вникая в суть. Ей необходимо было в своем понимании хоть как-то логически обосновать поступок Дарена. Для чего он решил ей — девушке, что предала его, подставила, лишила карьеры — помочь? Причем, кардинально. — Я не буду против… Всё, что скажешь сделаю… я…
— ТЫ-ДАЕШЬ-СОГЛАСИЕ?
И опять Тая ничего не заметила.
А у Дарена на лице проступила синеватая роспись, узоры, что змеями вились под кожей и появлялись в мгновения наивысшего напряжения. Выдавая его причастность к избранной расе, к тем, что когда-то пришли в этот мир первыми и перекраивали его под себя. Его корежило изнутри, ломая кости.
Он сдерживался.
Потому что так было надо.
Тая медленно кивнула.
— Я… да… даю…
По странным стечениям обстоятельств, кем-то задумано было выше, что ни один мужчина на их планете не имел возможности привязать к себе девушку без её устного согласия. Нейроны блокировали любое насильственное проникновение. Стоило же вслух произнести одобрение, как всё, блок смещался.
И вся ты становилась доступна для мужчины.
Для его влияния.
Привязка изначально подразумевала брачную связь. Защиту, что давал мужчина своей спутнице, оберег. Уже потом, когда люди осознали, как трудно её разрывать, и под каким давлением оказывались сами женщины, её стали использовать всё реже и реже. Проще жить, давая обязательства на бумаге, чем меняя жизненно важные настройки в организме.
Дарен протяжно выдохнул.
— Отлично.
Так как Тая по-прежнему не дала ему свою руку, он взял сам.
— Спа… спасибо, Дарен.
Она не могла смотреть ему в лицо.
А зря.
Иначе бы увидела много интересного.
Дарен аккуратно прижал её к себе, и Тая не без удивления отметила, что мужчину сотрясает мелкая дрожь. Что с ним? Заболел? Тревога полоснула по сердцу. Девушка хотела уже было спросить, в чем дело, но услышала, как Дарен ещё раз протяжно выдохнул и овладел собственным физическим состоянием, потому что дрожь сошла на нет. Странно…
Но Тая была слишком поглощена тем, на что дала согласие, чтобы анализировать происходящее с Дареном.
— Пошли. В гостиной будет удобнее.
Глава 12
Сегодня Таисия будет спать под его защитой.
Эта мысль всепоглощающим теплом пронеслась по венам.
Дарен лично отнес бессознательную Таю к СЕБЕ в комнату и уложил в СВОЮ кровать. Ему было позарез важно знать, что она спит именно там. На том месте, где и он. И когда он придет в спальню пару часов спустя, то сможет притянуть девушку к себе, нежно прижать и втянуть в себя её неповторимый, выворачивающий наизнанку запах, делающей его слабым и влюбленным.