Дарен плеснул себе виски. Выпил. Повторил.
Голова сразу захмелела.
Процедура забрала много сил, как у него, так и у Таи. Когда девушка потеряла сознание, приводить в чувство он её не стал. Пусть отдохнет. Ей это необходимо.
Вспомнил её затравленные глаза, полные ужаса, и рука невольно потянулась к бутылке. Дарен одернул себя. Напиться, заглушить собственную боль — не выход. Чего он добьется, нажравшись в хлам? Притупит воспоминания, что терзали его? Вину, что внезапно нахлынула и отказывалась отступать?
Горькая усмешка искривила красивые черты лица мужчины.
Та, которая его предала, теперь вызывала у него, помимо одержимой влюбленности и дикой страсти, ещё и чувство вины. Как такое могло случиться? Оказалось, легко. Достаточно было только рассказать свою историю.
Дарен опустился на стул и сжал голову руками.
Три года его девочка находилась в аду. Терпела насилие от чужого мужчины и сражалась за свою жизнь, пытаясь выбраться из паутины, что сплели вокруг неё.
А он?..
Дарен привык всё анализировать и сейчас невольно погрузился в прошлое. В те дни, когда с него живьем сдирали кожу и пытали с особой жестокостью. К «особому» отделу особое отношение.
И он, и те, кто его пытали, знали — он выживет. Не подохнет от боли, не захлебнется в крови. Но они не знали другое — его сердце покрылось льдом, и вот оно стало очень ранимым.
Едва выдержало.
Справилось.
Что двигало его в те дни?
Дарен не понимал причин предательства Таисии. Он был уверен в своей девочке. Черт побери, он собирался привезти её к отцу и сделать предложение! Назвать своей женой, подарить ей весь мир и больше! Он надышаться на неё не мог. Налюбоваться. Закрывал глаза и видел, как трепещут её реснички, как приподнимаются уголки её роскошных, сладких губ, когда она задумчиво смотрит за горизонт. Он без ошибки мог по память восстановить её парфюм, её личный запах.
Он был настолько уверен в её ответе, в том, что скоро введет её в свой дом, что не замечал многих вещей. И тогда, когда его швыряли окровавленного в делайк — о, да, он тоже побывал в капсуле моделирования, которая на него совершенно не подействовала, и в которой он, напротив, отдыхал — он снова и снова, в сотый, в тысячный раз задавал себе вопрос — почему?
Мать вашу, почему?
Чем он её не устроил? Внешность не уродская, физическая подготовка позволяла ему защитить её, отбить от любых хулиганов, богат опять же. И тут такая подстава.
Он спрашивал себя потом, когда оклемался, и мог адекватно мыслить. Вот если бы она вошла в комнату и повинилась — он бы простил её? Если бы она опустилась на колени и всё рассказала? Заплакала и умоляла бы простить его, как бы он поступил? Глаза ещё плохо видели, поэтому воображение работало в удвоенном режиме. Он, как наяву, видел её темные волосы, закрывающие лицо и едва ли пальцами не чувствовал влагу на её щеках.
Он бы её простил. Потом. Обязательно простил. А сначала бы хорошенько отхлестал по мокрым щекам или даже бы побил. Не сильно, но чтобы она запомнила и начала его бояться. Он дал бы ей понять, что с ним шутки плохи. Что впредь ей придется подстраиваться под него и быть покладистой, ублажать его и его желания.
Дарен мысленно снова и снова прогонял эту сцену.
Но она не пришла.
И он приказал себе забыть предательницу.
Сейчас же те его мысли вызывали у него отвращение. Побил бы Таю… Заставил её ублажать его прихоти. Вызвал бы в ней страх перед собой.
Всё это проделал с Таей другой мужчиной. И вот она, как сломанная кукла, как забитый котенок, боящейся собственной тени, шарахается от незначительного шороха. Боится спать по ночам, потому что к ней снова и снова приходят кошмары.
И да, она готова его ублажать. Делать всё, что он скажет. Как хочет. Молчать и повиноваться.
«Кистан… Дарен… Не бей меня только… Пожалуйста… Я лягу под тебя… И в рот… как ты хочешь… Только не бей… Прошу… Пожалуйста…»
Он и не собирался бить. Ему хватало и её страха перед его местью. А вышло вон как… Её страх прошелся по его нервам, проник в кровь, отравил её. Вернул, выдернул из глубин бессознательного то, что было похоронено, запечатано, забыто три года назад.
Нежность. Желание защитить. Дать покровительство.
И если вначале ему ущемленное самолюбие даже порадовалось, что Таисия испытала боль, что ей досталось физически, то сейчас он уже продумывал, как взломать мертвую зону и выйти на людей, служащих его семье. Ему необходима информация про её бывшего муженька. Вся информация.
Дарен намерен собственноручно разобраться с ним.
За всю ту боль, что ублюдок причинил Тае. За страх перед мужскими прикосновениями.
Дарену по-прежнему была глубоко неприятна мысль, что Тая досталась ему после кого-то. Он был собственником, до корней волос. Ему необходимо было знать, что женщина, которую он собирался назвать своей — только ЕГО. А вышло вот как.
После врага. После предателя их государства.
Мало того, что тот смог её заполучить, так он сделал всё, чтобы Тая ничего не чувствовала, кроме страха. Теперь Дарен понимал, почему она зажималась, не отвечала ему, готовая терпеть и делать всё, лишь бы он не начал мстить. Она до сих пор считает, что у него есть план мести, который он начнет воплощать в любую минуту.
Даже, несмотря на привязку.
Дарен усмехнулся вторично и всё же налил себе ещё.
Тая. Его маленькая девочка. Его личная «перелетка».
Его суженая.
Какая ирония судьбы. Тая дышала через раз, опасаясь, что он приведет в действия угрозы взять её жестко, а он, как последний идиот, думал, что его сердце разлетится на хрен на куски, когда ждал её ответа на предложение перепривязать Таисию.
ОН! Наследник империи Мозарри! И она, разведенка, несостоявшаяся невеста, предавшая его.
Дарен прикрыл глаза.
Кого он обманывает?
Её? Возможно.
Себя не имеет смысла.
Боль Таи — его боль. И ему необходимо её вытравить из них. Вернуть ту Таю. Которая, как оказалась, пусть и не доверяла ему на сто процентов, но по крайней мере не вздрагивала от того, что он приблизился достаточно близко, не зажималась от его прикосновений, не таких смелых, как ему хотелось, и которые он может себе позволить сейчас. Но она, черт побери, отвечала! Отвечала! Он чувствовал запах её возбуждения, вдыхал его, кайфовал. Готов был им дышать постоянно. Его торкало от осознания, что Таисия испытывает удовольствие от его прикосновений.
А сейчас…
Вчера лежала под ним, кусая губы до крови. Естественно, ни о каком возбуждении не шло и речи. На пути Дарена попадались девушки, которым нравилась боль. Которые кайфовали, когда их хлестали по щекам и пороли ремнем по попам. Дарен пару раз играл в подобные игры. Не сказать, что они пришлись ему по вкусу, но порой для разнообразия можно и такое применить. Тая же была другой. Ей требовалась нежность, забота.
…не прошу помощи… не прошу защиты…
Её слова, вонзившиеся в самое сердце. Вроде бы вчера ему и по херу было на них, они ни коем образом не должны были его волновать, а взволновали. Он хотел, мать вашу, чтобы она нуждалась в нем! Льнула к нему! Искала его прикосновений!
Дарен сжал челюсти с такой силой, что послышался неприятный скрежет.
Решение дать ей свою привязку пришло естественно. Он не мог допустить, чтобы она и сегодня плакала розовыми слезами. Дарен не сомневался — Аэрд будет её искать. Он бы искал. Несмотря на то, что кто-то пытался бы разорвать его связь с бывшей женой, которую он не намеревался отпускать. Так и тот. Поэтому Дарен поступил верно.
Хотя…
Кого он обманывает?
Он воспользовался ситуацией!
Загнала Таю в угол. Фактически так и было. Или он, или Аэрд.
Сегодня она выбрала его.
Руки непроизвольно сжались в кулаки.
Сегодня и навсегда.
Его привязку разорвать невозможно. Ибо он Мозарри. Избранный.
Отец рассказывал ему о их роде с раннего детства. Готовил. Посвящал. Объяснял, почему они не такие, как девяносто девять процентов людей. Так и было. Мозарри более сильные. Более мощные. Они — не просто люди.
И их привязка иная.
Когда Дарен был маленьким, он не понимал, почему отец не женится второй раз. Маму убили, спустя несколько дней после его рождения. Темная история. Повзрослев Дарен понял, что пытались убить и его, но у ассасинов что-то пошло не так, и они облажались. К сожалению, успели нанести смертельные ранения маме. Спасти её не удалось.
Отец сделал маме привязку, и клятву ей он тоже дал. Любить только её одну.
И любил.
До сих пор.
Нет, у него, как и у любого мужчины, имелись любовницы. Красивые, шикарные, мечтающие примерить фамилию Мозарри. Отец не обижал их, был щедр. Но ни одну ни разу не пригласил в их дом.
Дарен ничего не сказал Тае о том, что его привязку разорвет лишь только его смерть. Никто иной. Даже его отец не в состоянии сделать подобное.
По телу прошла огненная волна, настоящая лава.
Дарен, ты хотя бы понимаешь, что теперь Тая стала ТВОЕЙ?
Эта мысль взорвала сознание.
Его, не потому что он может взять её, когда ему заблагорассудиться и как заблагорассудится. Не потому что они оказались запертыми на Дизоле, и её преподнесли ему в качестве извинений.
А потому что она ответила «да».
Дарен прикрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание, которое стало слишком резким. До него самого только начало доходить, что произошло.
Её «да»…
Долгожданное.
Прозвучавшее не так, как он планировал когда-то и тем более не в том месте, но всё же прозвучавшее. Перевернувшее их мир.
То, как было даже утром или в обед, уже не будет сегодня ночью.
Она ЕГО.
Наконец-то.
Осталось дело за малым.
Доказать собственной памяти и зверю, что месть более не имеет смысла — раз. А два… Два — это поменять мировоззрение Тае.
Научить её доверять ему. Сделать то, что он не сделал в прошлом.
И это будет, пожалуй, самое трудное и важное испытание в его жизни.